ЧЁРНОЕ ПЯТНО, ЧЁРНОЕ ПЛАТЬЕ И ЧЁРНЫЙ ЗОНТ

«Мама, а для чего тебе чёрные туфли, чёрное платье и чёрный зонт?»
Эдуард Успенский



1

Откуда в них столько желчи? — с искреннем негодованием думала Аня, зависнув с учебником в руке и смотря на три мерзких слова, что были выведены синим маркером на её парте: шлюха, вротница, давалка. Сев на стул и положив учебник, она вынула стёрку и принялась монотонно тереть буквы. У неё не было никаких сомнений в том, что это дело рук Дианы, мерзкой светловолосой девицы, или одной из двух её неказистых подружек. Аню донимали с самого первого дня, как она, став девятиклассницей, перешла в эту школу. Сначала это казалось безобидной игрой, но с каждым днём это заходило всё дальше и дальше, и как бы Аня не старалась игнорировать сверстниц, те не успокаивались. Они в буквальном смысле поливали её грязью, с той злобой, с какой обычно выплёскивают гнев на заклятых врагов, хоть Аня им и слово-то поперёк не сказала. Только терпела и терпела их.
В классе Аня сидела одна на последней парте в первом ряду, подле окна. Подруг средь одноклассниц она не завела, да и не очень-то хотелось — Аня была довольно самодостаточной девочкой, отчего мало нуждалась в общении. Зачастую, погружённая в себя, теряла ощущение времени и не замечала как пролетал урок, а вот на переменах травля вновь и вновь возвращала её в малоприятную реальность. И самое мерзкое было то, что она, с трудом отдавая себе в этом отчёт, но ощущая это в глубине души, постепенно привыкала к такому обращению.
Прозвенел звонок, урок начался. За несколько минут монотонной работы, Ане удалось вывести несколько букв и теперь на парте оставалось: шл...а, вро..ница, да..алка. Дверь открылась, и в классе появилась высокая женщина в чёрном вычурно обтягивающем стройное тело кружевном платье с низким до таких же чёрных туфель подолом, какое обычно надевают разве что на похороны. Разглядеть тёмный цвет убранных в луковицу волос было едва возможно под обильной сединой. С виду женщине было лет сорок. В руках она держала чёрную кожаную сумку и длинный чёрный зонт, хоть небо за окном было ясное и дождя не намечалось уж неделю как.
Женщина подошла к учительскому столу и опустилась на стул, прислонив к нему зонт, потом посмотрела в окно, словно нарочно демонстрируя свой орлиный профиль. В движениях её было что-то немногим неестественное — голову она поворачивала вместе со всем торсом, что смотрелось довольно необычно. Ребята, без команды, как-то сами собой принялись рассаживаться по местам, а Аня всё продолжала тереть буквы.
— А Валентина Петровна где? — спросила девочка с первой парты.
— Валентина Петровна здесь больше не работает, — сказала женщина волевым гортанным голосом, который, казалось, мог проникнуть в самую душу, как и гипнотический взгляд её тёмно-карих глаз, — я буду вместо неё. Меня зовут Маргарита Юрьевна.
— На долго? — спросил ещё кто-то.
— Думаю, надолго, — учительница раскрыла журнал, держа свою осанку прямо, будто к позвоночнику была прибита идеально ровная доска, — преступим к перекличке. Ананьева?..
— Здесь.
— Борисов?
— Здесь.
— Гришина?
— Здесь...
Гришина была фамилия Дианы. Аня невольно бросила взгляд в её сторону. Та сидела в середине третьего ряда, рядом со Светой, своей толстой бесформенной прыщавой подругой, характер которой был столь же отвратителен, как и её внешность. Позади них была Женя, не столь полная, но всё же без талии, плечистая девушка, что время от времени соревновалась с парнями в армрестлинге.
— Ларина?
— Здесь.
— Хижняк?
— Здесь.
