Жизнь во мраке

Здравствуй, незаинтересованный читатель. Я хотел бы рассказать тебе кое-что очень глупое, просто очередной комок бесполезной информации, которую ты негде не сможешь использовать.
Начну, пожалуй, с того, что я – среднестатистический десятиклассник, бесцельно тратящий большую часть своего свободного времени за компьютером, недавно «помешался на своих мультиках» и «учебу решил забросить, бесполезный ублюдок». Ну, как не посмотри, а привычное дело для каждого порядочного школьника. Естественно ублюдком меня обозвать еще не успели, но все мы знаем, как люди любят подростков, гробящих свое будущее. В свое же оправдание хочу сказать, что хоть я и не высыпаюсь последним временем, на «мультиках» я вовсе не помешался.
Мой день начинается после обеда. Почему? Ну, это образно говоря. Просыпаюсь я без особого энтузиазма, а первую половину дня провожу независимо от своих желаний, попутно досыпая утраченное. У меня есть некоторые хобби, но я не занимаюсь ими в будни, так как считаю себя слишком усталым и занятым для дополнительных увлечений, хотя в большей мере это не так. По этому, когда мой день начинается с обеда, меня часто можно встретить «отдыхающим» в какой-то соц. сети или просто скитающимся в интернете. Мне нравится просматривать бесполезные новости, переписываться с такими же «отдыхающими» или, например, проходить разные занятные тесты. Ты мог бы подумать: «вот мудак, наверняка глаголит всем и каждому о своем психологическом возрасте, или еще лучше – о предполагаемой дате смерти», но мне просто нравится отвечать на вопросы в подобных тестах. Да и не очень-то я разговорчив, чтобы нести подобную чушь. И вообще, думаю, стоит перейти уже к самой истории.
Этот день, манящий массой мелких особенностей, в общей картине ничем не отличался от множества предыдущих. Начался он со слабой тошнотворной боли в желудке, тянущейся за мной с прошлого вечера, или ночи, смотря как сказать. Это чувство – просто голод, по крайней мере сейчас. Его с легкостью можно перебить едой, что я и сделал. После удовлетворения своей потребности в питании я влился в атмосферу своей комнаты, которую годами подгонял под себя, и растворил свое сознание в море ненужной мне информации, выливающейся с ненадежных источников всемирной сети. Зачем я это сделал? Глупый вопрос, вить я всегда это делаю.
Несколько часов моего, как бы, свободного времени пролетели насколько незаметно, что если бы кто-то спросил у меня, были ли они вообще, я с уверенностью ответил бы, что свободного времени у меня нет и быть не может.
Как бы мне не хотелось опровергнуть этот факт, но приближается вечер. Мне стоило начать делать домашнее задание, и это меня немного расстраивало. С другой стороны я ничем интересным не занимался, и это чувство огорчения перед работой невольно вызывало у меня отвращение и презрение в свой адрес. Я мог бы отдохнуть в это время по-настоящему. Вить я действительно устал от учебы и недосыпания. Но, не смотря на это, я все равно буквально уничтожил это время абсолютно бесполезным занятием. После этой мысли в мою голову впился звенящий, давно знакомый мне звук. Мягкое, давящее ощущение заглушило предыдущие мысли и испарилось, заставив меня беспомощно хватать воздух в частичном забытье. Я не знаю, что бы это значило, и, в общем-то, мне это никогда не мешало. Насколько громким не бывал бы этот звук, днем я его почти не слышал.
Я достаточно быстро завершил свою работу. Хотя учился я так себе, логическое мышление меня никогда не подводило. И хотя я мог бы отправиться спать сейчас, я этого делать вовсе не собирался. Почему? Нет, не потому что я хотел бы уничтожить еще пару-тройку часов своего «свободного» времени. И даже не потому, что моя жизнь вдруг обрела смысл и окрасилась светлыми тонами, как это обычно бывает под одиннадцатый час вечера. На самом деле я просто не хочу вновь сталкиваться с тем, что уже давно не дает мне покоя.
