Грешница Эйм. Рождение убийцы

Мое имя Амелия Эшфорд. И эта история моей смерти, и о том, как я стала серийной убийцей известной как «Грешница Эйм».

Я росла в обычной семье. Она состояла из меня и мамы. Когда мне было 4 года, отец нас оставил. Из–за проблем на работе, он часто пил. Маме это не нравилось, поэтому они часто ругались. Одним дождливым вечером он просто не вернулся.
Мою маму звали Аманда. Она работала журналистом. Из-за загруженности на работе, маме приходилось часто задерживаться. Меня это не печалило, ведь я знала, как ей сложно было прокормить нашу семью. Да и одинокой я себя не чувствовала. Все свое свободное время я посвящала книгам и домашним делам.
Наша жизнь была мирной и полная счастливых моментов. Но как у любой сказки рано или поздно приходит конец. Наш же конец, оказался жестоким.

Это произошло на моё семнадцатилетние. Было уже поздно. Погода была пасмурной, в любой момент мог пойти дождь. Для Портленда это частое явление. Я как обычно возвращалась домой из библиотеки. В последнее время я часто там пропадала. Ведь я уже на тот момент знала, кем хочу стать. Поэтому я посветила себя учебе.
Я шла, задумавшись над тем, что бы подарить маме на день рождение. Ведь этот день будет особенным. За столь долгое время, мама, наконец то обрела свое счастье. Его звали Сэмюель Фрост. Вполне солидный мужчина с мягким характером. У него так же был сын Джон, веселый парень с хорошим чувством юмора, любитель искусства. Мы с ним были ровесниками, поэтому сразу нашли общий язык.
Пока мои мысли были поглощены всякими идеями и задумками, внезапно пошел дождь. Холодные брызги вывели меня из собственных мыслей. В тот момент, я поняла, что свернула не на ту улицу.
Дождь усиливался, заглушая все звуки. Слышны были только собственные шаги, и шаги позади меня. Звук чужих шагов становились все ближе. Я обернулась посмотреть на человека позади меня. Все что, я помню после этого, так это холод воды, стекающий по мне, запах мокрого асфальта, вкус крови на губах и жуткую боль в голове.