Хижняк — смазливый парень, что сидел вразвалочку на второй парте среднего ряда, в джинсовке поверх тёплого свитера, в то время как на улице было довольно тепло, и многие лишь накидывали тонкие кофточки на футболки.
Аня успела стереть ещё одну букву в слове шлюха, когда учительница дошла до её фамилии. Голос у Ани был тихий, и когда она пролепетала «здесь», кто-то передразнил её. И голос этого кого-то был мужской, прозвучал совсем близко. Подняв голову, Аня увидела ехидную улыбку рыжего Ромы, что сидел в паре метров от неё, на последней парте второго ряда. Взгляд с его грубого неказистого лица косился куда-то вниз, видимо тот пялился на её бёдра. Ранее подобные взгляды немногим смущали её, но теперь она встречала это холодным безразличием.
Маргарита Юрьевна пробежалась взглядом по журналу. Аня была уверена, что её не спросят, так как на прошлом занятии она уже получила свою тройку. Взгляд учительницы остановился ближе к концу списка.
— Отвечать будет Фролов, — сказала она, — Роман? Я правильно поняла?
— А повторить можно? — спросил Рома, напрочь забыв про бёдра сверстницы.
— У вас было время на перемене, — сказала учительница, тыкнула ручкой в журнал и подняла взгляд.
Рома открыл учебник на нужной странице, отодвинул его к краю парты, встал и, глядя в книгу, принялся читать:
— Наследственная изменчивость связана с изменениями в геноме или с возникновением новых генетических комбинаций...
— Читать я и сама умею, — остановила его учительница, — отвечают у доски, насколько я знаю.
— Ааа... — замялся Рома, — а с места можно? Нам с места разрешали отвечать.
— К доске, — властно и безапелляционно сказала учительница.
— Я не могу у доски, — ответил Рома, видимо понимая, что не сможет сказать и слова из того параграфа, что был задан на дом.
— Тогда два, — учительница хладнокровно поставила оценку в журнал.
На лице Рома отразилось искреннее возмущение.
— А чё сразу два? — заносчиво выпалил он.
Учительница сделала вид, будто не услышала его. Снова пробежала глазами по журналу, в то время как почти все присутствующие в классе смотрели в учебники, читая первые абзацы параграфа, в чём Аня не утруждала себя. Учительница поставила точку в журнале почти в самом начале списка и назвала фамилию Дианы. Недовольный Рома села, нервно шмыгнув носом. Диана поднялась и некоторое время стояла возле парты, не желая расставаться с учебником. Потом наконец зашагала к доске, но учительница остановила её, сказав:
— Можно с места.
— Можно с места? — радостно удивилась Диана и принялась отвечать, поглядывая в открытый учебник.
Рома застыл на своём месте, переводя взгляд с учительницу на Диану и вновь на учительницу. Казалось, негодованию его не было предела.
— А чё ей можно по учебнику, а мне нет? — сказал он всё в той же свойственной ему заносчивой манере.
Диана замолчала, посмотрев на него без всяких эмоций. Учительница опустила руку к концу списка и медленным движением руки вывела оценку.
— Ещё два, — холодно сказала учительница, секунду глянув на Рому, и снова посмотрела на Диану, поворачивая голову вместе с торсом, — продолжай.
Диана после короткой паузы продолжила читать.
— А за что ещё двойка? — перебил её Рома. Голос его звучал так, будто он рамсил со сверстниками.
— За дерзость, — коротко ответила учительница, — хочешь ещё одну двойку?
Рома схватил со стола учебник с тетрадкой, бросил их в портфель, взял портфель в руку и, бойко пройдя меж рядов под взгляды одноклассников, вышел из класса. Учительница посмотрела на Диану и, будто ничего и не произошло, сказала:
— Продолжай.