Я не любитель бессонных ночей или лишних приключений на свою задницу, так что я не продержался и часа, бодрствуя в это время суток. Шум в голове все нарастал с каждым часом. Будучи почти незаметным в 6 часов вечера, сейчас он не давал мне покоя. Монотонное шипение мало - помалу превращалось на постоянно колеблющийся навязчивый звук, немного походящий на помехи в старых радиоприемниках. Когда это шипение стало невыносимым, я, не раздумывая особо, привычным плавным движением выключил компьютер. Меня опять посетила мысль о бесполезно утраченном времени. Огорчение и недовольство буквально взяло меня за горло. Я чуть не расплакался от внезапно накатившихся чувств. Но они достаточно быстро сменились чем-то гораздо более отвратительным. Тяжелое, приторно сладкое ощущение обволакивало каждую частичку моего тела, как снаружи, так и внутри, и медленно распространялось по всему, с чем я только мог бы взаимодействовать. Это была ярость. Не отвращение к себе, не затаившаяся на что-то конкретное злоба, а просто всеразрушающая ярость. Шипение рассредоточилось и стало походить на шум движения крови в сосудах. На минуту я забыл обо всем. Густой тяжелый воздух медленно наполняет мои легкие и так же неспешно покидает их. Я неподвижно сидел и прислушивался к успокаивающему непрерывному шуму. Каким бы ужасным не казалось это чувство, мне оно дарило желаемый покой. И по этому я всегда был рад ему. В этот момент я ощутил себя по настоящему свободным человеком. Свободным от обязательств, от границ, навязанных обществом, от привязанностей, сковывающих меня. Я ощутил себя человеком, способным на любой необдуманный поступок, который только мог прийти в голову. Радость от осознания приобретенных возможностей полностью затуманила мое сознание. Гробовую тишину спящей комнаты пробил неуверенный смешок, который быстро прервался. Я замер в предвкушении последующих событий.
Все, что переполняло меня, с неожиданной скоростью начало бесследно исчезать. В считанные секунды не осталось даже шипения, красящего мой вечер.
Меня больше ничего не отвлекало и воздух, став чистым и прозрачным, мог беспрепятственно подпустить ко мне что угодно. Я почувствовал уязвимость. В этот момент мою голову опять просверлил тот же звенящий звук. Он был насколько громким, что я чуть не упал со стула. Дрожащими руками я прикрыл уши. Скорее символически, чем в попытках избавится от раздражителя. Это продолжалось не долго. Через пару минут звук утих до привычного колеблющегося фона. Еще немного полежав, опрокинувшись на спинку стула, я вышел из своей комнаты, чтобы почистить зубы или сделать еще что ни будь, что делают люди перед сном. Усталость давала о себе знать. Привычные действия почти не контролировались мной и происходили достаточно незаметно, что бы сбивать меня с толку время от времени. Так я мог внезапно осознать, что довольно долгое время стою перед зеркалом с закрытыми глазами. Это меня пугало, и я сразу же принимался за осматривание своего отображения на предмет несостыковок. Я не люблю видеть отражающие поверхности по ночам, да и днем тоже. Меня раздражает тот факт, что в них можно увидеть происходящее за твоей спиной.
Завершив свои дела, я отправился обратно в свою комнату. Неосвещенный коридор выглядел довольно неприятно, но это меня не слишком волновало. Ударившись о некоторые предметы в темноте, я дополз, как-нибудь, до кровати и завалился лицом в подушку. Невозможность дыхания вскоре заставила меня перевернуться на спину. Легкие ели приподнимались под давлением ребер. Отяжелевшее тело плотно прижалось к кровати всем своим весом. Шум в голове переливался разными тонами и громкостями. Я взглянул на окно, очертание которого только начло проявляться в темноте. Оно было единственным источником света в этой комнате. Плотные серые шторы почти не пропускали свечение луны, далеких фонарей или чужих окон.