Очнулась я от душераздирающего крика. Крик доносился снизу. Осмотревшись, я убедилась, что нахожусь в собственной комнате. Но мне было не понятно, как я добралась до дома. В голове было все как в тумане. Поднявшись с кровати, я ощутила острую боль в районе затылка. Голова шла кругом, меня сильно тошнило, как после похмелья.
Я медленно подошла к зеркалу. То, что я увидела, привело меня в шок. Левая сторона затылка была вся липкой от крови. Из раны кровь уже не шла, но место сильно зудело от струпы. На левой стороне лица остались разводы от воды и собственной крови, выводя причудливый рисунок в форме ветвей старого дерева.
Черная кофта на мне вся вымокла, красная футболка под ней тоже. Лишь кожаные штаны были более или менее сухими. Мой вид походил на утопленницу, вернувшуюся с того света. От этих мыслей хотелось смеяться и плакать одновременно.
Шум снизу всколыхнул мою память. Я вспомнила крик доносившейся с низу. В тот момент я подумала о маме. Дома ли она, или же задержалась на работе. Стараясь не думать, что крик мог быть ее. Я медленно подошла к двери, схватилась за деревянную ручку и медленно повернула ее.
Выйдя из комнаты, я почувствовала запах гари. Дым шел с кухни. Сама мысль пугала, что в доме разгорелся пожар. Мне было очень плохо, но спуститься надо было.
В доме было темно, в глазах все рябило. Приходилось облокачиваться о стену, чтобы не упасть. Медленными шагами я спускалась по лестнице. Мне было страшно.
Я дошла до кухни. Оттуда шел дым. Пройдя внутрь, стало тяжело дышать, глаза слезились, но до очага дыма я дошла. Причиной задымления был сгоревший стейк. Я быстро выключила конфорку, открыла окно возле раковины, схватила сковородку и залила ее водой.
Направившись в сторону зала, я упала. Подо мной было что-то мягкое и скользкое. Мои руки тонули в какой-то липкой, теплой жижи. Приподнявшись и сев на колени, я посмотрела на свои руки. Они полностью были покрыты кровью.
Дым, застилавший всю кухню, рассеялся. И предо мной открылась жуткая картина. Я закричала.
Тело Сэмюеля Фроста лежало возле меня. Он был весь в царапинах и ссадинах. На лице застыла гримаса ужаса. Его руки и ноги были связаны проводами. Вся грудная клетка была испещрена ножевыми ранами, а живот был вспорот. Все внутренности валялись на полу в одной куче. Где, какой орган, понять было сложно.
От такого зрелища, меня вырвало. Я хотела бежать оттуда, но тело меня не слушалось. Меня охватил страх, и каждая попытка подняться была бесполезной. Я барахталась в крови и собственной рвоте.
Перед моими глазами возникла фигура. Он стоял в проеме двери ведущий в зал. На нем была черная куртка с капюшоном и темно синие джинсы. В руках он держал длинный нож с зубчиками у основании. С него на пол падали капли крови. Присмотревшись, я поняла, что передо мной стоит Джон.
Он улыбался. Он искренне улыбался. Его лицо не выражала страха, отчаяния и панику, как мое, а только радость.
«Какая же ты крикливая, аж в ушах до сих пор звенит. Прям, как и твоя мамаша.» – сказал он, подходя ко мне.
Джон схватил меня за волосы, и рывком поднял на ноги. Он приставил нож к моему горлу и сказал:
«Будешь кричать, и я перережу тебе горло. Ты умрешь от потери крови или же захлебнешься ей. Хм… Второй вариант мне нравится больше!»
Я кивнула ему головой. Джон одобрительно посмотрел на меня. Потянув за волосы, он повел меня в зал. Оттуда мы направились в мамин кабинет. Зайдя в кабинет, мне снова стало плохо. Из глаз ручьем хлынули слезы. Я хотела кричать, но зажала рот руками. Меня тошнило, но в желудки ничего не осталось. Я с трудом держалась в сознании. А Джон смотрел на меня и смеялся.
Тело моей матери лежало возле письменного стола. На некогда миловидном лице была вырезана улыбка. Глаза были выдавлены из глазниц. Все ее туловище было изрезано. Часть кожи отсутствовало. Руки были отделены от тела. Они лежали в разных частях кабинета. В ногах торчали гвозди. Весь кабинет был залит ее кровью.
«Зачем… Зачем ты… это сделал? Зачем убил… мою маму… и своего отца?» – захлебываясь собственными слюнями, я спросила Джона.
«Хахаха…. Просто это весело.» – смеясь ответил он, а потом добавил, - «Моя жизнь была однообразной и скучной. Поэтому я решил убивать. Но даже это не дало того, чего я хотел. Мне надоело убивать всяких бродяг и пьяниц. От их мук и страданий, я не чувствовал ничего. С каждым разом мне становилось все скучнее и скучнее. Потом я решил попробовать искромсать девушку, которая мне нравилась. И тогда, я почувствовал это, невероятное чувство эйфории, вводящего меня в экстаз. Я понял, что лишь убийство близких мне людей приносит мне счастье. Поэтому я стал убивать тех, кто хоть как то был связан со мной. А потом, мне пришла в голову мысль, что я почувствую, если убью собственного отца? Какие чувства я испытаю? И знаешь, что я чувствую сейчас? Это - счастье. Хахахаа….»
От такого признания мое сознание пошатнулось. Я чувствовала, как моя личность начинает рушиться. Меня обуревала гнев и ярость.
Я посмотрела в глаза Джона. Он все еще смотрел на бездыханное тело моей матери.
Я накинулась на него, но он увернулся. Резким движение он развернул меня и сильным толчком ударил меня об стену. Я почувствовала острую боль в груди. Посмотрев, я увидела торчащую рукоятку ножа из своей груди и окровавленную руку Джона.
