Повседневность. Новые друзья. (3 глава)

Она смотрела пустым взглядом в такое же пустое небо. Только в нём она могла видеть родную душу, только с ним она чувствовала себя спокойной. Снежинки медленно падали ей на лицо, но ей это даже нравилось: они украшали столь мрачное небо. Она начинала замерзать, руки практически онемели, а ног она уже как час не чувствовала. Немного подышала в ладошки, и ей стало легче, но ненадолго… Она начинала стонать — стонать от холода. Это получалось само собой, она не хотела привлекать внимания. Через десять минут к ней подошёл парень лет двадцати в тёплой парке, в шапке и тёмном шарфе. Он протянул ей руку, но она не смогла даже взгляд поднять, её тело застыло. Недолго думая парень подхватил её на руки, что-то говоря: она так хотела увидеть его глаза, но рассудок уже начал отключаться. Парень бежал очень быстро, с каждым его шагом она чувствовала тепло его тела, пробивавшееся сквозь пальто. Его дыхание было слишком частым, а сердцебиение слишком громким. В одно мгновение она увидела его лицо, когда сосредоточилась. Его голубые глаза были прекрасны, они напомнили о маме…


***


В детстве она жила с мамой вдвоём. Жили они бедно и редко ужинали, но вечера, проведённые вместе, казались бесценными… Мама проводила вечер, сидя в кресле, и вязала ей очередную безделушку, как тапочки или шарфики. Она же просто сидела рядом и играла с куклой или собирала конструктор, попутно рассказывая и озвучивая все действия, что сопутствовали её сценке. Она на всю жизнь запомнила, как после ужасной аварии на автомагистрали, она ползла к матери через горы трупов и умиравших людей. Она сидела на заднем сидении автобуса, а мать ушла вперёд, чтобы что-то спросить у водителя. Мгновение — и она уже лежит на мужчине лет тридцати с оторванной головой. Ползя по разбитому стеклу и крови, она молилась, чтобы мама осталась жива. Отведя взгляд в сторону, она увидела молодую женщину с грудным ребёнком на руках, у которой оторвало низ живота. Ребёночек рыдал, переходя на крик, но мама всё равно лежала и шёпотом напевала песню. Из носа и ушей у неё текла кровь, а кости на руках были раздроблены, но она всё равно поглаживала младенца и до последней минуты пела песню. Достигнув другого конца автобуса, она разрыдалась от счастья: её мама оказалась жива. Пускай с переломанными ногами, но всё равно жива!

***


Его дыхание пришло в норму, когда он добежал до пятиэтажного здания. Довольно зашарпанный домик, краска уже почти вся слезла, двери срывались с петель.

На улице было около трёх ночи, он всё говорил и говорил. Как бы она не старалась услышать его, но смогла увидеть только мелькающую улыбку, которая так часто появлялась на его губах. Какие сильные руки, какой заботливый… Она больше не могла сопротивляться сну, очень хотелось спать. Прикрыв газа, она услышала его бархатистый голос, такой нежный…

— Не засыпай! — парень перешёл на крик, нервно сжимая её окоченевшее тело.

Влетев в квартиру, он кинулся в ванную, где, положив её на горы тряпья, закидал её полотенцами и обмотал шторкой для душа, которую сорвал в одно движение.



***


Через полчаса она пришла в сознание. Приоткрыв глаза, она увидела свет: такой холодный и завораживающий. Присмотревшись, она поняла, что это был белый потолок, освещаемый холодным светом. Какое разочарование… Она думала, что закончит всё, как хочет, но вмешался он.

— Да кто его просил? — она тихо прошептала и, оглянувшись, заметила, что лежит рядом с ванной, в одежде.

«Даже не раздел, а ведь был такой шанс…» — привстав, она услышала громкий смех за дверью.

