Учитель

Холодно. Тяжело дышать. Каждый вдох откликается болью... сломаны ребра.
Рассечена бровь. Кровь заливает левый глаз. На зубах хрустят кусочки льда... и сами раскрошенные зубы. Бок болит. Ножевое попадание... о, да, любимый объект моей коллекции. Разумеется, я не забуду распоротую куртку и глубокий порез на плече и про царапину на щеке, про сломанные костяшки на трех пальцах левой руки и возможный закрытый перелом правой ноги. Или это просто сильный ушиб?
Пытаюсь подняться. Заливаюсь кашлем. На прикрывавшей рот ладони - кровь. Плохо.
В голове словно стучит отбойный молоток. Мысли путаются. Достаточно тяжелый лом оттягивает руку.
Я почти дошел. Я почти дошел.
Ломик! Мой лучший друг. Ты ведь откроешь мне?
Он открывает. Ну, как открывает... я разбиваю им окно и забираюсь внутрь. Пусть будут благословенны люди, не ставящие на окна решеток!
На то, что они не ставили сигнализацию, я рассчитывать не стану. Главное - найти в этой чертовой аптеке обезболивающее быстрее, чем найдут меня.
Баночка с таблетками. Прекрасно. Закинувшись порцией лекарства, присаживаюсь на какую-то коробку. Прежде, чем идти, надо чуток отдохнуть. Путь предстоит долгий, да еще и по морозу, хе-хе-хе.
В голове роятся мысли. Несвязные, непонятные... болит все тело. Есть места, где болит сильно, и где болит ОЧЕНЬ СИЛЬНО.
Как я, черт подери, дошел до жизни такой?.. Память... о, моя память. Как бы мне хотелось бы вырезать все, что связано с ней, из своего мозга и выкинуть куда-нибудь подальше. Но нет... я еще должен сражаться. Должен выжить. Я не позволю этой твари... не позволю забрать себя.
Воспоминания... они набегают волной, как морской прибой. А, действительно, как все началось?

***

Джимми был славным малым. Главное, что отличало его характер - трудолюбие.
Он не обладал ни особыми талантами в науках, ни способностями к физической культуре; но его отец, достаточно богатый и весьма уважаемый в городе , считал, что его сын должен быть лучшим. Лучшим во всем. И лучшим он должен быть исключительно заслуженно. "Ты должен быть сильным!" - говорил его папа. - "Ты должен быть умным! Ты должен быть лучшим".
Джимми любил своего папу.
И потому Джимми усердно трудился, чтобы быть лучшим во всем. И его труды окупались. И все бы хорошо...
Джимми мучился от постоянных кошмаров. Сколько раз он просыпался в слезах, начиная громко звать родителей, или же забираясь в их комнату в самый неожиданный момент, постоянно пытаясь заставить их поверить в существование очередного монстра под кроватью? Никто точно не знал.
Годы шли. Джимми рос. Со временем он научился сдерживать свой страх, свои крики, свои слезы. Он переборол это с тем невероятным для ребенка упорством, с котором заставлял себя ходить в музыкальную школу, посещать секцию самообороны или зубрить сложные школьные предметы. Впрочем... он мало общался со сверстниками, да и общению с семьей уделял все меньше и меньше времени.
Жизнь относительно счастливого семейства перевернулась, когда Джимми было почти тринадцать.
Брендон, отец Джимми, забрал своего сына из вечерней музыкальной школы, в которую тот ходил (по настоянию родителей), чтобы днем после обычной школы успевать и на секцию спорта и самообороны. Забрав с работы и жены Сюзанну, он остановился на заправке, чтобы залить бензину в почти опустевший бак.
К несчастью, четверо отморозков, которым не хватало денег, чтобы закинуться новой дозой, проходили именно в этот момент.
Когда преступники потребовали денег от Брендона, тот попытался решить дело миром. К несчастью, наркоману не были настроены столь миролюбиво.
Мужчина не успел забраться в машину и уехать, и ему пришлось драться. Без сомнения, он был храбр... но храбрость не особо помогла против четырех ножей.
Увы, разгоряченные кровью негодяи не остановились одним трупом. Они решили разобраться и со свидетелями. Двое бандитов пошли к продавцу внутри здания заправки, а двое других - выволокли из машину жену и ребенка. Сначала они принялись за женщину, сначала нанеся ей множественные удары ногами, а под конец перейдя к использованию ножей. Нанеся Сюзанее с десяток ножевых ранений в грудь, живот и шею, они оставили в покое окровавленное тело и принялись бить ногами в поношенных кедах уже мальчика.
К счастью для последнего, копы в этот раз прибыли вовремя - продавец, прежде, чем до него добрались бандиты, успел нажать на кнопку экстренного вызова полиции. Двоих бандитов задержали на месте, двоих других нашли по горячим следам, и одного из них убили при задержании. Позже, на суде, преступники признали свою вину, надеясь на смягчение наказания... но в итоге всех троих ждал электрический стул.
Зло наказано, добро и справедливость торжествуют, все хвалят правильную и честную судебную систему и отважных полицейских. Ура!
К сожалению, это ничего не меняло для Джимми.
Он провел некоторое время в больнице, так как получил достаточно серьезные повреждения внутренних органов. Когда его выписали, Джимми к себе забрал его дядя по материнской линии, Леонард.
В памяти мальчика навсегда остались изувеченные тела родителей, алые лужи и отражавшийся в них лунный свет.