Я все смотрел на серую, едва просвечивающуюся ткань. Бешенные звуковые скачки начали проваливаться куда-то и звучали уже не так как раньше. Вместе с этими скачками изображение окна принимало немного измененные формы. Оно то затмевалось небольшими черными пятнами, то искривлялось в несуществующих изгибах. Очередным скачком звук, став совсем далеким, но не утратив своей навязчивости, завис на несколько секунд. В это время окно почти затерялось в оправе темноты и примерно в центре моего поля зрения вспыхнули 2-3 светящиеся точки и, оставив в воздухе следы траекторий хаотического движения, в долю секунды исчезли. Я лежал в замешательстве, но все также неподвижно. Лежал, пока меня не посетила навязчивая идея, что в комнате я не один. Я отвел свой взгляд от окна и направил его на незанятое мебелью пространство своей комнаты. В нем не можно было просмотреть ни тени, ни силуэта, света от окна было недостаточно для этого.
Я вцепился глазами в едкую черную массу, едва напоминающую мою комнату, жадно выискивая любые детали, которые могли бы выдать что-то, чего там не должно быть. Меня не покидало чувство, что кто-то просто стоит там неподвижно. В 2х3 квадратных метрах беспросветной тьмы что-то затаилось и сверлит меня мертвенным неподвижным взглядом. Оно готово в любой момент выдать себя слаженным и уверенным движением.
Ужас ожидания в разы усилил «помехи» в моей голове. Они переливались в огромном диапазоне - то падая до внутриутробного гула, то подскакивая до пронизывающего череп звона, заставляющего мое тело лихорадочно трястись.
Одним резким движением я развернулся от давящей картины и с головой укрылся одеялом. Мне стало немного легче от невозможности быть свидетелем шевеления в темном пространстве. Но теперь - то меня бессмысленно было убеждать в том, что в комнате я один, вить от кого - же я тогда прячусь?
Мое сознание выбилось из-под контроля, и я уже полностью уверен, что в комнате за моей спиной что-то стоит, чего там быть не должно. Мало того, оно уже успело воспользоваться моментом, и переместится с любой части комнаты к моей кровати. Оно стоит у меня за спиной и ждет подходящего момента. Оно осматривает поверхность одеяла, прослеживая каждое мое неаккуратное движение. Я замер. Сам того не замечая, я задержал дыхание в том самом осточертевшем ожидании. Взбешенные звуки рикошетили внутри моего черепа. Я понял. Эта тварь дышит мне в спину. Ее выпирающие из орбит глазные яблоки и невыразительный рот прекрасно видны в слабом пепельном свете, пробивающемся через штору. И хотя мой гость не искрится явными намерениями, я могу ясно сказать, что сейчас неподвижный ублюдок, повисший надо мной, плавно, но уверенно, направит свой мертвый и пустой взгляд на меня, раскроет свою пасть, которую, как выяснится, не ограничивают уголки рта, и издаст дикий вопль, переходящий в яростный режущий крик. После чего резким движением вонзит тупые, сгнившие зубы мне в висок, раскроив мне череп.
Но как бы долго я этого не ждал, эта тварь и не думала воплощать свой план в реальность. Все также неподвижно она тяготила атмосферу вокруг себя, упершись взглядом в стену напротив своей морды. Она была насколько неподвижна, что походила на высеченную с булыжника скульптуру, насквозь пропитанную грязным мертвым воздухом. «Она долго еще будет стоять здесь, и доводить меня до безумия?» - эта мысль заметалась в моей голове, подбрасываемая рикошетящими звуками. Я серьезно обозлился на глазеющее в стену чудовище. Бурные эмоции снова одурманили мою душу тяжелым приторным чувством.