2

На следующий день в класс пришла новенькая. Было это на первом уроке, уроке биологии, что снова вела Маргарита Юрьевна. Когда все расселись по местам, дверь открылась и на пороге аудитории возникла миниатюрная девочка, выглядевшая не старше восьмиклассницы, с миловидным лицом и чуточку неряшливыми светлыми волосами. Девочка гнулась вперёд, словно опасаясь, что рюкзак перевесит её и повалит на спину.
Учительница повернулась в её сторону и произнесла:
— Заходи. И не опаздывай больше.
Девочка кротко кивнула и, оглядев класс, направилась к свободному месту. Сев рядом с Аней, она стащила с плеч рюкзак, как тяжёлую ношу, и плюхнула его на пол подле стула. Вынув учебник, она стала читать параграф.
— Как тебя зовут? — спросила новенькая.
Аня ответила.
— А меня Оля, — сказала новенькая и мило улыбнулась.
Аня вздохнула, теребя уголок страницы учебника. Посмотрела на то место, где оставались следы от выведенной стёркой непотребщины — улыбка новенькой вызвала у неё лёгкий приступ застенчивости. В этот момент она ощущала на себе множество неприятных взглядов. Подняв глаза, она увидела, что на них с новенькой смотрели несколько парней, оценивающе всматриваясь в Олю. Среди них был Рома. Неспособный скрывать эмоции, он шевелил бровями, мол, ничего так девочка. Смотрела на них и Диана со своими подружками, на лице её отражалась нарочитая надменность.
— Фролов, к доске, — сказала Маргита Юрьевна.
От внезапности Рома разинул рот.


3

Ребята уже снимали волейбольную сетку, собираясь гонять футбол. Большая часть ещё толпилась в раздевалке и в узком коридорчике подле неё.
— Коза драная, — говорил Рома, прислонившись в стене. Учительница биологии влепила ему ещё одну двойку, теперь их было целых три штуки за два дня.
В это время Аня неспешно шагала по коридору в сторону женской раздевалки. Рома, и стоявшие напротив него высокий татарин Ильяс и Хижняк, прижались к стене, пропуская её. Проходя мимо них, Аня ощутила чью-то руку, коснувшуюся её задницы. Касание это было шлепком. Остановившись, она обернулась и посмотрела на Рому. По ехидному выражению его лица, мол, я не при делах, ей было понятно, что сделал это именно он. Ильяс был довольно серьёзным, чтоб позволить своим рукам такое, а Денис в этот момент находился в поле её зрения, к тому же шлепок она ощутила именно слева, там где и стоял Рома. Аня только и смогла что посмотреть на него с негодованием. Вздохнула и зашагала дальше.
Едва она успела дойти до женской раздевалки, как навстречу ей вышла Диана. В руках у неё был кассетный плеер со встроенным динамиком, из которого доносилась песня. Диана самозабвенное горланила:

Глотая дым от сигарет,
Тебя разглядывал брезгливо участковый мент...

Подойдя к Ане, обняла её за плечи, чему та стала робко противиться. Но сильные руки сверстницы не позволяли ей вырваться. Диана продолжала петь:

Уже не раз стояла ты,
Перед его столом и все твои кенты.
Допрос идёт, за окнами темно,
А твой клиент уже в отеле ждёт тебя давно...

Аня резко присела и, словно котёнок, вырвалась таки из объятий Дианы. После чего направилась прямиком в раздевалку, входя в которую, споткнулась об дурацкий, выступавший выше щиколоток порожек, чуть было не упав. В раздевалке сидело несколько девочек, среди которых были Света и Женя. Те, слава богу, не обратили на Аню особого внимания. Была там ещё новенькая Оля, что сидела на лавочке в самом углу, вся скованная и напряжённая, будто страдала от боли в животе.
Аня села на лавочку, и в это же время в раздевалку вошла Диана. Игриво улыбаясь, она смотрела на Аню и продолжала петь вместе с доносившейся из динамика плеера песней:

Шалава лава лава лава
Опять на улице облава,
Шалава лава лава лава,
В отеле ждёт тебя твой лава,

Она пританцовывала с невидимым кавалером, вытянув правую руку в сторону, левая рука была согнута в локте и держала плеер.

Шалава лава лава лава
Вокруг тебя дурная слава,
Шалава лава лава лава
Какая ты шалава.

Аня поняла, что не может здесь находится. Встала с лавочки и вышла, во второй раз встретившись кроссовком с дурацким порогом, который бал здесь не иначе для того, чтоб об него вновь и вновь спотыкались. Потом зашла в проходное помещение, ведущее в спортзал, и подошла к учительнице.
— Отметите меня? — спросила Аня, — я пойду... в туалет.
— Ладно, — кивнула учительница.
На самом дела Аня просто хотела пойти на улицу и побыть там подальше от всего этого бедлама. В футбол обычно играли только мальчишки, а девчонки всё отведённое физкультуре время (за редким исключением) болтали в раздевалки.


