Кино

- "Людям страшно – у меня изо рта шевелит ногами непрожёванный крик."


- Владимир Маяковский.

Это произошло несколько лет назад в небольшом городке на севере России. Погода стояла холодная, ледяная морось била по земле и зонтикам проходящих по улицам людей. Я сидел в небольшой кухоньке своего дома с обшарпанными стенами. Горячий чай обжигал горло и руки, заставляя меня то и дело ежится от неприятного ощущения. Я смотрел в окно и параллельно думал, как оправдать перед своим работодателем столь долгое отсутствие. Мое внимание привлекла незнакомка.

Девушка, лет двадцати, она стояла у заброшенного кинотеатра и сверлила взглядом покосившуюся входную дверь. На ее лице было написано то ли желание, то ли нерешительность. Я невольно подался вперед, щурясь, в попытке разглядеть заинтересовавший меня силуэт. Уже через секунду девушка скрылась в мраке обвалившихся стен, растворяясь в моих воспоминаниях, звуке дождя и ужасах кинотеатра. Я помню это здание еще работающим. Крики детей, веселые, жизнерадостные. Помню и усмешки родителей, которые ласково разглядывали своих детей. Но ярче всего я помню пожар, огонь, застилавший взор, мольба о помощи и пожарных, что подоспели так не скоро. Меня никогда не прельщали чужие смерти. В тот вечер весь воздух пропитался ужасом агонии.

Через пару часов девушка вышла из кинотеатра. На ее лице была улыбка. Такая, как у тех детей, что выходили из кинотеатра после просмотра. Меня это насторожило. В горле встал ком и я поспешил отвести взгляд, а то и вовсе, уйти с кухни в гостиную, где окна выходили на дорогу.

И если вы думаете, что это единственный случай, то вы ошибаетесь. Эти ее кинопросмотры проходили почти каждую неделю на протяжении месяца. Каждый раз она входила в кинотеатр полная смятения, а возвращалась совсем другой, счастливой. Стоило ли говорить, что меня это не могло не волновать, как постороннего зрителя. Однажды я решился зайти туда. Так, из личных переживаний за жизнь бедняжки и чертового интереса, который все никак не мог утолить. Людское любопытство зачастую ни к чему хорошему не приводит, но... Вот я уже иду по прожженному полу, цепляясь кончиками пальцем за обои, слезшие со стен. Обшарпанность этого места меня ни столько пугала, сколько вгоняла в тоску. Я прошелся по комнатам. Кое-где оставались плакаты, удивительно, что их не затронуло пламя. Валялись игрушки. Мебелью Пройдя дальше я наконец-то нашел и залы. Прошелся и по ним, заведомо откладывая напоследок тот, что интересовал меня больше всего. Тот зал, где и начался пожар. Тот зал, который не успели вовремя открыть. Шаг за шагом, комната за комнатой и вот я уже стою у двери, с табличкой под номером "8". Рука дергается, когда я толкаю дверь вперед. Меня чуть ли не тошнит, когда я окидываю взглядом картину передо мной.

На полуразвалившемся стуле сидит девушка. Она смотрит на стену, где некогда был экран. В ее руках - плюшевая игрушка, а на лице - улыбка. На голову капает вода, но кажется, она того не замечает. Неожиданно по комнате проносится громкий, заливистый смех и девушка оборачивается на меня, с восторгом указывая на экран.

- Дядя. - говорит она, неестественно склоняя голову набок. - Вам нравится мультик?

По моей щеке скатывается одинокая слеза, пока я с ужасом выбегаю из зала и несусь домой. К черту этот кинотеатр, главное для меня было оказаться в безопасности. Уже добежав до дома, я позвонил в полицию. Честно уже и не помню, что сказал, единственное что отпечаталось в памяти это...

Чужая улыбка.