Она несёт Безумие

Это то, что однажды происходило со мной, простые отрывки из ТСН, где каждый абзац является отдельной частью. Я поделилась на другом сайте (ФикБук) под тем же ником, но ведь всем же известно, что там нельзя опубликовывать случаи из жизни. Думаю, это НЕ настолько уж и правдоподобно, чтобы можно было поверить. Спасибо, ведь на самом деле я прошу помощи и советов о том, как справиться с собой и желаниями, которые порой одолевают меня.

***

Тьма обволакивает собой мой разум, лишая всяких мыслей, заставляя сильнее бояться, содрогаться каждый раз. Зловещая тишина вовсе не ласкает слух, как это обычно бывает, когда остаюсь одна. Голова лежит на коленях, закрываю глаза не в силах смотреть на происходящее. Чувствую Её дыхание — холодное, — оно укутывает моё тело, вынуждая дрожать. Такие противоречивые ощущения: жар и мороз. Знаю, Она где-то рядом, ищет меня, чтобы вновь начать издеваться. С грохотом падаю на пол, больно ударяясь, но не издаю ни звука. Я как единственный комочек человеческого тепла в этом месте, в этой комнате. Комнате, в которой она когда-то закрыла меня. И пусть, что моя.

Руки сжимаются на шее близкого человека, слёзы текут непрерывным потоком, попадая то в нос, то в рот, буквально захлёбываюсь ими. До чего же опустилась — не управляю собственным телом! Противно... лицо матери принимает мертвенно-бледный с синеватым оттенком цвет. Я не в силах остановить сие безумие. Почему? Почему творю подобное? Мама же никогда не ненавидела меня. «Ты уверена?» В очередной раз прошу, нет, умоляю Её заткнуться, но Та продолжает настаивать, давить на моё сознание. Дышать становится труднее, а потому жадно набираю в лёгкие побольше воздуха. Отвращение и жажда мести движут мной, её зрачки теперь не двигаются. Всё кончено? Эта женщина всё равно никогда не понимала, стыдилась. Отец и брат так же бросят меня, как и она...

Чьи-то шаги раздаются вдали, но я их отчётливо слышу, они возвращают меня из раздумий в скучную реальность. А уж такую скучную ли? Внимаю им, а звуки становятся громче и громче. Конечности трясутся в непрекращающейся дрожи. Приподнимаюсь на локтях, и, стоит ручке повернуться, отползаю в угол так, чтобы дверь скрыла мой несовершенный облик. Единственный лучик света проникает в комнату, даря ложную надежду. Есть кто-то, кого не вижу. Пытаясь оставаться незаметной, выглядываю, старательно рассматривая представшую картину. Кто же? Глаза привыкают, мир приобретает законную чёткость. Этот добрый взгляд, эти знакомые черты лица, эта нежная улыбка... мама? Подходит ко мне, наклоняется, подаёт ладонь.

— Вот ты где, доченька, — тоненьким голоском, точно не принадлежащим ей, произносит. Неверяще уставилась на неё, словно сомневаясь. Признаю, напугана до мозга костей. Резко меняет тон на несколько грубоватый, с явным презрением, — Неужели думала, что сможешь сбежать? — нет, это не милая мамочка. Это Она опять решила поиграть со мной! Вжимаюсь в стенку, будто надеясь слиться с ней в единое целое, хоть и понимаю, невозможно. Сколько бы я ни показывала Ей желание подружиться — бесполезно.

Короткие серые волосы развеваются на ветру, такого же цвета платье едва прикрывает самое сокровенное. Чёрные мохнатые ушки неслабо потрёпаны, кое-где даже выдраны клочки шерсти. Облезлый хвост в нелучшем состоянии извивается, как змея. Она стоит спиной ко мне и что-то чертит на некогда белоснежной стене. Она отходит, криво ухмыляясь, и вынуждает смотреть на её творение — Три Полоски.