***

Снова холод. Ночь. Медные пятна света от фонарей. Нельзя бросать лом...
Я плетусь по тротуару. Улица пуста. Если бы не фонари, было бы совсем темно - на небе нет ни звезд, ни луны. Все закрыто этими @#$%ыми тучами.
Ах, Господи, драть тебя в зад... и как ты допустил, чтобы такое могло случиться?
Обезболивающее дало свои результаты. Теперь я могу идти дальше, почти не чувствуя боль в груди и в боку. Да и холод уже не так сильно действует - раньше мне казалось, что у меня кожу и мясо с костей сдирают ледяными крюками, а теперь - ничего подобного.
Может, у меня просто уже начался некроз тканей?.. А?.. Стоило глянуть в зеркало, прежде чем валить из аптеки.
Жаль, что мне нельзя было остаться там и дождаться копов. Они бы обязательно прибыли на зов сигнализации.
Только Он прибыл бы еще быстрее. Конечно, мне удалось немного оторваться от Него... Но Он всегда находит. Всегда. Единственное, что я могу делать - идти... идти как можно быстрее и надеяться, что Он не догонит меня. По крайней мере, не раньше, чем я доберусь до цели.
Черт подери, убей Он меня сразу, как увидел, и то милосерднее было бы. А теперь я должен плестись побыстрее, сжав зубы покрепче и запихнув свои @#$чие страдания поглубже.
Если же Он меня догонит... ну что же, на этот случай у меня есть ломик. Буду отбиваться. Хотя... в моем-то состоянии не очень-то легко будет драться.
Лучше бы Он убил меня сразу. Какого черта? Зачем так меня мучить, зачем давать шанс, надежду, если все равно собираешься кокнуть?
Фуф... огляделся по сторонам. Вроде Его не видно. Хотя... не думаю, что Он стал бы так светиться. У Него другая тактика... он Охотник, Загонщик. Он наверняка уже где-то рядом или уже приближается... идет по следу, как гончая... выжидает, чтобы напасть, когда жертва будет слаба. Пытает меня страхом и моими же предчувствиями... играет в игры с моим разумом...
Поэтому мне нельзя испытывать страх. Надо... надо идти вперед... надо...

