КУРДИСТАН И КУРДСКИЙ ВОПРОС (1923-1945)
Заключение турецко-персидского договора
Дипломатические переговоры по территориальному вопросу между Турцией и Персией шли параллельно с решением оперативных задач по совместному подавлению курдского восстания. Тегеран был поставлен в известность, что турки намерены завершить операции против курдов к концу 1931 г. и просят персов пропустить курдских повстанцев в Персию, где из-за отсутствия высоких гор их легче будет окружить и разбить. Турки обещали препятствовать обратному возвращению курдов. Итак, антикурдский сговор Анкары и Тегерана стал фактом: сотрудничество в подавлении курдского сопротивления, изоляция турецких курдов от персидских и обмен территориями, облегчающий эти действия, составляли единый блок этого сговора.
В самом конце 1931 или в начале 1932 г. было достигнуто соглашение, согласно которому Персия уступала Турции территорию у Малого Арарата и гору Айбей, получив взамен участок на юге в ущелье Баджирге (вилайет Хакяри) на пути из Джуламерка (Чёлемерика) в Урмию (Резайе). Стороны договорились и об облегчении условий торговли на пути из Тебриза в Эрзурум и Трабзон. Кроме того, Турция уступила Персии часть издавна спорной территории в районе Котура (где находился стратегически важный перевал, проходимый зимой), и было решено образовать комиссию по разграничению.
Несмотря на достижение этого соглашения, трудности во взаимоотношениях между Турцией и Персией по пограничному и связанным с ним вопросам, видимо, не были преодолены до конца, о чем говорит подписание формального договора только 5 ноября 1932 г., т.е. почти через год после заключения фактических договоренностей. Статья 5 «договора о дружбе», как он назывался, предусматривала недопущение на территориях договаривающихся сторон «организаций или групп», которые нарушали бы «мир и безопасность» другой стороны, а также действий лиц, ведущих любыми средствами пропаганду против другой стороны. Остальные статьи предусматривали соблюдение принципов ненападения, нейтралитета и экономического сотрудничества.
Заключение турецко-персидского договора 1932 г. не привлекло особого внимания на Западе, что служит косвенным доказательством его незаинтересованности в разжигании конфликта в Курдистане. Зато Москва, судя по всему, была довольна. Заместитель наркома иностранных дел Л.М.Карахан писал полпреду СССР в Турции Я.З. Сурицу о том, что советские власти «вполне удовлетворены» турецкоперсидскими переговорами о пограничных отношениях и поездкой в связи с этим турецкого министра иностранных дел Рюштю в Тегеран. Лучше всего, писал далее Карахан, разрешить спорные вопросы без нашего арбитража, чтобы не было предлога для обращения в Лигу Наций. Но, как явствует из документов, дело не обошлось без участия советской дипломатии, может быть косвенного. Рюштю сказал в беседе с Караханом в феврале 1932 г., что пограничное соглашение с Персией «не его успех, а наш общий успех, ибо успеху его миссии способствовала подготовка, проведенная нами». По словам Рюштю, он «максимально старался пойти навстречу персам». Для этого была сделана уступка в вопросе о Котуре, «который является единственным пунктом, действительно важным с военной точки зрения». Итак, отношение СССР к бурным событиям в сопредельных советскому Закавказью районах Турецкого и Персидского Курдистана, приведшим к обострению турецко-персидских отношений, было продиктовано прежде всего заинтересованностью в сохранении мира и спокойствия на южных рубежах страны. Все прочие домыслы относительно поведения СССР в этом вопросе, исходившие от западных и отечественных аналитиков, диктовались исключительно пропагандистскими соображениями.