4

Аня села на лавочку подле спуска, ведущего к зараставшей травой футбольной площадке. Тишина и спокойствие доставляли ей удовольствие, идти обратно в школу совсем не хотелось. Она планировала вернуться к концу урока, чтоб показаться на глаза учительнице и сразу пойти домой — урок был последний.
Она бездумно смотрела на выглядывающее из-за деревьев двухэтажное кирпичное здание, потом внимание привлекла человеческая фигура, медленно идущая по футбольной площадке. В ней она признала Маргариту Юрьевну.
Подул слабый тёплый ветерок, который, однако, стал усиливаться. Учительница биологии раскрыла зонт и посмотрела куда-то в сторону. Ветер усилился ещё пуще. Она подняла зонт высоко над головой, и сильный поток ветра, подхватив женщину, оторвал её от земли. Учительница пронеслась над футбольным полем, поднимаясь всё выше и выше, пока не взмыла до самого верха соседствующего со школьной территорией панельного девятиэтажного дома, пролетела мимо него и превратилась в уходящую вдаль чёрную точку.
Аня завороженно смотрела на это, раскрыв рот. Первая мысль, посетившая её, была, что всё это ей почудилось. Погода вновь стала безветренной.
Из ступора её вырвал Рома. Он напугал её, будто нарочно подкравшись сзади. Сел подле неё, обнял за плечи и посмотрел в глаза. Аня не спешила противиться, но симпатии этот придурок у неё тоже не вызывал.
— Ты видел это? — спросила она, указав на футбольное поле.
— Что видел? — спросил Рома, глянув в ту сторону.
Аня чуть задумалась. Потом убрала его руку со своего плеча и встала с лавки.
— Ничего, — произнесла она и зашагала прочь.


5

На следующий день Рома умер. Произошло это на последнем уроке, которым снова была физкультура. В этот раз учительница не дала девочкам отсиживаться в раздевалке и выгнала их в зал. Мальчишки играли в футбол в одни ворота, а девчонки — в некое подобие волейбола маленьким лёгким мячом, поделившись на две команды. Оля то и дело норовила спрятаться за спиной у Ани, будто спортивный снаряд представлял собой смертоносный булыжник или гранату со снятым предохранителем. Это выглядело и странно и забавно. Диана, приметив это, старалась кидать мяч прямиком в Олю. Та лишь единожды отбила его, и то случайно. Закрыла лицо руками, и мячик отпружинил от её маленьких ладошек. Второй раз он стукнулся о её плечо.
— Я не хочу играть, — сказала Оля учительнице, что стояла недалеко от них, в маленьком пространстве меж спортзалом и коридором с раздевалками.
Учительница кивнула ей, мол, оставайся в зале. В это время Диана, поймав отпрыгнувший от пола мячик, бросила его в Олю. Рядом оказался Рома. Тот, от нечего делать, машинально ударил кулаком по мячу, подкинув его вверх. Спортивный снаряд взмыл почти до самого потолка и... пропал. Просто пропал, а любопытные взгляды девочек искали его, глядя то вверх, то вниз, то в сторону. Потом все они посмотрели на Рому. Парень лежал на полу, распахнув глаза и схватившись руками за горло. Было не похоже, что он просто претворялся. Он сперва дёргал ногами, будто сопротивлялся, борясь с кем-то невидимым. Потом ослаб и обмяк, руки его сползли с тела на пол. Рома лежал, уставившись неморгающим взглядом в потолок.
— Что с ним? — произнесла одна из девочек.
Мальчишки заметили это и, бросив футбол, стали стягиваться скопом подле Ромы, что-то произнося себе под нос. Подбежала встревоженная учительница, наклонилась и стала трясти парня за плечо.
— Бегите за медсестрой! — сказала она.
Двое из мальчишек, переглянувшись и бросив короткое «погнали», выбежали из спортзала.
— За какой медсестрой? — сказал Ильяс. Он стоял в полусогнутой позе, упёршись руками в колени и смотрел на неподвижного Рому, — он умер, кажись.
Аня заметила, что Оля смотрела на Рому с диким выражением ужаса на лице, так, будто была причастна к тому, что с ним случилось. Она чуть заметно шевелила губами, грудь её неровно вздымалась, лицо было всё бледное, наверно, такое же бледное, как и у Ромы.
Через тридцать минут приехала скорая и увезла труп.


