Взгляд в никуда

В конце лета я, наконец, съехал из квартиры, в которой с окончания школы жил вместе с друзьями, и снял однокомнатную квартирку у метро. Квартира была после ремонта, хозяева съехали в новую четырехкомнатную квартиру и забрали почти всю мебель. Остался только стол и пара стульев на кухне.

Я немного не успел с привозом мебели из прежней квартиры, но очень уж хотелось провести ночь на новом месте, пусть и на полу на одеялах. Вечером первого сентября, взяв с собой одеяло и ноутбук, я направился к своему новому дому, заглянув по дороге в магазин и купив сигарет и бутылку пива. Пригласить однокурсников на новоселье как-то не пришло в голову, да и хотелось отметить данное событие в одиночестве — ведь ради него я все и затеял.

Я как мог удобно расположился на полу, подключил ноутбук к сети, налил первый стакан пива и закурил. Было тихо, непривычно тихо — и это было здорово. Я вышел на балкон и закурил вторую сигарету. В сумерках район был очень красивым. Вернувшись в комнату, я решил поискать интернет. Надежды было мало, но, к своему удивлению, я нашел незаполненную точку доступа Wi-Fi.

В сгущающихся сумерках в свете экрана я потягивал пиво и лазил по сети, пуская струи дыма прямо в экран. Хмель и сигаретный дым окутывали меня теплой мягкой завесой. Так я сидел до второго часа ночи, пока не наткнулся на интересную ссылку — подборку «фотографий, которые шокировали мир». Черт меня дернул скачать этот архив. Там оказались фотографии известных фотографов с полей сражений, с мест техногенных катастроф и все в таком роде. Настроение испортилось, когда я открыл фотографию, сделанную в Индии после аварии на химическом заводе (я часто приобретал туры в Индию и узнал знакомые пейзажи, возможно поэтому на меня это фото оказало ещё большее впечатление). Там была изображена разрытая могилка, а в ней — мертвый ребенок . Я не специалист в этом вопросе, но, кажется, он был мертв уже неделю. Лицо опухло, рот был открыт. Я понял, почему людей пугают мертвецы. Человек — это не только тело. Когда человек умирает, что-то осмысленное, делающее его человеком, уходит из него, оставляя только труп, в котором уже нет ничего человеческого, кроме очертаний, да и те искажаются, потому что теряют смысл. Эта страшная похожесть на живое и пугает.

Самым ужасным в этой фотографии были глаза мертвого: белесые, заплывшие, как у дохлой рыбы. И все же они смотрели, смотрели на что-то извне, смотрели сквозь наш мир, как через оконное стекло. И я боялся, потому что тьма за границей монитора сгущалась, а эти глаза, казалось, росли, заполняя все поле зрения, а я не мог отвести взгляда, не мог прикоснуться к клавиатуре. Я уже жалел, что рядом никого нет.

Так я просидел четверть часа, пока пиво не запросилось наружу. Стряхнув наваждение, я закрыл фотографию. Справить нужду хотелось зверски, но мне не хотелось сейчас выходить в темный коридор. Терпеть я еще мог, поэтому решил сначала восстановить душевное равновесие, почитав «IT Happens». Первые пару историй мне ещё было жутко, но постепенно я успокоился. Вдоволь насмеявшись над тупыми пользователями, я встал и пошел к двери.

Я не помнил, закрывал ли я за собой дверь, когда возвращался из толчка в первый раз. Конечно, не закрывал, от кого мне прятаться, если я один в квартире? Но точно я не помнил, и вид приоткрытой двери снова вызвал тревогу. Щель шириной в десять сантиметров была абсолютно черной. По ту сторону двери был мрак, чернильно-черный, совершенно потусторонний, без единого лучика света. Как назло, в комнате не было верхнего света — хозяева-скряги выкрутили лампочки. Подавив нервный смешок, я достал из кармана телефон и включил встроенный фонарик. И кто ж знал, что его мертвенно-бледный свет напугает меня еще больше. Потому что свет уходил в черную щель безвозвратно — мрак просто глотал его.

Тут я разозлился. Никогда не боялся темноты, а тут вдруг трясусь, как маленький! Но эти глаза… Я физически ощущал из-за двери этот взгляд мертвеца в никуда. И это было хуже темноты.

А пиво между тем взбесилось — я уже еле терпел. Физиологическая потребность перекрыла страх. Я решил, что если не буду смотреть в темноту собственными глазами, то мне будет легче. В телефоне, само собой, была камера, и я включил ее в режим поиска (то есть изображение показывается на экране, но в память не пишется). Протянув руку с телефоном перед собой и глядя на экран, я приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Луч света из фонарика осветил пустую прихожую и отразился в двери ванной. Страх прошел, мне даже стыдно стало. Я оторвал взгляд от экрана, открыл дверь и сделал шаг в прихожую, повернувшись при этом к кухне и толчку. Не было здесь никакого «чернильного мрака» и мертвых глаз я не увидел. В мягком полусвете не было ничего опасного. Я собрался выключить камеру и опустил взгляд на телефон, и увидел...

Я не помню, как оказался в комнате и как захлопнул дверь. Только потом понял, что обмочился — по-настоящему, прямо в штаны. Я стоял, привалившись плечом к двери, и смотрел в экран телефона; волосы на голове стояли дыбом, а по телу бегали мурашки. Потому что в ту самую страшную секунду в моей жизни, когда я смотрел сквозь камеру телефона на темный коридор, я видел, что я не один. В память впечатался силуэт человека на фоне оранжевого отблеска фонарей из окна кухни. Силуэт, который я видел только на экране, но не собственными глазами. И я видел его достаточно долго, что бы понять, что это не обман зрения.

Я не знаю, что это было. Скорее всего, видение. Или крыша поехала. Но теперь моя жизнь перевернулась. Больше всего на свете я хотел быть подальше от людей, а теперь я не могу себе это позволить, потому что до смерти боюсь темноты, одиночества, замкнутых пространств. Я стал больше времени проводить с друзьями, при первой возможности привожу их посидеть к себе; переселил к себе одну девушку — делаю все, чтобы не остаться один сам с собой. Особенно ночью, когда так много чернильно-чёрных углов, из которых смотрят глаза мертвеца, глядящие в никуда...