Дитя ночи

Недавно я заметила, что в доме передвигаются вещи. Ночью, когда мы просыпаемся, я вижу, что прикроватный коврик смят и сдвинут в сторону, занавески висят не так, как мама оставила их с утра, посуда сдвинута а на папином кресле следы, какие появляются, если провести по ним ладошкой. Меня от этого пробирает дрожь, но папа утверждает, что это мыши. Врёт, наверно, чтобы меня успокоить, мыши не бегают днём, я знаю.
Мы живём в этом доме уже очень давно. Родители говорят, что в нём я и появилась, но я была совсем маленькая и уже ничего не помню. Они называют наш дом "особняк". Это оттого, что он особенный и очень большой, я даже не во всех комнатах ещё побывала! Папа закрыл большинство из них на специальные ключи, которые прячет в своём кабинете. Однажды, когда папа будет на работе, а мама с подружками, я не пойду гулять, проберусь в кабинет, достану ключи и открою их все. В замочные скважины видно очень мало, но в комнатах точно полно интересных штук.
Сегодня родители улетели на охоту вдвоём. Когда я встала с кровати, их уже не было, а завтрак стоял на столе. Кажется, я спала слишком долго, и кровь успела немного свернуться. Хоть мне и не нравятся комочки, голод был слишком силён, поэтому завтрак пришлось, зажмурившись, проглотить. Я пошла в гостиную посмотреть время, старинные часы с гирьками показывали три часа и двадцать две минуты. Может быть, родители уже вернулись и теперь обнимаются голые во второй спальне? Обычно они спят в гробах, но порой после охоты идут в спальню с кроватями, где лежат в обнимку и пыхтят. На мой день рождения родители обещали подарить собственный гроб. Не люблю я спать в кровати, она слишком большая и не закрывается. Мне кажется, тот, кто двигает вещи в доме следит за мной днём, пока я сплю.
Но родителей не оказалось ни в одной из спален, их гробы стояли раскрытыми, а ветер шевелил занавески на открытом окне. Подойдя к окну я вдохнула полной грудью ночную свежесть и захотела ещё раз попробовать полететь, но вдруг вспомнила про ключи. Папа с мамой наверняка залетели после охоты к знакомым и теперь пробудут у них практически до самого рассвета, так что у меня куча времени, чтобы осмотреть те комнаты! Заскочив на кухню съесть ложечку мёда, я прыгнула на потолок и побежала к кабинету. Мама, конечно, будет ругаться за оставленные следы, но недолго, завтра не нужно охотиться и она всё равно будет скучать без дела.
Ключи папа убирал в ящик письменного стола. Вот только в какой? В верхнем лежат исписанные листочки, в среднем — всякие ручки и карандаши, в нижнем — несколько толстых еженочников. Неужели он их перепрятал? А, вот они, под листочками! Первой надо открыть самую скучную комнату, я её рассмотрела в замочную скважину почти целиком и осталось только проверить, не стоит ли что-то классное по углам.
Жаль, непонятно какой ключ подходит к каждой двери, пришлось долго подбирать нужный. Уф, ну и пылюга тут! Не зря её закрыли. Всё накрыто простынями: диваны, стулья, шкафы, и в углах то же самое, зря только время теряла с замком. Остальные комнаты располагались на втором этаже и я попыталась взлететь над лестницей, но получился только длинный прыжок и верхние ступени врезались мне в ногу и живот. Потирая ушибы, я направилась к ближайшей закрытой двери. В ней стоял самый маленький замок, поэтому через замочную скважину посмотреть на содержимое было невозможно. Ключ отыскался быстро, но в комнате не было ничего, кроме большого зеркала. Оно отражало всю комнату, кроме, конечно, меня. Мама говорит, что мы слишком красивы, чтобы зеркала нас отражали. Тогда почему они не отражают Катерину, она же уродина? Очень жаль, что не могу полюбоваться на себя.