Из моего горла хлынул поток крови. Мне стало трудно дышать. Всеми оставшимися силами, я оттолкнула Джона от себя. Он не сопротивлялся и просто отошёл. Рукоятка ножа осталась во мне. Я сползла по стене на пол. Ноги меня не держали. Медленно сознание покидало меня.
Джон присел рядом со мной. Своей окровавленной рукой он провел по моей щеке. После схватил мой подбородок и развернул к себе лицом.
«Ты поступила не разумно. А я ведь хотел тебя убить иначе. Даже купил тебе белые розы. Представлял себе как ты, чистая и непорочная, безгрешная душа, будешь истекать кровью в лепестках роз. Но даже такая смерть тебе к лицу. Ты прекрасна. Хахаха…»
Он улыбнулся и облизнул нижнюю губу.
Мои глаза закрывались. Сознание ускользало. Я погружалась во тьму. Мне было уже все равно. Все, что было, дорого мне было утрачено. Я не старалась удержать свою жизнь, и просто отдалась в руки смерти. Но было что-то еще. Что-то темное противилось моему желанию. Оно шептало мне жуткие вещи, но в тоже время и приятные. Это были мои искренние желания. Моими темными желаниями, которые я сдерживала в себе долгое время. Я не стала их держать. Поддавшись своей же тьме, я убила собственное я и дала жизнь новой личности.
Открыв глаза, я увидела Джона. Он стоял возле письменного стола. Мне было не видно, что он делал, т.к. он стоял ко мне спиной. Оглядевшись, я увидела лежащий рядом со мной окровавленный молоток. Взяв его в руки, я встала с пола, стараясь не шуметь. Подойдя к нему вплотную, я размахнулась. В тот момент Джон повернулся ко мне лицом, и удар пришелся ему прямо в челюсть. Он упал. Из его рта донесся жуткий крик боли. Он начал корчится на полу, держась руками за разбитую челюсть.
Крепче стиснув молоток в своей руке, я стала бить изнывающего от боли Джона. Я ударила его в плечо. Затем молотком раздробила руки. Сломала коленные чашечки. Джон кричал от боли. А я все била, и била его, при этом улыбаясь. Ведь мне было хорошо. Даже боль от ножа не мешала мне.
Когда Джон почти едва дышал, я отбросила молоток. Схватив рукоятку ножа, торчащего из меня, я вытащила его. Кровь хлынула из меня. Я села сверху на едва живого Джона. Приподняв его рубашку, я сделала надрез под грудной клеткой. Просунув руку в разрез, я продвинула ее в сторону сердца. Нащупав его, я склонила голову над лицом Джона и прошептала.
«Знаешь Джон. А это и вправду весело. Твое лицо так уродливо, но мне это нравится. Все твое естество погрязло в грехе. От удовольствия убивать людей, ты чувствовал возбуждение и эйфорию. Желание испытать это снова, сделало тебя убийцей. У твоего греха имя – «Похоть». И знаешь Джон, ты был прав. Я безгрешная душа, так что ты не против, если я заберу твой Грех?»
С этими словами, я со всей силой вырвало еще бьющиеся сердце из груди Джона. Поток крови хлынуло из его тела. Оно билось в конвульсиях, а затем замерло. Сердце, что я держала, перестало биться в тот же момент. Стиснув его крепче двумя руками, остатки крови брызнули мне на лицо. Облизнув свои окровавленные губы, я прошептала: «Теперь я - грешница».
Я поднялась с тела Джона и направилась в сторону выхода. Мне было тяжело. Выйдя на улицу, меня окутал холодный дождь. Пройдя несколько проулков, я упала. Сил не осталось. Я погрузилась в сон.
Очнулась я в больнице. С прошедших событий прошло три месяца. Все эти три месяца я лежала в коме. Ко мне неоднократно приходили детективы, расспрашивая о случившемся в ту ночь, но я молчала. Они не обвиняли меня в убийстве Джона. Они вообще не подозревали меня. Как же они глупы.
Вечером, одного из таких дней, врач Грэг Мейнс, во время осмотра, сказал:
«Вам очень повезло Амелия. Ведь то, что должно было убить вас, вас же и спасло. Кончик ножа обломился, и тем самым закупорил поврежденный сосуд. Вы явно родились под счастливой звездой.»
«Возможно вы правы, доктор. Я и вправду могла родиться под такой звездой. Ну а вы? Вы тоже родились под такой звездой?»
«Думаю да. Многие рождаются под такими звездами.»
«Тут вы ошибаетесь. Если бы, это было так, наши пути бы не пересеклись.»
Схватив ручку из нагрудного кармана врача, я вонзила ее в шею Грэга. Вытащив ее резким движением, врач упал на пол, кашляя кровью. Грэг пытался звать на помощь, но его гортань была пробита.
«Спасибо вам, за заботу, Грэг, но мне пора уходить. И еще, мое имя Эйм.»
Это было последнее, что услышал врач, перед тем как я вонзила ручку ему в глаз. Сняв с него халат и одев на себя, я покинула больницу.
После побега из больницы, я стала убивать. Не каждого, а только тех, кого я считала достойным этого. Тех, кто погряз в грехе. Мне сложно описать, как я определяю их грех, но общее у них одно. Они по-особенному пахнут.
Позже, во время одной из вылазок, я наткнулась на викторианский магазин. Там было много старинных украшений и много других предметов. Но привлекло меня больше то, что было на витрине. Это была маска. Белая маска с ветвями умирающего дерева с левой стороны. Она напомнила мне тот день, когда я переродилась в нечто большее.
Вскоре она стала моей. Как она попала ко мне в руки, можно догадаться самому.

Когда то меня звали Амелия Эшфорд. Сейчас я известна как Грешница Эйм. Я убиваю лишь тех, чей грех мне по вкусу. И раз ты это читаешь, то знай. Лучше тебе не грешить понапрасну, иначе Я Приду За Тобой!