6

— Просто взял и умер, — удивлённо говорил Ильяс, стоя в очереди в столовой вместе с Хижняком и ещё одним парнем.
Аня стояла позади них и краем уха слышала ихний разговор.
— Жесть ваще, — с детской наигранной серьёзностью говорил Хижняк, — так взять и умереть.
В столовой царила странная тишина. Все школьники уже знали о произошедшем, а днём ранее учеников Аненого класса отпустили домой почти под вечер. Приезжал следователь и по очереди допрашивал всех. Поначалу он пытался узнать, что же всё таки произошло, но потом, лишь соблюдая формальности, наскоро заполнял бланки протколов.
Дождавшись своей очереди, Аня взяли булочку с изюмом и чай. Сев подальше от всех, она собралась было начать есть, как вдруг поняла, что опасается это делать. Может всё дело в еде? — подумала она и посмотрела на дно прозрачного гранёного стакана, не увидев там ничего, кроме пары чаинок, — может туда что-то подмешивают? Повинуясь чувству голода, она всё таки съела булочку и выпила половину стакана — вроде, чай как чай. Потом, глянув по сторонам, не смотрит ли кто в её сторону, встала из-за стола и, спрятав стакан за висевшую на плече сумку, вышла из столовой.
Направилась она в туалет. Там она встретила Олю. Та умывалась холодной водой, тяжело дышала и, как и вчера, была сильно чем-то встревожена. Девушки встретились взглядом, но не обмолвились ни словом. Подойдя к раковине, Аня вылила туда остатки чая и принялась вновь разглядывать бокал. Осадка не было. Из голову у неё не выходило видение, посетившее её два дня назад, с летающей при помощи зонтика, словно Мэри Поппинс, учительницей биологии. Оно было столь реально...
— Я знаю, что с Ромой случилось? — вдруг сказала Оля.
— Что? — переспросила Аня.
Оля зафиксировала на ней взгляд и отчётливо, решительно, словно на духу, произнесла:
— Я знаю почему Рома умер, — выдержала короткую паузу и добавила, — это... моя мачеха.
— Какая мачеха?
— Маргарита Юрьевна — моя приёмная мать, — Оля опустила взгляд на недавно омытый хлоркой кафельный пол, — и я тоже виновата. Она меня убить хотела.
Слова звучали, как какой-то бред. Но не столь давнее видение, заставили Аню отнестись к этому вполне серьёзно.
— А что произошло? — спросила она.
Вновь посмотрев на неё, Оля хотела что-то сказать, но в этот момент обе девушки услышали звук из кабинки. За закрытой дверью кто-то зашевелился. Кабинка распахнулась, оттуда вышла Диана, застёгивая ремень на своих джинсах.
— Ну-ка! — настойчиво, в своей манере сказала она, — а с этого момента по подробнее.


7

После занятий Оля и Аня сели на детской площадке недалеко от школы. К ним подошла Диана со своими подружками. Завидев их, Аня хотела было уйти, но то ли от лени, то ли от любопытства, то ли от чувства собственной гордости (с чего ей вдруг бежать от них) осталась. Света и Женя сели на корточки, а Диана на лавку, рядом с Аней. В песочнице возился маленький ребёнок, за которым следила его мама. Ещё одна молодая парочка была возле качелей.
— Ну? — сказала Диана, посмотрев на Олю.
Оля тяжело вздохнула, выпрямила спину и начала рассказывать со слов — я думаю, вы всё равно не поверите...


