Рождественский Торментом

Старый дом с облезлыми красками и старыми досками одиноко стоял в степи. Никаких других домов вокруг нигде не виднелось. Из-за своего вида, он был похож на типичный заброшенный дом с «приведениями». Даже не верилось, что там действительно кто-то жил, в этой пустыне, где даже магазина поблизости нет, чтобы закупаться продуктами. Хотя бы никаких дыр на нём не было, однако это никак не влияло на тот факт, что дом пугающий.
Уже садилось солнце, окрашивая всё в тёплые оранжевые цвета, и луна гордо восходила на небосвод.
Доски скрипели, словно они готовятся разломаться, но держатся из последних сил. Скрипы окутывали весь дом эхом, несмотря на то, что он не был таким уж пустым: вот ближе к стене стоит громадное пианино, чуть ли ни на всю стену, множество картин пейзажей на моря и леса, такие же большие книжные шкафы, набитые толстыми книгами о мистике, фантастике и тому подобном.
По дому, подобно эхом, разлетается глухая песенка на немецком языке. Нежный голос певицы убаюкивал и успокаивал, несмотря на мрачную атмосферу и тяжёлый, настораживающий воздух, что стоял в доме. Сама же музыка исходила из гостиной, из проигрывателя виниловых пластинок, или же проще - вертушка.
Здоровенный телевизор с маленьким экраном показывал абсолютно ничего, кроме помех, что издавал странные искажённые звуки, одновременно являясь единственным освещением во всём доме. Из-за плотных штор, закрывающих окна, свет совершенно никак не мог просочиться сквозь них. А рядом с тем же телевизором покачивался в своей излюбленной кресло - качалке сморщившийся дед. Его тяжёлый и грустный взгляд был уставлен в экран помех, словно задумавшись о чём-то, изредка моргая. Под натиском бедное кресло скрипело, а за ней и доски тёмного цвета.
Тяжело дыша через раскрытый рот, седой мужчина пытался глотнуть как можно сильнее свежий глоток воздуха, дабы не задохнуться от отдышки. Пальцы с выпирающими костяшками и венами изредка поддёргивались - не более. Он чувствует себя парализованным, не в силах больше встать с этого места, а если даже и встанет, то не сможет даже несколько шагов пройти – болят.
В голове крутится тот самый день, когда его дочь обещала, что уедет со своим мужем и приедет уже на следующий день. Он не хотел её отпускать, так как боялся, что случится с нею беда, однако в ответ лишь улыбнулся слабой улыбкою и кивнул головой. Он не сомневался, что она непременно вернётся. Точнее сказать, он надеялся. Надеялся, что с ней и её супругом ничего не случится.
Но их уже несколько дней нет.
А ведь как назло, старик заболел именно в тот день, после отъезда дочери. Он пытался до неё дозвониться, но она не брала трубку. Почему-то вспоминается, как ухажёр говорил жене, что ему не по себе от этого дома. Ему страшно, потому что он постоянно слышит кого-то и чувствует на себе постоянный, пожирающий изнутри, взгляд из ни откуда. Он сказал, что хочет уехать с Мерлин отсюда в город, иначе они расстанутся. А ведь девчушка очень сильно любила его. Брови свелись на переносице, образуя дополнительные складки на итак морщинистом лице. А может они пытались спастись?
Медленно облокотившись о качалку, он глянул на высокий потолок, точнее люстру. Сзади послышались тяжёлые, медленно приближающиеся шаги, от которых содрогались бедные доски. Он уже знал, кому принадлежали эти шаги.
Чёртов болтун при первой же встречи явился к нему, дабы наконец покончить с тем, что начал ещё давным-давно.
- Помнишь ли ты меня, малыш Дени? – он, даже не поворачиваясь, видит, как растягивается на мёртвом, трескающемся, словно фарфор, лице, эта его фирменная ухмылка, оголяя кривые зубы как у акулы. Вопрос был риторическим, поэтому монстр не дожидался ответа от молчаливого собеседника. Почему-то тот постоянно называл престарелого «Дени», хотя сейчас это самое последнее, что волнует старика.
Зрачки сидящего медленно перевелись на цветы, что висели на стенах. Засохли. Травы, что оберегали этот дом - погибли, прекратив поддерживать «заклятье», которое не позволяло войти этой нечисти сюда. Обречённый выдох. В голове всплывают воспоминания и ответ на вопрос: «я помню абсолютно всё, тварь. Я не смогу забыть те картины, что были словно выжжены на внутренней стороне моих век» думает дед, но всё так же продолжает молчать, не пытаясь дерзить. А эта фраза точно такая же, как и 53 года назад.