Вылезла она из ванной в крайнем разочаровании: что же теперь делать? Мамы нет, отца убила. Открыв дверь, поначалу она ничего не увидела, всё было в дыму. Пахло сигаретами, алкоголем и чем-то ещё (не смогла разобрать). Войдя в дым, она рассмотрела просторную комнату: посередине стоял диван, а напротив него столик, вокруг была ещё какая-то мебель, но разглядеть всё было крайне сложно. Вокруг валялись бутылки, банки и окурки от сигарет. Поморщив нос, она сделала ещё пару шагов, и, как ни странно, навернулась, ударившись об диван. Какая знакомая ситуация.

Усмехнувшись, она увидела троих парней. Среди них она узнала своего спасителя. Вглядевшись, она различила его милое личико: оно оказалось лучше, чем она представляла. Они обсуждали её: один присел, пытаясь вглядеться в её лицо, другой обсуждал её с тем парнем. Она даже не пыталась понять, о чём они говорят, но вели они себя неадекватно. Постоянно посмеивались, от любого действия падали на пол, хватаясь за живот. Она сразу поняла, что обкуренные парни хорошего не задумают. Намереваясь свалить отсюда по добру поздорову, она уже собиралась вставать, как один из них схватил её на руки, сжимая её упругий зад.

— Адам, очень приятно, надеюсь и тебе будет приятно… — с этими словами темноволосый парень упёрся коленями в диван, кладя её тело на потёртый, вонючий диван.

Она не понимала, что происходит, от дыма начинала кружиться голова, всё начало плыть. Брюнет стал снимать с неё оттаявшее пальто с майкой, но один из парней остановил его, предлагая втроём. Парень немного поморщился, но всё же согласился: когда ещё выпадет такой шанс? Она пыталась вырваться: била кулаками, кричала, но парни лишь посмеивались и, кажется, ещё больше заводились. В стороне был лишь её спаситель, беспринципно наблюдая за развратной сценой. Темноволосый снял большую часть одежды, попутно посылая её в полёт, второй пока что заводился от такой ситуации. Адам приподнял её тело, дабы избавиться от надоедливого лифчика, но ей не нравилось — страх начал перетекать в истерику и судорогу одновременно. Руки превращались в ватные, а сознание поплыло, поддаваясь смущающей картине. Темноволосый посадил её на колени, где нащупывался возбуждённый орган. Она пыталась царапать его тело, но легким движением руки он завел её податливые конечности за спину. Другой парень снял ремень с джинсов и для удобства завязал её руки. Пытаясь освободиться от цепких лап, она начала извиваться на коленях Адама, но тот только постанывал от таких движений. Заметив своего «спасителя», она начала сверлить его взглядом, моля о помощи, но тот лишь закурил, уходя в другую комнату.

Адам потянул руку за бутылкой водки, немного отхлебнув и радостно рыкнув, он запрокинул её голову и начал вливать в неё алкоголь. Она закрыла рот, нехотя отвергая напиток, но он зажал ей нос, перекрыв единственный путь дыхания. Державшись до последнего, она начала жадно заглатывать водку вместе с воздухом. Глаза наполнились слезами, а в носу предательски засвербило. Опустошив бутыль, она уже не различала ничего, в голове всё потемнело, а мозг отключился. Темноволосый положил размякшее тело на диван, судорожно снимая штаны. Нависнув над ней, он начал ласкать её набухшую грудь, слегка покусывая соски. Она держалась, не давая сломаться своей гордости и достоинству, но от подобных ласк она стала постанывать. Закусив губу и зажмурив глаза, она старалась как можно меньше реагировать на соблазн. Одним резким движением парень лёг под неё, давая свободу действий, но она ничего не делала. Ему не понравилось её сопротивление: он хотел, чтобы она сдалась его ласкам и своему желанию. Он начал медленно опускать руки вниз, она — всё больше ёрзать на нём. Признаться честно, её возбуждало трение его органа о её лоно. Он запустил пальцы в её влажные трусики и начал ласкать её, немного посасывая грудь. Она же, не смущаясь, начала стонать, не скрывая желание быстрее приступить к процессу. Однако Адам не собирался потакать её желанию — не успел вдоволь насладиться девственным вкусом. С трудом сдерживаясь, она начала умолять его — он ухмыльнулся.