***

Ему было шестнадцать.
Темные тона одежды. Худощавое телосложение. Черные волосы - спасибо краске за них, она скрыла природный каштановый цвет под трауром. Такой цвет больше шел к глазам цвета черного оникса.
Ему было шестнадцать, он сидел на лавочке и ему было грустно.
Отцовское достояние, его маленькая компания, сразу после смерти основателя была распилена на куски совладельцами. В итоге, Джимми досталось всего ничего, по сути - жалкие кусочки от того, что он мог получить по праву.
Леонард был человеком не очень богатым, большую часть жизни сидевшим на шее сестры и ее мужа. Обладая жестким и даже неприятным характером, он воспитывал Джимми методом "кнута и пряника". Правда, на "пряники" денег не хватало, и оставался лишь "кнут".
Раньше Джимми обучался на дому, ибо в связи со своими "особенностями" не любил и не мог нормально общаться со сверстниками, и потому посещал только секции, и там не заводя никаких связей. Увы, но у Леонарда не было денег на репетиторов и всякие дополнительные платные занятия, и потому Джимми вынужден был начать ходить в школу. Как все.
Как все...
"Твой отец говорил тебе, что ты должен быть лучшим, - говорил Леонард. - Но понимаешь, малец, ты теперь как все. И тебе не получится быть лучшим. Все, что от тебя требуется - выживать, как мы все тут выживаем. Так что давай, топай..."
Отказ от посещения музыкальной и боевой секции дал мальчику определенный "бонус" - появилось больше свободного времени. Не очень-то желая находиться слишком часто рядом с Леонардом, который, выпив, любил швыряться в парня всем, что подвернутся под руку, Джимми чаще всего бродил где-то по улицам городка , или же, заперевшись в своей комнате, бороздил просторы Интернета, где нашел преданных слушателей и собеседников в лице таких же, как и он, замкнутых личностей.
А вот в коллектив старшей школы парень не вжился.
После смерти родителей он стал даже еще более замкнутым и мрачным, чем прежде; трагедия как-то сломила, истощила парня. Усилившиеся кошмары также не отпускали его. Как результат - он стал слабым, безвольным... он стал жертвой.
Уже третий год он терпел издевательства от забияк своей старшей школы - от безобидных подколов, с которых все началось, до вымогательства денег и весьма серьезных избиений.
После очередной такой "неприятности", Джимми и сидел в парке на лавочке. На улице был конец сентября, вечерело. Было неожиданно холодно. В ушах рыдала и стенала музыка. Джимми любил музыку - она была его заслонкой, ширмой, позволявшей абстрагироваться от реальности.
Иногда реальность, стараясь достучаться до парня, была слишком настойчива. Достаточно настойчива, чтобы отвлечься на присевшего на другой край лавочки мужчину.
Вообще, парень не заметил, как незнакомец подошел и сел рядом. Он вообще не смотрел по сторонам - застыв в одном положении, полуприкрыв глаза, он направлял свой взгляд куда-то в землю, себе под ноги.
Просто в какой-то момент он понял, что с ним говорят. Он не слышал ни голоса, ни слов - просто где-то на самом краю бокового зрения ему померещилось что-то странное, а по спине пробежал странный, зловещий холодок.
Повернув влево голову и вытащив один наушник, парень проговорил, обращаясь к незнакомцу:
- Я в наушниках и все равно вас не слышу.
- Но раз уж ты заметил меня и обратился ко мне, значит, ты меня слышал и сквозь наушники? - последовал ответ.
Незнакомец был одет достаточно скрытно: темное пальто, блестящие черные перчатки... лицо было почти невозможно разглядеть - что-то закрывала тень от шляпы, глаза прятались под темными очками с круглыми стеклами в проволочной оправе, а нижнюю половину закрывал неестественно высоко задранный клетчатый шарф.
- Да, слышал, - буркнул Джимми. Он собирался уж заткнуть себе уши снова и вернуться к прослушиванию музыки, как вдруг услышал голос незнакомца, которого, видимо, очень распирало на беседы.
- Думаю, молодой человек с таким грустным лицом, сидящий в парке и погруженный в прослушивание... - мужчина на секунду замер, замолчал, и продолжил. - Прослушивание музыкальных произведений Брайна Хью Уорнера, вряд ли доволен жизнью.
- Моя жизнь вас не касается, - ответил Джимми. - И я слушал Мэрилина Мэнсона, а не того парня, про которого...
- Мэрилин Мэнсон - это творческий псевдоним Брайна Хью Уорнера, молодой человек. Постыдно не знать истинного имени своего кумира, - произнес назойливый незнакомец. В его мрачном и низком, тяжелом голосе не было и тени насмешки.
- Он не мой кумир, - коротко бросил Джимми, поднимаясь со скамейки, собравшись уходить. Парень с неудовольствием заметил, что надоеда поднялся и пошел следом.
Через несколько минут в душе и разуме Джимми возросло чувство тревоги - преследователь не отставал. На всякий случай ускорившись, парнишка убедился, что ускорился и незнакомец. Через минут наш "герой" сорвался на бег.
До выхода из пустующего вечернего парка оставалось всего ничего... Но внезапно, обежав парня, незнакомец вырос перед ним зловещим черным столбом - мужчина был значительно выше своей "жертвы". Бедняга резко затормозил, но не удержал равновесия, оступился и рухнул пятой точкой на каменную поверхность парковой дорожки.
Неожиданно в руке незнакомца сверкнул достаточно длинный нож. Движения нападавшего были столь быстры, что Джимми не мог даже заметить, откуда тот выхватил оружие.
Черные глаза паренька наполнялись страхом и ужасом, когда он смотрел на острое, блестящее лезвие, но он просто не мог отвести взгляда. В памяти освежались воспоминания трехлетней давности...
- Тебе страшно? - прозвучал тяжелый и густой голос. Застывший от ужас Джим не мог и пошевелиться, не то что слово молвить. Тогда маньяк опустился на колено напротив паренька и резко выкинул вперед свободную руку, схватив его за ворот одежды и дернув к себе, одновременно поднимаясь. Затрещали, но не порвались, швы. Повиснув в воздухе и едва касаясь носками кедов земли, Джимми почувствовал, как впивается ему сзади, в шею, воротник куртки. Острый кончик клинка выписывал пируэты в воздухе возле правого глаза парня, и тот неотрывно следил за ним, словно боясь, что стоит отвести взгляд - и все, произойдет удар.
- Тебе страшно? - прорычал маньяк, и тут уж Джимми, судорожно сглотнув, кивнул. - Отлично. Разрешаю тебя попросить об одной вещи. Только не ошибись с просьбой...
Джимми закивал. Его дыхание сбилось, бешено колотилось сердце. Он уже ясно представлял себе, что произойдет: множественные ножевые удары... кровь... много крови... и пустота.
- Не... не убивайте меня... - пролепетал он. - Не делайте мне больно...
Темные очки злыдня сползли на нос, и в тени шляпы сверкнули зеленые глаза-изумруды. В следующую секунду рука маньяка разжалась, и Джим рухнул обратно на холодную землю.
- Неправильная просьба, - прохрипел страшный голос. Парень зажмурился, готовый принять свою смерть... но ничего не произошло. Джимми удивленно открыл глаза и уставился на человека в черном. - Тебе следовало попросить меня научить тебя. Научить тебя внушать страх...
Воцарилось молчание. Но оно вскоре вновь было прервано.
- Но ты трус. И слабак, - обидные слова ранили почти также сильно, как мог ранить нож в руке этого странного человека. - И ты малодушно просишь меня о жизни.
- Я... - парень хотел начать оправдываться, но был грубо прерван:
- Молчи! Ничего не говори... я знаю, кто ты, Джим Мэйси. Знаю достаточно, - оружие в руке пугающего собеседника исчезло столь же быстро и незаметно, как и появилось. - Я следил за тобой. Я исследовал тебя. И я знаю... если ты ничего не сделаешь, то навсегда останешься ребенком. Бессильным, беспомощным ребенком, жертвой. Ребенком, сидящим в автомобиле на заправке и неспособным что-либо сделать.
- Откуда... кто вы... - начал было спрашивать Джим, не рискуя подниматься с земли, но незнакомец словно и не слушал его:
- Ты можешь уходить. Но помни... я буду ждать тебя через неделю, на том же месте, в 18:00. Испугаешься - навсегда станешь добычей и жертвой для волков этого мира. Рискнешь - и я научу тебя, как перегрызать глотки волкам.
С этими словами мужчина исчез, ушел куда-то в парковый лесок, растворившись в вечерней мгле.