22 декабря xх62 года.

- что же тебе не спится средь ночи, дитё ты моё? – устало протянула бабушка, сев на скрипучую, при каждом движений кровать. Переведя свой взгляд на маленького мальчика в смешной пижаме, что заставила её подать смешок, она похлопала на простыню рядом с собой, приглашая сесть рядом. Мальчишка сразу же подошёл быстрым шагом и сел рядом с пожилой женщиной. Он нередко будил её, говоря о своих довольно странных снах или кошмарах. Бабушка же, совсем не была против, так как эти сновидения забавляли её, да и сам по себе ребёнок был единственным лучиком света в её, итак короткой, жизни.
- бабушка, мне снился странный сон… - шёпотом проговорил мальчик, глядя с некой тоской на свои босые ноги, сжимая пальцы от слабой, еле заметной дрожи. Мальчик понимал, что все эти сны или кошмары были просто плодом его фантазии, однако на этот раз ему он казался довольно важным. Старушка никак не могла этого не заметить, поэтому насторожилась, сведя брови к переносице.
- что там было? – в своей обычной манере спросила женщина, положив свою руку на спину между лопатками мальчика. Тот сжал губы в тонкую полоску.
- мне приснился дедушка. Он говорил мне, что я должен прочитать его дневник у тебя в тумбочке. Он говорил, что это очень важно не только для него, но и для меня, потому что мне придётся в скором времени охранять этот дом. – с каким-то бурчанием, словно в бреду, разъяснил мальчишка, не поднимая глаз. Обычно он говорил лишь об отдельных моментах, которые смог запомнить, но на этот раз он запомнил абсолютно всё до мельчайших деталей, которые касались того сна.
Глаза бабушки расширились в немом удивлении. Откуда он узнал о дневнике, если тумба закрыта наглухо, а ключ она всегда носит с собой. Она пыталась всеми силами удержать его от подобной информации, при этом думая, что расскажет обо всём потом. Но, видимо, призрак её бывшего супруга опередил её, решив, что мальчишка уже дорос до подобного.
Дрожащая рука опустилась на кровать, перестав поглаживать спину Дэмиана. Тот перевёл взгляд на бабушку, всем своим видом показывая, что ему стоит всё объяснить.
- что это значит, бабушка? Что дедушка хотел мне этим сказать? – он прямо-таки твердел о том, чтобы ему обо всём рассказали.
Взгляд, не выдержав давления, опустился. Руки сжали простынь, но практически в ту же минуту разжали. Обведя глаза на старенькую тумбу с замочком, она потянулась к своей шкатулке. Открыв её, достала оттуда маленький серебряный ключик, который выглядел как новенький. Разглядывая ключ перед носом, крутя его, она словно хотела понять, что с ним что-то не так. Протянув свою ладонь, она взяла руку Дэмиана, и положила ключ в его ладонь, намекая на то, чтобы ребёнок сам открыл дверцу и узнал ответ на свои вопросы.
Тот, немедля, сразу же спрыгнул с кровати, отчего она заскрипела громче, и сел на корточки напротив тумбочки. За его действиями следила старушка, будто боясь, что тот поранится. Бедное сердце взволнованно стучало, ускоряло ритм.
Не обращая внимания на чужой пожирающий взгляд, мальчишка вставил ключ в замочную скважину и прокрутил им три раза, от чего замок щёлкнул, дав понять, что его уже можно открыть. Не вытаскивая ключа, он резко оттопырил дверь, что всегда интересовала его и так и манила узнать, что за ней находится. Его взгляд сразу же пал на старую потрёпанную тетрадь, напоминающую блокнот, обёрнутый искусственной кожей. Сама книжечка была не такой уж и толстой.
Не теряя ни минуты, в предвкушении, мальчишка взял тетрадь в руку и прикрыл дверцу, вновь вернувшись на кровать к уже пригретому месту.
- что там?
- твоему дедушке довольно часто снились странные сны, однако месяц назад, до того, как он умер, ему стали сниться сны, имевшие продолжение. – она выдержала паузу, переведя дыхание. – каждый день ему виделся один и тот же сон, однако это было больше похоже на чьи-то воспоминания. Он стал их записывать, чтобы не забыть, но, однажды, когда продолжительный сон закончился, он умер, хотя был совершенно здоров. – на одном дыхании пересказала женщина, тяжко вздохнув. Эти слова дались ей с трудом. За весь её рассказ, она наблюдала, как менялся в лице Дэмиан. От нахлынувших воспоминаний сердце защемило, вспоминая все те мгновения, проведённые с её супругом. Прошло уже двенадцать лет после его смерти, а она до сих пор не могла забыть, а паранойя давила ещё сильнее.
Выдержав короткую паузу, Дэмиан вдохнул и резко открыл первую - попавшуюся страницу дневника.

