Спящий

Я лежал в кровати, надеясь, что это сонный паралич. Явление, когда мозг находится в полупроснувшемся состоянии, где человек способен открыть глаза пока спит, видеть окружение. Но при этом сон продолжается, просачиваясь через темные углы комнаты, словно сквозь трещины в реальности. То, что ты не видишь в ночи, или то, что нельзя хорошо разглядеть, искажается, становится тем, чего не может быть. И всё же оно здесь. Стоит над тобой. Смотрит на тебя.

Это состояние не зря называется “паралич”. Ты сначала пролежишь какое-то время, прежде чем либо сможешь пошевелиться, либо снова провалишься в сон. Но я не был уверен от чего именно я не мог хотя бы протянуть руку и включить лампу. Ведь если это страх сковал моё тело, значит я проснулся, значит это мне не мерещится.

Лицо находилось вверху, на линии между моей головой и люстрой. Она состоит из шести ламп под округлыми плафонами. И в первые секунды я думал что это всего лишь два отблеска света в плафонах, по совпадению расположенные друг от друга на расстоянии человеческих зрачков. Но потом я вспомнил: в комнате нет работающих источников света, на улице возле моих окон нет фонарей, а плотные шторы не впускают тот малый свет, что мог бы идти снаружи. И все же вот они были, два пустых глаза, глубоких колодца, в которых где-то очень глубоко блестело отражение того, на что они так уверенно и неотвратимо были направлены. Отражение единственного, что не было сковано сном и могло пошевелиться. Отражение моих глаз.

Бегло, судорожно я смотрел на все что было в поле моего зрения, в поисках чего-то, что могло бы помочь мне, не имея малейшего понятия, что это могло бы быть. А может причиной было жгучее желание не смотреть на это лицо, в эти глаза, не видеть это неестественно пустое выражение. Но надолго упускать его из виду было еще страшнее. Мой взгляд застрял в гонке с ужасом, где каждый круг по комнате начинался и заканчивался одним и тем же невыносимым зрелищем.

Я не знал, сколько это продолжалось. Может минуту, может пять, или целый час. Но вечно бояться я не мог. Страх нужен нам, чтобы бежать от опасности, но если бежать нельзя, то включается другой механизм самосохранения - злость.

Кто-то вломился в мой дом, издевается надо мной, пользуется тем, что ночью в полусне человека легко напугать! Кто бы это ни был, с целыми зубами он отсюда не уйдет. Гнев и желание бить, ломать растеклись по моей крови, повышая ее температуру, наполняя меня энергией. Страха больше не было. Но тело так и не шевельнулось. Черт, а жаль, давно я не попадал в хорошую драку… А это чучело так и висело там, будто в насмешку над моей беспомощностью.

Значит, если даже сейчас я не могу пошевелиться, то объяснение может быть одно: это все-таки сон. Здесь никого нет, только я, спящий, и это просто кошмарный сон.

Осознание волной прокатилось от мозга вниз по венам и сосудам, освобождая тело. Оковы спали. Я стал видеть комнату четче, будто пелена сошла с моих глаз. И первым движением проснувшегося организма моя левая ступня рефлекторно дернулась.

Лицо всё ещё было здесь. Мелкие блики зрачков в пустотах упали на источник шороха и тут же вновь посмотрели на меня. Я больше не спал, теперь это было очевидно.

Маленькая кухня обычной хрущевки соединялась узким коридором с туалетом, прихожей и гостинной-спальней. Я сидел за столом в углу, что давало мне хороший обзор на кухню и коридор. На часах полпятого ночи, все лампы в квартире были включены. Как это случилось, как я оказался сидящим тут, я помнил смутно. Сердце только сейчас стало биться ровнее.

То, что я видел кого-то или что-то, над моей кроватью, то, как оно смотрело неподвижно мне в глаза, а когда я пошевелился - начало медленно приближаться… Все это было так реально десять минут назад. Десять бесконечных минут в светлой, но тихой квартире. Может, это всё-таки был дурной сон? Иначе куда делся ночной гость? Он напал на меня? Смотрел ли я на него, когда метнулся включать свет? Этого я не помнил.

Свет давал какую-то долю комфорта, но тишина давила. Телефон остался в той комнате, да и кому бы я сейчас стал звонить? Здравый смысл подсказывал, что все это было ночным кошмаром, и что будить кого-то сейчас, говоря, что мне приснилась бабайка - это стыд, от которого лучше сразу лечь и не вставать. Плохо жить одному. Мы снимали другую квартиру с другом, но я съехал от него сюда, чтобы жить с девушкой… Уже две недели причин оставаться здесь не было, разве что привычка...

Я вытер глаза. Эти воспоминания как кулаком под дых, ей-богу...