***

Боль возвращалась вместе с холодом. Кровь на животе... ох, черт, похоже, она взялась грудой.
Дышать было трудно. Очень трудно. Казалось, что кто-то вырезал изо льда кактус, и этот самый кактус у меня в легких. Дурацкое сравнение, не правда ли?.. Идти снова становится трудно. Боль в ноге была просто отвратительной. Не адской, не ужасной. Отвратительной. И обидной. Потому что из-за нее я вновь вынужден был волочить свою ногу, а каждая попытка опереться на нее сопровождалась двумя взрывами боли - в поврежденной ноге и внутри черепной коробке. В последней и так было жарко - отбойные молотки стучали в виски, словно стараясь заставить мой череп треснуть изнутри.
Как, однако, удивительно, что на улицах городка - ни единой живой души! Если бы я не знал, что это невозможно, то я решил бы, что он всех перебил.
Я плелся вдоль уныло-серых стен, местами изрисованными этими глупыми и назойливыми граффити. Цветастые, вызывающие, яркие... они так ярко выделялись из общей мрачности пейзажа, что даже резали глаза.
Прислонившись к стене, я тянулся вдоль нее, изредка оглядываясь по сторонам. Лом в правой руке волочился по земле, издавая неприятный звук. Поднять его выше или нести на плече не было ни сил, не желания.
В глазах понемногу темнело. Хочется лечь и уснуть. Так... хочется...
Не спать!
Мне словно ледяная игла воткнулась в основание черепа - так мои инстинкт подсказывает мне, что Он близко.
Я огляделся... да, инстинкты не ошиблись. Вон Он... Его черный силуэт замаячил в отдалении. Он идет спокойно. Непринужденно. Неторопливо. Даже не подает виду, как Ему на вкус пришлись мои удары.
Ну ничего, сволочь... у меня есть план. Ты еще доиграешься...
Я перешел дорогу на красный свет пешеходного светофора, да еще и в неположенном месте. Какая разница? Все равно сейчас здесь не ездит ни одна машина. И для кого в это время здесь работают светофоры?
Оглядываюсь назад. Он уже у пешеходного перехода... ждет зеленого сигнала. Вот идиот... или Он так показывает мне свое превосходство, дает мне дополнительную фору?
О... да... я уже почти у цели. Городской парк.
Не здесь ли все началось? Тогда, три года назад... волшебное число. Каждый три года все идет наперекосяк...
Я проваливаюсь в снег по колено. Выбираться трудном. Я на минуту застыл, зажимая искалеченный бок рукой.
Снова приступ кашля. Малинового цвета кровь скупо орошает серебряный в ночном полумраке снег.
Тут рядом нет фонарей... тут почти темно. Только почему же тогда нет настоящей темноты?..
Я поднял голову вверх. Луна. Что, вылезла из-за своих туч, чтобы поглядеть, как я загнусь, сука? Черта с два!
Чертыхаясь и рыча от боли, чтобы не дать воли сдавленным стонам и слезам, я выползаю из снежной кучи туда, где слой снега поменьше, поднимаюсь на ноги и продолжаю волочиться вперед.
Эти места... навевают ностальгию. Здесь... да... здесь начался этот @#$%ец. Та скамейка... кустики.
Но не они моя цель.
Моя цель - впереди...
Она возвышается надо мной, щетинясь мириадами игл и накрывая своей тяжелой, густой тенью. Я чую в ноздрях запах умирающей хвои. Или это запах того, как умираю я?
Моргаю. Очень медленно моргаю. Оступаюсь. Падаю. Левая рука шарит по карманам в поисках баночки с обезболивающим, дрожа от холода, боли и кровопотери.
Черт подери, у меня отнимаются пальцы на руках и ногах. Лом держать все труднее...
Вот и она, елка. Новогодняя елка.
Я оборачиваюсь назад, одновременно запихивая в рот несколько таблеток и облизывая окровавленные пальцы. Приятный вкус...
Его нет.
Мне надо собраться. Мне надо быть готовым к атаке откуда угодно - он любит нападать с самых неожиданных направлений. Мне надо...
Удар обрушивается... Сверху?!..

