КУРДИСТАН И КУРДСКИЙ ВОПРОС (1923-1945)
МОСУЛЬСКИЙ ВОПРОС
Хотя у Лондона в противостоянии с Турцией из-за Мосула все козыри были на руках, англичанам приходилось преодолевать немалые трудности. Их основным источником была не столько контригра Турции, сколько неустойчивое положение в самой подмандатной стране – Ираке. Значительная часть иракского общества с самого начала британской оккупации относилась к новоявленным колонизаторам враждебно, а насажденный ими режим королевской хашимитской династии считала нелегитимным, опирающимся на узкий слой заведомых прислужников Англии, поддерживаемых и оплачиваемых ею. Типичным представителем таковых был генерал Нури Саид, в течение 40 лет прямого или косвенного британского господства в стране занимавший ключевые посты в правительстве. Весь этот период англичане сидели в Ираке как на вулкане, который часто просыпался. Поэтому любой внешнеполитический шаг, касающийся Ирака, Лондону приходилось сверять с насущными потребностями своей внутренней политики в стране. Это касалось и мосульского вопроса.
Арабские националистические круги Ирака как проанглийской, так и патриотической ориентации, конечно же, хотели сохранить Мосульский вилайет в составе государства, и этот момент англичане использовали, чтобы протащить через Учредительное собрание кабальный англо-иракский договор 1922 г., повязав его «мосульским узлом». Английские власти шантажировали арабов отказом отстаивать перед турками право Ирака на Мосул, если Учредительное собрание не утвердит договор. 10 июня 1924 г. он был утвержден всего 36 депутатами (немногим более половины всего состава парламента) при условии обязательства правительства немедленно приступить к его пересмотру (!) и аннулировать его в случае неприсоединения Мосульского вилайета к Ираку.
Нельзя не отметить, что при всей значимости внутрииракского арабского фактора имперские интересы Великобритании в подходе к мосульской проблеме имели приоритетное значение. Дипломатический корреспондент британской газеты «Санди тайме» Крауфорд Прайс писал 18 мая 1924 г., что кроме обязательств защитить «арабских союзников» «имеются соображения первоклассного политического значения. Горы Равандуза, которые составляют северную границу Мосульского вилайета, являются водоразделом между сферами сухопутной и морской державы, – говоря яснее, нормальной границей между русской и английской деятельностью. Сохранение провинции в дружественных руках является, далее, существенным для безопасности развития и сохранения наших имперских воздушных путей в Индии. Наконец, там имеется нефть – аргумент, на котором я до сих пор не останавливался, так как его значение постоянно преувеличивалось. Окажутся ли нефтяные залежи коммерчески доходными, остается еще убедиться. Конечно, дипломатия не может не признавать их значение, но недостаточно намекать на то, что присутствие этого ценного продукта является единственным или главным мотивом британской оппозиции Турции».