Холодная ладонь с немалым размахом скользнула в воздухе и, не столкнувшись с опорой, провалилась во тьму. «Ты в своем уме?!» - мое воображение прорисовало цепочку событий, где я успешно избавляюсь от «лишней» руки путем быстрой нестандартной ампутации в полете. Эта мысль быстро улетучилась, как только я осознал, что нахожусь не в кровати, а на полу, окруженный все той же беспросветной тьмой, в компании этого ублюдка, без возможности избежать визуального контакта с ним. Неконтролируемый ужас пропитал каждую клетку моего тела. В попытке заорать я издал негромкий хрипящий звук и в этот момент понял, что мне никто не поможет. Это ужасающее существо наклонилось над моей головой и глядело своим пристальным мертвенным взглядом в мои испуганные глаза…









Следующим утром я даже проснулся. Неожиданно? Еще бы. Я и сам готов был инфаркт получить на этом полу. Но дело не в этом. Вить я всегда просыпался следующим утром, что бы там не случилось со мной вечером. А случалось что-то неладное достаточно часто. Я давно привык к этому периодическому явлению, которое преследовало меня определенное время в году. Может я просто уставал или погода так влияла на мою жизнедеятельность, в этом я не могу быть уверен.
Время шло, а мое состояние усугублялось с каждым годом. Я с трудом закончил учебу, и съехал с родительского дома. Основавшись в однокомнатной недорогой квартирке в окраинах города, я устроился на работу с достаточно неконкретной должностью. В общих чертах меня можно было назвать курьером.
Я не очень хорошо умею знакомиться с людьми, поэтому друзьями на новом месте жительства я еще не обзавелся. Мой старый ноутбук частенько тормозил, и это не раз выводило меня из себя. Из-за невозможности заниматься привычными делами в свободное от работы время я часто гулял в старом парке возле своего дома. Хоть парк и был определенно старше меня, большая его часть вовсе не выглядела заброшенной. Хорошо протоптанные, усыпанные мелким щебнем дорожки по вечерам освещались фонарями, а милые лавочки так и манили прохожих провести больше времени в этом непринужденно тихом месте.
В своей новой квартире я доживал уже четвертый месяц. Хотя мне было так же неспокойно по ночам, за это время я ни разу не увидел существо, преследующее меня в прошлом доме. Даже вспоминая его образ, я не чувствовал присутствия этого существа. Я уже начал подумывать, что оно просто живет в моем старом доме, и вовсе не имеет отношения непосредственно ко мне. Эта теория меня успокаивала. Но вскоре я убедился, что это не так.
Мой день по-прежнему начинается с обеда. Правда, теперь уже ближе к вечеру. Я пришел домой с не особо хорошим настроением. Весь день меня отсылали незнакомые люди в незнакомые места, явно желая послать меня по несколько другому адресу. Я попытался просмотреть новостную ленту, но почти сразу прекратил свои попытки из-за ужасной скорости загрузки. Выглянув во двор, я заметил, что сегодня, не смотря на хорошую весеннюю погоду, на улице почти никого нет. В достаточно оживленном обычно дворике стоит всего один человек. Ребенок, лет восьми, очень легко одет для этого времени года. На дворе градусов 9, а он стоит в футболке и шортиках, как ни в чем не бывало. Стоит неподвижно, и смотрит, не пойми куда. Меня это немного удивило, но не заинтересовало. Это скорей всего просто случайность. Люди скоро выйдут из домов, чтобы насладится недавно пришедшей весной, а родители заберут недоодетого ребенка.
Мне стало скучно. Накинув старую куртку на плечи, я побрел в парк. Когда я вышел из подъезда, во дворе все еще никого не было. Даже парнишка куда-то убежал. Это было странно. На улицах я тоже никого не встретил. Хотя этот раен всегда казался мне тихим, сегодня это явление по-настоящему бросалось в глаза.