***

Удар обрушился сверху. Джимми приятно. Потому что это его удар. Потому что это он только что опустил удар металлической битой на голову здоровенного блондинистого увальня, проломив ему черепушку.
Тело упало в снег. Холодное рассыпчатое серебро покрылось пятнами еще горячего алого жизненного сока. Жертва еще недолго билась в конвульсиях, прежде чем затихла.
Парень молча стоял над убитым, тяжело дыша. Бита приятной тяжестью оттягивала руки. А в душе Джима закипало новое, доселе незнакомое чувство... это была какая-то жестокая, злая радость, опьяняющее веселье, смешанное с чувством триумфа.
Присев возле трупа на корточки, он спустил на шею респиратор, скрывавший до этого нижнюю часть лица, обмакнул в горячую кровь два пальца - указательный и средний - и провел ими по языку. Этот вкус... определенно, кровь врага, взятая силой, разительно отличалась по вкусу от своей крови, который нередко мог почувствовать после очередного избиения Джим. Отличалась в лучшую сторону.
Джимми было так приятно и так хорошо... он сразу, как покончил с Джейкобом, почувствовал себя хорошо. Очень хорошо. Он даже возбудился, и почувствовал, что у него кое-что "встало" между ног.
С любопытством поковырявшись в сером веществе и крови убитого, отодвигая в стороны осколки костей, Джимми пробормотал:
- Надо же... даже у этого идиота есть мозги.
Джейкоба Джим знал лично. И не раз об этом жалел. Звезды школьной футбольной команды, Джейкоб часто задирал парня, а потом начал еще и выколачивать из него деньги. Джим всегда ненавидел его... и боялся. До некоторого времени.
До того момента, пока не решился пойти на встречу с незнакомым злыднем в начале октября.
Размышления были прерваны холодным, хриплым голосом из-за спины:
- Оставь его. Впереди еще трое, - Он всегда подбирался незаметно, возникал неожиданно, словно беззвучно телепортировался или вырастал из-под земли. Оглянувшись через плечо, Джим улыбнулся окровавленными губами и прищурил глаза, стараясь разглядеть глаза в темном силуэте.
Высокий мужчина, облаченный в тяжелый кожаный черный плащ с высоким воротником, направил в черные глаза парнишки взгляд своих - изумрудно-зеленых, холодных глаз, видневшейся сквозь глазницы его страшной маски, изображавшей череп с невероятно острыми зубами. По всей поверхности маски вились замысловатые зловещие узоры.
- Хорошо, Учитель, - весело и негромко проговорил Джим, нацепив респиратор на прежнее место. Помимо него, лицо парня скрывала самая обычная черная маска с вырезами для глаз и рта - наподобие тех, что носят грабители-бандиты или бойцы спецназа. На саму голову был натянут капюшон черной куртки, правда, местами сменившей цвет на кроваво-алый из-за брызг крови, пролитой вовремя нападения на Джейкоба. Да, сначала Джим нанес ему несколько ран кухонным ножом - тот лежал чуть поодаль, воткнутый в снег.
Вытащив нож из снега, Джим двинулся к небольшому загородному дому.
Внутри шла небольшая тусовка. Несколько парней и девушек, море алкоголя, горы закусок и кое-чего еще. Новогоднее празднество давно уже перевалило за полночь, все участники были "горяченькими" и того, что один из них как-то слишком уж долго отсутствует.
- Там больше трех... - пробормотал, оборачиваясь к "Учителю", Джим. Тот был спокоен и невозмутим, а его ответ был предсказуем и холоден, как зимняя ночь:
- И что? Убей всех.
Кивнув, парень поправил рюкзак и стал тихонько двигаться от окон, через которое наблюдал за веселящимися людьми - своими одноклассниками - к главному входу. Найдя рядом с дверью, на крыльце, какой-то достаточно тяжелый ящик, Джим с некоторым трудом придвинул его к двери, тем самым заблокировав ее, а затем тихо-аккуратно двинулся к черному ходу. Еще раз глянув за плечом, Джим без удивления обнаружил, что его "Учитель" исчез.
Черный ход был вообще не защищен! Внутренне посмеявшись над людской глупостью, парень разбил стекло на двери, просунул руку через отверстие, нащупал щеколду и отворил запор. Вздохнув и весело помахивая битой, начинающий убийца проник на кухню. Раковина была завалена грязной посудой.
С тех пор, как Джим согласился на уроки "Учителя", его жизнь стала лучше. Намного лучше. Сначала ему казалось, что он попал в кабалу к маньяку, который, упаси Боже, окажется извращенцем и от странных садистски тяжелых тренировок, после которых хотелось просто лечь и умереть, перейдет к чему-то похуже. К счастью, опасения не подтвердились. Вместо этого "Учитель" раскрыл все карты...
Он растил из Джимми маньяка. "Учитель" говорил, что Джимми "идеален" в роли ученика, что он долго искал такого человека, как Джим, говорил, что долго изучал его, следил за ним.
С несколько месяцев "Учитель" жесткими тренировками воспитал тело парня в достаточной мере, чтобы он мог спокойно махать, например, ломом хоть какое-то время, а также освежил в памяти приемы самообороны. Восприятие окружающего мира и скорость реакции также возросли.
Но наиболее серьезному "апгрейду" подвергся разум Джима. За несколько месяцев "Учитель" дал Джиму почувствовать уверенность в себе, в своих силах, в своих действиях, а потом - дал распробовать вкус чужой крови.
Теперь же настала пора мести. Первые две жертвы были никак не связаны с Джимом, он даже не знал тех людей... теперь же он будет наслаждаться каждой секундой своей кровавой жатвы.
В коридорчике, что вел на кухню, послышались приближающиеся шаги двух людей и их голоса. Парнишка без труда узнал своих одноклассников Алекса и Кейт. Они, судя по разговору, решили пойти на кухню, подальше от остальных, чтобы тут заняться любовью, т.к. остальные комнаты были заняты другими парочками.