Просыпаюсь в холодном поту от очередного плохого сновидения. Такая лёгкость и в то же время каждая клеточка тела напряжена. Она нависает надо мной невидимой тенью, превратилась в демона, засевшего где-то глубоко в душе и хотящего заполучить меня. А до того момента я в полном его распоряжении: моя личность покорно подчиняется ему. Если он захочет убить — убью. Призрак за мной, чувствую Её присутствие, но не смею обернуться. В страхе бужу родительницу, она садится на диван. Да, сегодня я сплю с ней.

— Мамочка! Мамочка! — наивно начинаю, теребя её за плечо. — Мне приснился кошмар. Прошу, помоги.

— Ты уверена, — её дьявольский голос вводит меня в ступор, — что уже проснулась?

— Что?.. — обеспокоенно спрашиваю и поднимаю глаза на неё. Её волосы вмиг почернели и обрели длину. Медленно поворачивается, и я с ужасом пялюсь на исчезнувшее лицо — вместо него у неё три выделяющиеся на белом фоне полоски.

Прохожу в зеркало, словно окунаюсь в воду. Иду по, казалось бы, нескончаемому коридору мимо множества дверей. И все они закрыты. Кроме одной, подойдя к которой и вздохнув, тяну дверную ручку на себя. Ослепляющий солнечный свет мешает видеть некоторые минуты, но позже всё возвращается в норму. Передо мной куча различных блюд на столе, украшенном чистой скатертью. С счастливой улыбкой тянусь за кусочком курицы, отламываю сочную, вкусно пахнущую, жирную ножку. Откусываю немного и с наслаждением прожёвываю. Такого отборного мяса я ещё не пробовала нигде. Запихиваю в рот ещё немного, а кровь капает с моего рта. Не сразу замечаю изменившийся вкус и вид, но, когда обращаю внимание, с визгом откидываю ножку подальше. Как я могла не заметить очевидного? Это же ребёнок! Маленький зажаристый младенец с корочкой. Пячусь назад, ударяясь о то же зеркало. Чёрт, не пройти.

Переключаю каналы один за другим, лениво нажимая на кнопку пульта. Нифига интересного. В животе урчит. Боже, как я давно не ела. Пора бы действительно пойти пообедать. Эх, делать нечего. Собираюсь встать с дивана, как вдруг взгляд падает на руку. Свиная кожа с торчащими волосками, плотно натянутая, выступающие бугорки — там наверняка есть жир или мышцы. Случайно задумываюсь, глядя на неё. «Хочешь съесть?» — проносится где-то внутри. Отвали, что за глупость? И всё же... зубы глубоко вонзаются в плоть. Классно! Терпеть боль ради ещё одного кусочка того стоит!

Удар. Удар. Отплёвываю кровь. Боль пронзает раз за разом, не давая передохнуть. Я держалась, как могла. Даже когда ноги тряслись, даже когда не хватало дыхалки, даже когда сердце болело и покалывало — я всегда стояла. Но сейчас я лежу на обочине, а два мелких парня избивают меня. То же самое они сотворили с пятилетней сестрёнкой одного из них. Чёртов двоюродный братец. Ему весело — он играется. Но, жаль, не различает границ. Если я могу стоять, то я готова и драться, как по его логике. Однако, не чувствуя себя самой, встаю и едва держу равновесие на своих двоих. Я плакала — слабая, потому и ревела. И слёзы всё ещё есть. Отхожу на два шага от них, от их удивлённых рож. Ненавижу. Убить. Выколоть глаза. Запихать их кишки в их же рот, заставить сожрать собственные желудки. От подобных представлений смех разрывает грудь. Она соединяется со мной, принимает моё обличье и завершает то, о чём давно мечтала. Выставляю руки вперёд, будто ограждаясь от мальчишек, показывая: "не троньте меня". Слёзы не останавливаются, но и Она смеётся через меня. Мы — один человек.