КУРДИСТАН И КУРДСКИЙ ВОПРОС (1923-1945)
«Вторая курдская революционная война» (Араратское восстание)
Результаты всех подобных жестов и попыток были ничтожными. Снять с повестки дня внутриполитической жизни Турции курдский вопрос Анкаре так и не удалось. Напротив, передышка оказалась очень короткой, и меньше чем через два года после подавления восстания шейха Саида разгорелось новое курдское восстание. Это и неудивительно, ибо правящие круги Турции не предприняли никаких попыток устранить глубинные причины, постоянно питавшие протестные настроения в курдском обществе. Более того, политика правительственных кругов только обостряла турецко-курдский антагонизм.
Известный в 20-30-х годах советский знаток Турции К.Г. Василевский справедливо отмечал в 1930 г.: «Несмотря на жестокий разгром курдского восстания 1925 г., кемалисты до последнего времени являются весьма условными хозяевами в Курдистане». Причины этого советские исследователи того времени, находившиеся в плену марксистских схем, видели в первую очередь в социально-экономических условиях, в которых пребывало тогдашнее курдское общество. Один из них (Б. Платонов) утверждал, например, что курдские восстания происходят из-за феодальной эксплуатации крестьянства и налогового пресса кемализма: «Противоречивость курдского движения и заключается в том, что недовольство райята было использовано его же эксплуататорами – курдскими шейхами-феодалами, подкрепленными англо-французским капиталом». Другой исследователь видел причину недовольства курдского населения также в нежелании кемалистов всерьез ликвидировать феодализм в Курдистане и в стремлении решить аграрный вопрос в интересах курдской феодально-племенной верхушки. Такого рода суждений в советской литературе конца 20-х – начала 30-х годов было предостаточно.
Конечно, нельзя отрицать, что социально-экономический фактор играл определенную роль в национальном движении курдов как Турции, так и других ближневосточных стран, особенно когда речь идет о конкретных носителях социально-классового гнета (принадлежавших к господствующей нации и к коллаборационистской части курдских верхов). Однако в целом протестные настроения в курдском обществе выливались в политические (точнее, военно-политические) действия, направленные против системы национального гнета, который в Турции после подавления восстания 1925 г. не только не ослаб, но принял тотальный характер. Тот же процитированный автор, любитель крепких выражений, писал, что политика Анкары по отношению к курдам есть «жандармская, черносотенно-ассимиляторская политика удушения нацменьшинства, и она также играет колоссальную роль в курдском движении». Пожалуй, слово «также» здесь неуместно, ибо именно такая политика была первопричиной курдских волнений.