Усмехнувшись, парень резко выскочил в коридор из-за угла, нанося одновременно удар ножом наугад. Как ни странно, он не ошибся - клинок нашел свою цель в виде шеи Алекса. Холодный металл в натренированной руке вспорол кожу, мускулы и сосуды, брызнула кровь, пачка стены и одежду.
Кейт готова была закричать - не успел. Ее заткнул сильный удар-толчок битой под дых, а затем на голову согнувшейся пополам девушки пришлось два мощных удара битой.
- Извиняйте, - насмешливо пробормотал трупу и еще живому, но уже с бульканьем захлебывающемуся кровью парню Джим, переступая через их беспомощные тела.
Действовал он так, как учил его наставник: нападал быстро, решительно, не давая жертвам времени опомниться и организовать сопротивление. "У каждого великого убийцы есть свой стиль, своя особенность", - говорил "Учитель". Особенностью Джима стали максимальная скорость, максимальная жестокость, максимальная кровавость и максимальная эффективность.
Вылетел из коридорчика в зал, парень метко кинул нож в ближайшего человека. В тот же миг оружие вонзилось в глаз жертве, и девушка, которую, кажется, звали Мэри, упала на паркет, пачка его кровью.
Тут же поднялся крик, вой; кто-то спешил убежать, кто-то рискнул встать на пути Джима.
Это было неразумно.
Первого, кто подскочил к нему, Джимми поприветствовал ударом биты снизу, по подбородку. Судя по звуку, была сломана челюсть; но маньяк, вскинувший руку со своим орудием к потолку, тут же опустил биту вниз, вторым ударом размозжив голову жертве. Продолжая движение своего оружия, парень развернулся на пятках, и с развороту, с размаху ударил второго храбреца. Тот упал, ударившись об комод головой.
Тусовщики меж тем убегали не к окнам, не к предметам, которые можно было использовать в бою для самообороны - они, паникующие, как стадо овец перед видом волка, кинулись все к парадному выходу.
Джимми последовал за ними - на ходу скинув с плеч рюкзак и непринужденным, ловким движением расстегнув, вытащив на свет божий топор.
- Какого черта?! Кто, @#$%ь, такой?! - возопил кто-то из одноклассников, когда Джимми показался в прихожей. С выражением блаженства на лице, скрытом под маской и респиратором, он накинулся на своих паникующих одноклассников, круша головы и кости битой и кромсая нежную, юную, сочащуюся кровью плоть топором.
Они попытались дать ему отпор, но безуспешно - быстрый, ловкий, теперь Джимми был охотник, загонщиком, волком, а им отныне была отведена роль стада, добычи, овец. Удары и попытки остановить его ни к чему не приводили - слишком ловкий, слишком умелый для неповоротливых засранцев, убийца легко уворачивался от них и обрушивал на головы несчастных новые порции ударов.
Еще несколько минут дом был полон криков, а потом все стихло. Остались лишь изуродованные тела, забрызганные кровью стены и пол.
Убедившись, что на первом этаже из живых остался он один, парень поднялся на второй этаж и принялся обыскивать спальни...
В первой же он на него напал полуголый Кевин, схвативший за ножки стул и размахивавший им, как дубинкой. Он рассчитывал на эффект неожиданности... это было глупо. Джим уловил скрип стула и его дыхание еще стоя за дверью, и потому легко увернулся, отпрянув в сторону, а потом нанес сильный удар топором в шею. Лезвие топорища разорвало легко, как бумагу, полную горячей крови плоть, возможно, даже сломало хребет, и вонзилось в стену. Кевин, дергаясь в конвульсиях, хрипя и заливаясь кровищей, оказался приколот к стене.
Джим не обращал на него внимания - в углу его ждала темнокожая Жаклин. Она попыталась юркнуть мимо убийцы, но тот оказался быстрее, и обрушил очередной град ударов на тело девушки. Когда от нее осталась лишь жалкая измочаленная кукла, парень двинулся во вторую комнату.
Там было пусто и открыто окно.
Высунув голову через окно в морозную ночь, парень увидел девушку, что кричала и плакала на снегу, и парня, что убегал прочь от дома. Без труда опознав в девушке главную красотку класса - Кендис - Джим усмехнулся и ловко спрыгнул вниз.
Приземлившись в сугроб, парень подобрался к девушке и обнаружил причину ее воплей и того, что она до сих пор не сбежала - открытый перелом в результате неудачного приземления.
Присев на корточки рядом с ней, парнишка ухватил девушку за волосы и заставил повернуть лицо на себя. Та, закусив до крови губу и застыв от страха, пялилась на скрытое маской лицо, не отводя взгляда.
- Джи... Джимми? - пролепетала она. Джим замер, удивленный, что Кендис его узнала, но быстро вновь собрался:
- Ага, - весело ответил маньяк, кивнув головой, а потом, выпрямившись, поволок упирающуюся девушку к стене дома. Затем, чуть присев, он резко ударил девку лицом об стену. И еще раз. И еще. И опять. И снова.
Вскоре, на бетонной стене явственно выделялось большое смачное алое пятно, а вместо лица у красотки осталась кровавая каша.
"Намного лучше..." - подумал Джимми, приникая алчущими крови губами к изуродованному лицу. Он чувствовал себя, словно под дозой - хотя никогда, по правде говоря, не употреблял наркотики.
Слизав немного крови с измочаленного лица, Джимми закусил губу еще живой, и даже находящейся в сознании девушки, и резко дернул, отрывая кусок плоти с ее лица.
Из того, что раньше было ртом, а теперь превратилось в месиво из мяса, десен, языка и зубом, прозвучал крик боли.
- У тебя осталась еще одна цель. Еще одна жертва. Ты не можешь дать ей уйти, - прозвучал голос "Учителя" за спиной парня. Тот, печально вздохнув, одним коротким движением рук свернул шею Кендис, поднял биту и оглянулся.
Мрачная фигура в зловещей маске-черепе стояла за спиной и спокойно глядела своего ученика.
- Да, Учитель, - кивнул Джим.
- Покончи с ним. Я, так и быть, пока приберусь тут.
Коротко кивнув, довольный и радостный, в предчувствии охоты, Джимми кинулся по следом за своей убегающей жертвой.