Заметив движение со стороны, он увидел своего «друга», готового приступить к действиям. Разозлившись, он оттолкнул помеху и хотел приступить к действу, но второй решительно не сдавался. Ему первому хотелось опробовать эту замухрышку. Недолго думая, Адам схватил пустую бутылку, которую недавно опустошила его игрушка, и резким движением разбил её о голову блондина. Последний, пошатнувшись, упал на стол, тем самым разломив его напополам, — её это не отвлекло, она хотела быстрее получить желаемого. Голова закружилась сильнее, руки онемели, а тело начало слабеть. Адама же это ничуть не смутило.

Она уже была готова отключиться, но сильная пощечина привела её в чувство. Очнувшись от возбуждения, она не горела желанием быть изнасилованной. Он приподнялся, снимая с неё последнюю тряпку — трусики, оголяя вожделенную часть тела. От смущения в голове начало звенеть, а в между бёдер пульсировать. Заметив её разочарованное лицо, Адам не решился больше мучить молодое тело. Резким толчком он вогнал в неё горячий орган, причиняя дикую боль, заставляя кричать до хрипоты. Сжалившись, он замер, дожидаясь тишины. Минута, вторая, третья — она стала сама двигать бёдрами, давая понять, что больше не чувствует боли. Парень начал медленно двигаться, набирая темп.

Через час оба партнера лежали друг на друге, пытаясь отдышаться. Адам закуривал очередной косячок, смеясь чёртикам, бегающим вокруг дивана. Она всё так же лежала связанная на нём, пуская тонкую слюнку от сильного оргазма. Второй, блондин, лежал на разломанном столе, нервно крича от боли. Она предположила, что Адам раздробил ему голову — вытекающая кровь только подтверждала её мысли. Она вдыхала сладкий дым травы, к которому так сильно привыкла: с каждым вздохом у неё темнело в глазах, что заставило сознание отключиться.



***


Адам заметил, что она больше не с ним, но серьёзно к этому не отнёсся. С каждой затяжкой его галлюцинации всё больше походили на правду. Через десять минут парень сидел в углу комнаты, крича в пустоту. Он говорил, что они будут с ним всегда, но если он убьёт её, то они вернуться в преисподнюю и больше его не побеспокоят. Он кричал, бросался мебелью, делал всё, чтобы они замолчали, но было тщетно. С каждым мгновением Адам всё больше сходил с ума, пытаясь убежать от нечисти. Переступив грань разумного, темноволосый не выдержал и ринулся к дивану, зависнув над своей маленькой игрушкой.

Они кричали ему, что это правильно, что она не достойна жить. И, правда, в этом мире против неё были даже галлюцинации. Согласившись с чертями, он подхватил её обнаженное тело, подошёл к окну, закинув её на плечо. Адам распахнул окно и заколебался. Осознание того, что сейчас он убьёт живого человека, наводило жуткий страх — но черти повторяли, что так будет лучше. Засомневавшись, он взял её на руки и вынес в окно. Под ней находилось девять этажей, а внизу твёрдый асфальт. Прошептав на прощение: «Прости», Адам разжал руки.

Пара секунд спустя — её тело лежит на асфальте в ненормальной позе. Руки, завязанные ремнём, сломались не меньше трёх раз каждая, ноги вывернулись вперёд, а из-под тела хлестала густая кровь. Глотнув свежего воздуха, Адам осознал, что черти испарились и галлюцинации закончились, а угрызения совести тут как тут: начали наступать с новой силой.

Схватившись за голову и сжимая волосы, он рухнул рядом с диваном, понимая, что дальше жить не хотелось вовсе...