Я ступил на уже знакомую мне, вымощенную брусчаткой алею. Уютный старый парк, освящаемый последними лучами заходящего солнца, впустил меня в обитель единственных светлых воспоминаний, связанных с этой частью города. Я долго брел по почти идеально прямой дорожке, уходящей вглубь смешанной рощи. Через пару часов, когда солнце уже спряталось, и тени деревьев заволокли мой путь, я задумался о длине этой дороги. Хоть она и стала заметно уже, краю ей видно не было. Почти все пространство, окружающее тропу, заполнили старые хвойные деревья, и только возле дорожки по-прежнему местами попадались густые кустарники, голые ветки которых плотно срастались в своеобразную изгородь.
Тени начали сгущаться, и я решил возвращаться , когда заметил, что в этой части парка уже нет фонарей. Я обернулся, и немного ускорив шаг, побрел обратно. Хотя вокруг стремительно темнело, я был уверен, что доберусь к освещенной части парка до наступления ночи. Но минут через десять моя уверенность уже не имела прежнего значения. Небо над моей головой быстро почернело, и только где-то впереди, слишком далеко, чтобы казаться нормальным, оно приняло свойственный городам оранжеватый оттенок. Мне стало не по себе. Никто вить не искрится желанием остаться ночью где-то в лесу. Я недоумевал, как я мог отойти так далеко от той, всегда светлой и успокаивающей, части парка? Я хотел домой. Хотел телепортироватся в место, где ничего не давит на меня. Я боялся запаниковать, и вспомнить что-то, что мне не стоит вспоминать.
Холод ночного леса пробирал до костей, и ноги могли в любой момент подвести меня. Не смотря на это, мои шаги были почти автоматично точными. Мне даже показалось, что они совпадают с биением сердца, отдающим в ушах. Непривычная тишина сопровождала меня уже достаточно долго. Но я даже не заметил, с какого момента это началось. Сделав еще несколько шагов в нужном направлении, я остановился. Что-то действительно было не так. Я оглянулся, и заметил одну важную для меня деталь. Над густым кустом возвышалась стальная балка, верхушка которой спряталась в ветвях старой, дряхлой сосны. Я взглянул на небо, которое вовсе потемнело, и подумал, что в ближайшей местности, вероятно, просто вырубили электричество. Сделав еще пару шагов, я опять обернулся и взглянул на стальную балку, казавшуюся мне фонарем. Я всмотрелся в темноту за ней, и приметил еще одну такую же балку. Это сбило меня с толку. Я мог бы подойти и посмотреть что это, но делать этого я не собирался. Я развернулся, и быстро пошел в прежнем направлении, не оглядываясь больше на не внушающее доверия строение. Мои шаги уже не казались мне столь надежными. Однако долго меня это не беспокоило.
Спустя несколько минут я опять остановился. Меня отвлекли неотчетливые звуки, доносящиеся со стороны продолжения моего пути. Я замер, и расслышал тихие шаги впереди. Они неспешно приближались ко мне. Это меня здорово напугало, и я решил спрятаться от подозрительного прохожего. Шагнув к краю дорожки, я пролез как-нибудь через живую изгородь и затаился в ней, наблюдая за хорошо освещенной звездным небом тропой. Вскоре я заметил приближающегося человека, и узнал в нем ребенка, которого я успел увидеть у себя во дворе перед прогулкой. Он сонно шагал все в тех же футболке и шортиках. Я не знал, что и думать. Ребенок этот, может и не ребенок вовсе, казался мне насколько отвратительным, что я готов был обвинить его во всех неприятностях, случившихся со мной за эту проклятую жизнь. Не сбавляя шаг, парень подходил ко мне все ближе. Я уже начал подумывать, что он просто идет куда-то, и сейчас пройдет мимо, но он остановился напротив моего куста, и медленно развернулся, уставившись на меня. Я ощутил жгучую боль в затылке. От этого взгляда мне захотелось выблевать вместимое своего желудка. Ребенок стоял как вкопанный и не собирался уходить. Он видит меня? Когда я даже не могу разобрать черты его лица, он видит меня? Заметил меня ночью, в густом кустарнике, просто проходя мимо? Или этот маленький ублюдок следил за мной все это время и решил поглумиться надо мной? В любом случае это меня серьезно взволновало, и мое, оцепеневшее от страха и массы смешанных чувств, тело не желало выполнять какие-либо команды. Тишина вновь охватила это место. Я отчаянно попытался разобрать эту ситуацию, но, к несчастью, мне в голову пришла лишь одна, Богом забытая, фраза…
«Долго ты еще будешь стоять здесь, и выводить меня из себя?». Эти слова раздались эхом абсолютно во всем, что меня окружало, и чем я являлся. Мир вдруг окрасился совсем другими тонами, и даже эта ситуация перестала казаться мне столь безвыходной.