8

За три дня до смерти Ромы, Оля проснулась ночью, ей захотелось в туалет. Выйдя в коридор, она вдруг заметила, что дверь в спальню мачехи приоткрыта, и заглянула туда. То, что она увидела, сразу показалось ей странным. На тумбочке подле кровати горел ночник, а мачеха была одета в своё повседневное чёрное платье (казалось, она вообще никогда его не снимала). В руках у неё был зонт. Подойдя к стене, она тыкнула им в чёрное пятно на обоях. Пятно это было здесь с того самого дня, как они сюда переехали.
В то, что произошло потом, поверить было трудно, даже если видишь это собственными глазами. Стена начала двигаться в сторону, не издавая ни звука. Взору открылось тайное помещение, озарённое светом настенных керосиновых ламп. В комнате той на деревянных лавках сидели черти.
— Есть хочешь? — спросили они у женщины.
— Хочу, — коротко ответила она.
И черти вынесли ей гроб. Женщина открыла его, в гробу лежал покойник. Ни малость не помедлив, она съела его...
...На следующий день мачехи не было дома. Тогда Оля, встав ночью с постели, нашла у себя в шифоньере чёрную одежду, облачилась в неё, взяла зонт своей мачехи и зашла в её спальню. Подойдя к пятну, она тыкнула в него зонтом, и так же, как и вчера, стена открылась...
— Есть хочешь? — спросили её черти.
Оля была очень голодна. Наверно, такого голода, она не испытывала ещё никогда в жизни. Не долго думая, девушка ответила:
— Хочу.
И черти вынесли ей гроб.
Оля попыталась открыть его, но крышка была столь плотно закрыта, что маленькими ногтями её было довольно трудно подцепить.
— Я не могу открыть его, — сказала Оля, — у меня нет ногтей.
Черти уставились на неё.
— Но вчера у тебя были ногти, — сказали они.
Оля опешила. Она смотрела на эти жуткие волосатые рогатые создания, боясь, как бы они с ней чего не сделали.
— Я их остригла, — нашлась девушка.
Тогда черти помогли ей отрыть гроб. В гробу лежал покойник... Не медля, Оля съела его...
...На следующую ночь Оля не спала. Она ждала, что мачеха её вновь встанет ночью.
Так всё и случилось. Услышав шорох за стеной, Оля поднялась с постели, приоткрыла дверь в спальню мачехи и стала наблюдать за ней. Всё было точь-в-точь так же, как и в позапрошлую ночь. Мачеха стояла в чёрном платье с зонтом в руке перед стеной. Тыкнула зонтом в пятно, и стена вновь открылась.
— Есть хочешь? — спросили её черти.
— Хочу, — ответила мачеха.
И черти вынесли ей гроб. Мачеха открыла его.
— Но вчера у тебя не было ногтей, — насторожились черти.
— Вчера? — удивилась мачеха.
И тут Оля поняла, что та догадалась в чём дело.
— Это была не я, — сказала мачеха и посмотрела на одного из чертей, — завтра ты превратишься в мячик. Когда моя падчерица будет в спортзале и трижды коснётся руками тебя, ты задушишь её. Понял?
Чёрт молча кивнул.


9

— Это чёрт задушил его, — закончила Оля.
Повисло молчание. Диана смотрела сначала на неё, потом переглянулась со своими подружками и, наконец, с усмешкой вымолвила:
— Брехня.
— Я же говорила, что вы не поверите, — спокойно сказала Оля.
Аня всё это время молчала. Какой бы абсурдной и фантастической не звучала история, ей почему-то хотелось верить в это. К тому же, после того, как она днём ранее стала свидетелем того, как учительница биологии использовала свой зонт в качестве транспортного средства на ветряной тяге.
— Ну эта училка точно ведьма, — сказала Женя и, улыбнувшись, прибавила, — но история брехня.
— Ладно, идёмте в магаз, — позвала подружек Света, подняв своё грузное тело с корточек.
— Идёмте, — сказала Диана и многозначительно посмотрела на Аню, заставив тем самым увести взгляд в сторону.
Троица удалилась. Когда они остались на лавочке одни, Аня посмотрела на Олю и спросила:
— Это правда?
Оля кивнула:
— Да. Чистая правда.
Подул ветерок и она поёжилась. Потом, вновь посмотрела в глаза Ани, сказала:
— Мне страшно одной домой идти. Проводишь меня?
— А ты далеко живёшь?
Оля указала на в сторону, где за деревьями высились новостройки.
— Минут десять идти, — сказала она.
— Идём, — Аня поднялась с лавочки.