Я смотрела в окно на пруд, когда снизу послышался шум. Сначала мне показалось, что вернулись родители, но шум был не от входного окна, а из другого конца дома, где стояла дверь. Кажется, кто-то сломал на ней замок, чтобы войти. Стало очень страшно и я притихла. Как-то раз Катерина рассказывала страшную историю о человеках, которые врываются в дома вампиров, пока те спят и отрезают им головы, даже взрослые человеки не умеют летать, поэтому ходят шумно и неуклюже. А ещё они держат в карманах световые палочки, чтобы видеть нас, когда наступает ночь. Раньше я не верила глупой Катерине и смеялась над её рассказами, но теперь они сразу всплыли в памяти. В жутких историях человеки выглядели немного похожими на нас, но их кожа была розовой, будто пропитанной кровью, на голове и вокруг глаз росла шерсть, глаза практически не отражали свет, на месте носовых впадин рос кривой бугор из кожи, а два ряда тупых зубов скрывались за кусками мяса, они расползались, когда человеки начинают бормотать. Говорят, их голос способен вызвать самые жуткие кошмары и даже погрузить в транс, после которого никогда не проснёшься.
Пока я стояла посреди комнаты, не в силах пошевелиться, шаги стали приближаться к лестнице. Часы в гостиной отбили четыре часа и я услышала вскрик, пробирающий до костей. Кажется, чудище было радо. Наверно, оно подумало, что часы — его добыча, потому что шаги резко направились в гостиную. Стараясь не шуметь, я на цыпочках вышла из комнаты и, если бы не ушибленная нога и скрипучий пол, спряталась бы д большой комнате с мебелью. Человек, видимо, услышал скрип половицы и затих. Я представила, как он жадно смотрит вверх и облизывает розовым языком куски плоти на лице, зажмурилась и застыла. Монстр снова двинулся в мою сторону, но на этот раз гораздо тише. Внизу мелькнул луч света, направленный на лестницу. Не в силах совладать с ужасом, я бросилась к самой дальней закрытой комнате. Ключи норовили выпасть из дрожащих рук, пока я на коленях сидела перед массивной дверью. Хоть я и не хотела смотреть в сторону лестницы, страх заставлял глаза смотреть. Лучи пугающего совсем не лунного света метались по потолку второго этажа, они будто искали владельцу добычу, тщательно обшаривая все уголки. Уже открыв дверь и проскользнув внутрь, последний раз взглянула на лестницу и зажала рот ладошкой: из-под верхней ступени показалась шерсть, растущая на голове чудовища, затем глаза, кажущиеся полностью чёрными (что самое ужасное, вокруг них тоже нависала кожа, часто закрывая и снова открывая их), бугор на лице свисал до самого рта, который и правда был закрым мясистыми ошмётками плоти. А ещё шерсть росла внизу лица, придавая дневному кошмару ещё более угрожающий вид.
Я успела захлопнуть дверь, когда свет скользнул по ней, едва не схватив мою руку. Комната была похожей на первую, только нигде не было видно простыней, накрывающих мебель. Мне почти удалось отогнать страх и почувствовать себя в безопасности, как из-под двери ударила тонкая полоска человечьего света. Оставалась надежда на возвращение папы и мамы, но надежда была призрачной. Вдруг человек уже поймал их и отрезал головы? Нет, не может быть! Папа сильный и не дал бы себя и маму в обиду!
Ужасные картины менялись в голове, будто в калейдоскопе и каждая казалась страшнее предыдущей. Я пятилась от двери с дёргающейся ручкой, ударяясь спиной о стулья и этажерки, пока не заползла под кровать с наваленными сверху матрацами. Монстр ударил по двери чем-то железным и она захрустела. Зажмурив глаза, я вжалась в стену, тщетно надеясь просочиться сквозь щели в досках на улицу. В голове всё перемешалось, руки ногтями впились в дерево. После очередного удара дверь с шумом распахнулась, подняв облако пыли, в которой заплясал жадный луч. В руке человека тускло блестел огромный топор, пока он шарил светом по стенам, рот его отрывался, выпуская практически невидимый пар. В красном провале виднелись тупые зубы, какими только кости перетирать. А затем чудовище заговорило и мне пришлось зажать рот, чтобы не закричать от этих гортанных звуков, совсем не похожих на милое шипение родителей. Дойдя до кровати, ноги существа замерли. Свет бил куда-то в угол, жадно поглощая спасительную темноту. На миг я пожалела, что не могу закрыть глаза так же, как это делал человек, потому что не было никаких сил смотреть на ноги и лезвие топора, висящее в метре от моей шеи. Внезапно, чудовище село и мой взгляд встретился с его холодными голубыми глазами, концы его рта поползли в стороны и я закричала. Последний раз в жизни.