Моя рука пробежалась по холодной, влажной земле и наткнулась на отделившийся от разваливающегося края дорожки элемент – небольшой кирпичик, измазанный землей и сгнившей прошлогодней листвой. Мое лицо дрогнуло, и губы искривились в неестественной улыбке. Мягко оттолкнувшись одной рукой от земли, я полностью переместил свой вес на ноги и выпрыгнул из кустов, замахнувшись камнем на ребенка. Раздался негромкий, но глубокий звук и ребенок, откачнувшись назад, повалился на спину. Все это происходило так быстро, что казалось одним слаженным и очень удачно проделанным движением. «Я его вырубил? С одного удара?» - это меня немного удивило, но я не стал задумываться над этим. Вить в тот момент, когда с лица мальчишки начала сочится темная, густая кровь, я испытал такое счастье и удовлетворение, что мои ноги подкосились, и я повалился на беднягу, прижав его тело к земле. Впечатавшись лицом в его изувеченную физиономию, я быстро опрокинулся набок, не желая измазываться кровью ребенка. Я лежал возле маленького, безжизненного тела и громко смеялся, разгоняя наползающую с леса тишину. Меня переполняла радость.
Спустя некоторое время я успокоился, и притих, глядя в небо и не желая осознавать содеянное. Я обернулся и окинул взглядом все так же неподвижно лежащего ребенка. С его лица наконец-то прекратила сочиться кровь. Небольшая лужица чернела вокруг его головы. Мне показалось, что эта кровь должна быть светлее. Не только потому, что в голове должна бы быть чистая, артериальная кровь, насыщенная кислородом, но и потому, что такой темный, грязный цвет вообще не свойственный человеческой крови.
Я всмотрелся в лицо парнишки. Его нос был сильно поврежден. С него и вытекла большая часть крови. Я приподнялся, и заметил, что один его глаз немного приоткрыт. Это меня огорчило.
Немного посмотрев в замершее в последней гримасе лицо, я решил прикрыть раздражающий меня глаз. Моя рука медленно потянулась к окровавленной мордашке, но остановилась, не достигнув цели. Я быстро отдернул ее назад. Просидев так еще пару минут, я не выдержал компании бесшумно злорадствующего трупа. Молча подобрав камень, я взялся за ногу ребенка и тихо оттащил его с дороги. Спрятав труп за ветвистой изгородью, куда не доставал свет ночного неба, я придавил его к земле, навалившись рукой на плече. Сжав кирпич в другой руке, я нанес потерпевшему несколько ударов, изменив его хрупкое личико до неузнаваемости. «Попробуй теперь взглянуть на меня, безликая мразь».
Спокойно поднявшись с колен, я скинул куртку, испачканную кровью, и накрыл ею мертвое тело с бесформенной головой. Выйдя на дорогу, не о чем не задумываясь, я побрел куда-то, просто чтобы уйти отсюда. Через некоторое время я свернул с дороги на забытую тропинку. Не долго идя, я наткнулся на старую скамейку. Наконец-то мне представилась возможность сесть и отдохнуть. Тяжело вздохнув, я заметил сидящего рядом на земле котенка. Я подманил его, и он выпрыгнул мне на колени. «Славно..» - подумал я, гладя замерзшего, молодого кота.

После этого я больше не покидал парк. А время от времени в нем пропадали люди, которым не посчастливилось встретиться со мной взглядом.