Грусть убила остатки страха. Я хочу спать. Выпью чаю и пойду, плевать на кошмары. Я встал, подошел к чайнику, включил его. Надо бы прочистить его от накипи завтра…

Свет в квартире отключился. Послышался мерный писк пауэр банка моего компьютера в другой комнате с интервалом в десять секунд.

Пи-и-ип!

Дескать “Выключи, пока я не сел!”.

Страх показался где-то на задворках сознания, но я старался не обращать внимания. Что ж, выпью еле теплый чай, тоже нормально. И потянулся за кружкой.

—В хорошую драку…

Пи-и-ип!

Я застыл. Голос шел из-за моей спины. Тихий, но звучащий будто через усилие. Секунды промедления, затем я резко повернулся. У табуретки, в том самом углу, где я только что сидел, была фигура человека.

На окне не было штор, слабый ночной свет падал на мою половину кухни, оставляя стол с тремя табуретками в темноте. Я стоял с кружкой в руке, не шевелясь, не дыша. Это совершенно точно человеческая фигура, хоть ни лица, ни других деталей не видно. Как он сюда попал, я же только был где он сейчас стоит?! Или он был там заранее? Прямо между стенкой и моей спиной…

Пи-и-ип!

— Давно… - снова прозвучал скрипучий голос.

— Что давно? Ты че приперся в мой дом?! —​ сказал я, каждое слово громче предыдущего — Тебя никто не звал!

Слова пролетели коротким звенящим эхом по кухне и коридору, тишина сомкнулась следом как толща воды.

— Мой… МОЙ ДОМ!

Фигура в углу сделала два резких шага вперед, толкая табуретку и стол в разные стороны, словно они были сделаны из бумаги. Не думая, я бросил кружку в него и, содрогаясь, словно меня трясли за плечи, поднял кулаки к подбородку.

Лампочка мигнула и вновь загорелась, чайник стал шуметь, писк из другой комнаты прекратился. Я стоял в неуклюжей боевой стойке, шаря глазами перед собой. Во вновь освещенной комнате передо мной никого не было. Все еще напряженный, я опустил руки. Ни кружки, ни ее осколков нигде не было, как и звука бьющейся керамики. Она исчезла вместе с тем, в кого я ее кинул. С широко открытыми глазами и обостренным вниманием я огляделся по сторонам, смотря на все, что попадало в поле зрения, одновременно. Но все равно теперь я не мог отделаться от ощущения, что позади меня все время кто-то есть, как бы быстро я не оборачивался.

Надо бежать из квартиры. На улицу, где даже в это время ездят машины, где есть люди.

Я шагнул в коридор, тут же вскрикнул и попятился. Силуэт стоял там, в шести-семи метрах, где направо был выход, а налево - спальня. В этот раз он пошевелился сразу, как только я его увидел, но впервые направился не ко мне, а в спальню. Движения его были очень неспешными плавными, словно человек под водой или же на замедленной съемке.

Отлично, иди туда, мне как раз в другую сторону.

Дождавшись, когда фигура скроется, я рванул вперед по коридору, в конце свернув направо, прыжком оказавшись у двери. Дернул щеколду, повернул ручку два раза… Третий замок закрывался на ключ с обеих сторон. Ключ я оставил в куртке. Куртку кинул на кресло в спальне.

Выругавшись, я повернулся, прижимаясь спиной к двери. В квартире светло и могло бы показаться, будто я здесь один. Я двинулся к спальне, по дороге глянув на кухню - никого. Еще шаг - и я в спальне. Здесь тоже словно никого нет. Кресло с курткой стоит у окна, нужно пройти мимо кровати и назад…

Это случилось вновь когда я подошел к кровати. Свет опять выключился.

Пип-пип!

Второе отключение подряд было слишком для слабенького пауэр банка, заряд очень скоро закончится. Но это был не единственный звук, пришедший вместе с темнотой. Снизу, из кровати послышалось дыхание. Кто-то лежал там, снова на моем месте, притворяясь спящим.

Пип-пип!

Я посмотрел вниз. Два пустых, глубоких глаза мелкими отсветами смотрели в ответ. Это было то же лицо, с которого начался этот кошмар. Только в этот раз было наоборот: я стоял над ним, он лежал в кровати.

Пип-пип!

Все такими же широко открытыми глазами я смотрел на него, он смотрел в ответ.

Пип-пип!

Сначала мы оба неподвижно смотрели друг на друга. Вдруг его глаза стали бешено вращаться, словно у пациента психбольницы в припадке, дергаясь как насекомое в агонии. Тело при этом оставалось недвижимо.

Пип-пип!

Я в идеальном положении для атаки. Я могу отомстить за тот ужас, что он устроил мне.

Пип-пип-пип-пип!

Пауэр банк издал последние звуки и с щелчком замолк. Наступила тишина. Я услышал шорох, это его нога судорожно дернулась под одеялом. Сейчас.

Конец.