КУРДИСТАН И КУРДСКИЙ ВОПРОС (1923-1945)
Подавление восстания курдов
На следующий день после захвата курдскими повстанцами Харпута, 25 февраля 1925 г., по требованию правительства ВНСТ объявило осадное положение сроком на один месяц в вилайетах, где полыхало восстание (Муш, Дерсим, Мардин, Урфа, Сиверек, Битлис, Сиирт, Ван, Хакяри, Эргани, Эрзурум, Диярбакыр, Малатья); вскоре срок был продлен. Прогрессивно-республиканская партия (не говоря уже о правящей Народно-республиканской) немедленно осудила выступление курдов. Был принят закон № 556 о запрещении всех ассоциаций, использующих религию в политических целях. 4 марта были учреждены два «суда независимости» – один в Анкаре (с ограниченными правами), другой в Диярбакыре (с неограниченными). Это было первое мероприятие нового премьера Исмета Иненю, сменившего накануне склонного к компромиссу и соглашательству Али Фетхи-бея. Ближайший друг и соратник Кемаля, прославившийся победами над греками, Исмет-паша этих недостатков был лишен. Он и впрямь действовал быстро и решительно.
«Судам независимости» сразу был придан статус чрезвычайных трибуналов, нацеленных на смертные приговоры, для которых не требовалась санкция меджлиса. Фактически это были военно-полевые суды с ускоренным судопроизводством. Среди первых приговоров анкарского «суда независимости» отметим семь лет тюрьмы полковнику в отставке Али Рухи-бею за высказанные им в кафе симпатии к курдам и многолетнее заключение журналисту Уджузу – за сочувствие Али Рухи. Но вообще-то наиболее распространенным приговором в практике «судов независимости» была петля. Например, по решению суда над шейхом Саидом и его ближайшими соратниками (май-июнь 1925 г.) все 47 обвиняемых были повешены.
Подавление восстания курдов потребовало большого напряжения сил от государства. Основной упор делался, конечно, на войсковые операции, в разработке и проведении которых непосредственное участие принимали Мустафа Кемаль, премьер-министр Исмет-паша, начальник генерального штаба Февзи-паша (Чакмак), бывший военный министр Кязым Карабекир-паша и другие видные турецкие военачальники. Когда к концу апреля 1925 г. сопротивление основных сил курдских повстанцев было сломлено, сосредоточенные в Курдистане турецкие войска были демобилизованы. Острая фаза кризиса в Турецком Курдистане миновала. Репрессии против курдов носили тотальный характер, их проводили как регулярные войска, так и жандармерия и местные полицейские власти. «Турки Мустафы Кемаля,– писал Армстронг,– в жажде мести убивали курдов с такой жестокостью и свирепостью, с какой гурки султана убивали греков, армян и болгар». Тойнби высказался в более мягкой форме, но не менее критично. Турецкое правительство, отмечал он, подавило восстание с большой энергией, но военные усилия не сопровождались «политической мудростью». Репрессии были столь свирепыми, что произвели неблагоприятное для Турции впечатление в соседнем Мосульском вилайете. Турки не извлекли уроки из опыта англичан, которые после подавления народного восстания 1920 г. в Ираке проводили в этой стране умеренную политику, пойдя на некоторые уступки национальным кругам. Турецкое же правительство, заключал ученый, провозгласив широковещательный план демократических реформ, включая секуляризацию и вестернизацию, на деле усилило политику туркофикации, секуляризации и вестернизации, что вызвало новую волну вооруженного сопротивления в Турецком Курдистане и сильно повредило престижу Турции в глазах курдов турецко-иракской пограничной полосы и Северного Ирака, а это заметно ослабило позиции Анкары в Лиге Наций и на завершающей стадии переговоров с Англией по Мосульскому вопросу. Впрочем, на эксцессы, сопровождавшие усмирение курдов турецкой армией и жандармерией, Лига Наций, несмотря на многочисленные сигналы и прямые обращения, не реагировала.