***

Боли не было. Была сухая статистика.
Когда Он спрыгнул на меня, ударив ножом, я еле-еле успел увернуться. Но удар все-таки задел меня... и теперь в моей правой руке возникло новое отверстие. Не смертельно, но весьма и весьма неприятно.
Я развернулся, замахиваясь ломом, и нанес удар быстрый настолько, насколько мог. Увы, Он был быстрее - присел, и кусок металла в моей руке просвистел над его головой. По инерции движения меня потянуло вслед за тяжелым ломом. Да, это был глупый, отчаянный удар. Он не преминул воспользоваться этим - прыгнул из полусидячего положения вперед, на меня, одной рукой метя в горло, другой, в который был сжат его длинный нож - в лицо.
Я еле успел среагировать, отшатнувшись назад и упав на землю в попытке увернуться от атаки. Он полетел следом, собираясь рухнуть сверху и воткнуть свой клинок где-то в области моего левого глаза. К счастью, я успел оттолкнуть его от себя ударом ног.
На секунду он оказался на снегу - но лишь на секунду. Я кое-как поднялся за эту маленькую передышку.
Но Он уже вновь принялся двигаться. Он сменил тактику.
Я, стараясь не терять равновесия на гололеде, стал наносить удары ломом, в надежде задеть противника. Но тот был быстр... слишком быстр!
Он кружил вокруг меня, словно в танце, легко уворачиваясь от всех моих атак - медленных, слабых от кровопотери, холода, усталости и ненадолго приутихшей боли. Легко, непринужденно обойдя мою оборону, Он схватил меня за ворот и без труда метнул в сторону.
Я больно ударился хребтом о землю. В глазах тьма сгустилась до полной слепоты - но лишь на миг. Проскользив еще с метр по заледеневшему снегу, я, наконец, остановился.
Эх... Джимми-Джимми! Как же докатился я до этого... три года назад, убивая своих одноклассников на новогодней тусовке, я не думал, что это кончится вот так.
План "Б". Я пришел, чтобы выполнить план "Б". Надо просто помнить об этом... держать себя в руках... контролировать и направлять свои страсти, страхи, чувства. Направлять их... делать своим оружием.
Так учил Он.
- Вставай, Джимми, - прохрипел холодный, как ночь, низкий голос моего противника и наставника. - Вставай... или умри.
Это обидно. Я ведь верил этому ублюдку... я ведь верил в Него! В Его правоту! В Его слова! В Его наставления!
А теперь я, Им же и израненный, еле-еле поднимаюсь со льда и отхожу туда, где снежок покрывает гололед.
План "Б". Придерживаться его. Вроде, план неплох, да? Хоть и сочинил я его на ходу... убегая от Него.
Медленно отступая к ящикам за своей спиной и наблюдая за таким же медленным, но в то же время неизбежным, как смерть, приближением "Учителя", я решил потянуть время, завязав разговор:
- Зачем... зачем все это нужно? - спросил я, всматриваясь в черные прорези его маски-черепа. - Зачем ты хочешь убить меня?.. Ведь я же твой ученик... ты сам говорил так!
- Ты плохо слушал меня? - последовал ответ. Отлично, он повелся. - Я же учил тебя... в мире есть волки и овцы. И рано или поздно каждому придется решить, кто есть кто... я научил тебя убивать волков, сделал таким же, как они. Теперь... матерый волк готов загрызть волчонка. Это естественно. Это правильно. Это борьба за выживание. Остаться из нас двоих может только один...
Я снова начал уворачиваться слишком поздно. Полностью уйти от удара я не успел.
Глухая боль - сильная доза обезболивающего еще действовала - прошила мою грудь. В следующий миг, выхватив свое главное оружие - остро заточенный тесак - "Учитель" кинулся на меня.
Еле успев заблокировать удар врага ломом, я тут же получил удар в живот коленом. Кровавый кашель, доселе раздиравший одни лишь легкие, теперь словно раздирал вообще все внутренности. А его кинжал... черт, похоже он проткнул легкое.
Я упал в эти злосчастные ящики. План "Б", да?..
Я уже не жилец. Боль возвращается... боль затмевает все кровавой пеленой. Все-таки, я ошибся с выбором лекарства. Я ошибся с выбором пути... я...
Он нависает надо мной зловещей тенью. Белесое пятно его маски во мраке выглядит так, будто в воздухе повис череп. А в глазницах - два злых изумрудно-зеленых глаза.
Я вижу... вижу... он занес руку... лезвие сверкнуло в лунном свете.
Сейчас здесь будет сверкать еще сильнее.
На пределе сил, на грани болевого шока и отключки, я успел выхватить из кармана зажигалку.
О да, верная бензиновая зажигалка, украденная у дяди Леонарда, после того, как его выпотрошил.
О да... верная зажигалка. Мне говорили, что курение сгубит меня. Последние три года я не курил... но меня добьет не Учитель. Меня добьешь ты, верная зажигалка.
Потому что я знаю, что в ящиках. Завтра - 31-е декабря... и...
Здесь фейерверки. Много... очень много фейерверков.
Загорается маленький огонек. Тесак уже несется ко мне... чтобы совершить удар. Смертельный удар.
Пламя быстро охватывает торчащий из ящика фитиль... как удачно... Я, подставляя под удар руку, хватаю противника за край плаща и тащу его вниз, чтобы он не успел сбежать за те несколько секунд, что остались до начала "огненного шоу". Боль в руке? Отсеченная конечность? Кровь фонтаном? Не беда. Больно... больно до одури. Но уже не важно - тело немеет, теряет чувствительность за секунды...
Я вижу злобу и удивление в зеленых глазах.
Прощайте, Учитель. Вы были паршивым наставником.