10

К концу четверти значительно похолодало. Прошли дожди, дни стали пасмурными, а ветер холодным. На одном из уроков Аня схватила таки двойку по биологии, как раз в тот день, когда у них собрали дневники, которые классная руководительница намеревалась раздать на родительском собрании. Каждому она выписывала все оценки по всем предметам на листочек, который едким клеем лепила по последнюю заполненную страницу. Однако, оценки выписывались не все, на те листочки попадали только те двойки, что не были исправлены. Это мотивировало ходить после уроков к преподавателям тех учеников, что не удосужили себя завести второй дневник.
После уроков Аня направилась к кабинет биологии.
Когда она зашла туда, в аудитории было пусто. Однако дверь в лаборантскую была открыта, слышалось, что внутри кто-то находился. Аня хотела было заглянуть туда, как вдруг некто схватил её за плечо и потащил назад.
— Тихо, не пали контору, — услышала она знакомый голос, когда оказалась внизу, за партой.
Повернув голову она увидела рядом с собой Диану, за соседней партой прятались Света и Женя.
— Что вы тут делаете? — прошептала Аня.
— Тихо, говорю, — едва слышно рявкнула на неё Диана, — нам тут такое про училку рассказали.
— Идёт, — шепнула Света, чуть выглянув из-за парты, затем снова спрятавшись.
Послышались шаги по линолеуму. Аня увидела подол чёрного платья Маргариты Юрьевны. Так подошла к двери и закрыла его на ключ. Теперь незаметно покинуть аудиторию не представлялось возможным, что совсем не радовала Аню.
Диана осторожно выглянула из-за парты. Упираясь макушкой головы в поверхность парты, Аня смотрела на её лицо. От нахождения в столь неудобной трипогибельной позе, мышцы начинали ныть.
Выражение на лице Дианы менялось, сначала оно стало настороженным, потом взгляд приобретал всё более вкрадчивый вид, и наконец глаза округлились, будто она увидела что-то невероятное. Примерно такое же выражение лица было и подружек Дианы.
Ане стало до ужаса интересно и она тоже выглянула из-за парты. Увиденное было ещё безумнее полёта на зонтике и внезапной смерти Ромы. Маргариты Юрьевна стояла подле учительского стола, на котором лежала её голова. Лежала снятая с шеи, как запасная деталь. Обезглавленное тело взяло голову, положило её на бок, взяло какой-то пузырёк с жидкостью тёмно-янтарного цвета и стало вливать её внутрь головы, в то место, где была артерия. По всей видимости, это было что-то вроде смазки. Потом учительница положила голову на шею и стала вкручивать её. Несколько оборотов и стык не шее был совсем не заметен под воротом платья. Теперь Аня поняла, почему Маргарита Юрьевна не может крутить головой.
— Я знаю, что вы здесь, — волевым тоном произнесла учительница, — можете не прятаться.
Девочки переглянулись и медленно вылезли из-за парт. Маргарита Юрьевна взяла ключи и зашагала к двери из класса.
— Никому не рассказывайте, — сказала она и открыла дверь. Потом, развернувшись всем телом, посмотрела в ошалевавшие глаза девочек добавила, — и... вам всё-равно никто не поверит.
Те молча закивали.


11

— После этого я ушла из той школы, — закончила рассказ Аня.
Снег таял, на улице стоял яркий весенний день.
— А что случилось с Олей, — спросила она из девочек.
— Не знаю, — пожала плечами Аня, — после того, как она поведала нам о чертях, её больше никто не видел.
— Чушь какая-то, — усмехнулась другая девочка.
Аня поднялась с лавочки, надела не плечо сумку и, собираясь уходить, сказала:
— Я ж говорила, что вы мне всё-равно не поверите.