***

Выписка из газеты городка за 31-декабря 20** года.
"Прошедшей ночью страшный и таинственный инцидент имел место в Городском парке, где должна была проходить городская новогодняя елка. Очевидцы заявляют, что слышали громкие взрывы и видели большой пожар, вызванный взрывом ящиков с салютами, хлопушками и фейерверками, что были заготовлены к празднеству. Ответственные за то, что столь огнеопасные вещи хранились в неподобающих условиях, по словам мэра города, уже наказаны.
Помимо этого, на месте происшествия был найден один труп. По результатам предварительной экспертизы, это был молодой мужчина от семнадцати до двадцати двух лет. Также на его теле были обнаружены многочисленные ранения и травмы, полученные явно до смерти во взрывах фейерверка. Помимо этого, к парку ведет цепочка кровавых следов.
Больше никаких сведений полицейские не разглашают, но многие неофициальные источники уже связывают произошедшее с деятельностью маньяка по прозвищу "Мясорубка", который уже три года терроризирует наш город и его окрестности и которого никак не могут изловить полицейские. "

***

Высокий мужчина в темном кожаном плаще с высоким воротником, застыл в полутемном помещении с низким потолком. Тут не было окон и ламп; освещение составляли несколько свечей. На одной из стен висели, приклеенные, множество фотографий с изображениями разных людей и мест. На многих из них, да и просто на белой штукатурке, видны были надписи, сделанные красным маркером.
Мужчина вытащил из кармана новую фотокарточку, взял с маленького столика тюбик клея и принялся тщательно приклеивать изображение на правой половине стены. Потом он достал маркер, и подписал под фотографией: "Джим "Мясорубка" Мэйси", а затем нарисовал на фотографии крест.
"Джим показал неплохой результат, - писал несколькими минутами позже маньяк в своем дневнике. - У него был потенциал... но он за три года не усвоил несколько важных правил. Во-первых, он не усвоил правило Дикой Стаи: не верь никому, кроме себя. Во-вторых, он не усвоил правило Преемственности Поколений: ученик всегда должен превзойти учителя. Джим оказался слишком сентиментален... и потому проиграл. Но, надо отдать ему должное... он меня знатно потрепал. Впрочем, у меня есть еще и другие кандидаты в ученики, и другие жертвы для Охоты..."