«Когда я «открыл глаза», то увидел перед собой обыденную обстановку в виде темницы. Руки и ноги также зафиксированы оковами. Прошло уже несколько дней, сколько этот сон мне снится. Из прошлых моих записей я находился на самом эпицентре войны Франции с Англией. Кажется, французы, средь которых я был, проиграли, и меня захватили в плен. Из-за того, что никак влиять на ситуацию я не мог, оставалось лишь наблюдать. Несмотря на то, что влиять я не могу ни на что, но боль и подобные чувства испытываются на отлично.
Через некоторое время ко мне подошёл палач. Он сказал о том, что король отказался выплачивать выкуп. Мне повезло, что я понимаю английский, но на этот раз мне хотелось пропустить всё услышанное от палача.
В дальнейшем мне придётся ждать лишь одни пытки.
Выпустив меня из «комнаты», он, в сопровождении двух рыцарей, провёл меня до пыточной. Несложно было догадаться, что после будет…»

Мальчишка сглатывает, а его лицо, менявшееся каждую страницу, становится всё более встревоженным, даже мрачным и напуганным.
Чуть ближе к середине, записи стали вестись через день, два, словно автор забывал записывать, или же не хотел.
«Сколько уже прошло недель? В последнее время пытаюсь не спать, в надежде, что эти сны прекратятся, но всё безуспешно. Как только я засыпаю, то просыпаюсь на том, где остановился в прошлый раз.
После этих снов, всё тело словно наяву испытало все те пытки, что происходили во сне. Марта тревожится, хочет вызвать врача или психолога. Однажды я согласился, но ничего полезного мне так и не дали. Считают, словно мы всё через чур драматизируем. Ну и к чёрту этих людей в белых халатах…»

“Очнулся я, как обычно, в пыточной. В последнее время единственное, что составляет мой рацион, это вода, чтобы не умер от обезвоживания. Сегодня меня решил навести «сам король Англии, выделив своё такое дорогое время на такого жалкого раба, как я». Однако ему в самолюбии и Нарцисс не годится в соперники.
В этот раз он оказался гораздо полезнее, и наконец рассказал мне, почему я нахожусь здесь, а не на небесах.
«Ну что, доволен? Убив столько воинов, как же ты ещё несёшь на себе всё это? Ты действительно очень хорош, как я погляжу. Что ещё стоило ожидать от племянника убийцы короля Альберта и выдающегося военачальника Франции. Ты впечатляешь. »
Глядя на то, как кривится его лицо, то несложно было догадаться, что этот некий «король Альберт» никто иной, как отец или дед этого Филиппа. Видимо, он решил совершить месть за своего родственника довольно жестоким способом.
«Не волнуйся. Твои страдания не продлятся долго, хотя ты этого заслужил. »
После он переговорил всё с палачом, после чего ушёл. После ухода, я заметил, как палач тяжко вздохнул. Похоже, он не разделял энтузиазм короля.
«Скоро твоя казнь. Тебя сожгут.» я не понял, зачем он мне это сказал, но это, даже, обрадовало меня, так как скоро эти муки закончатся.
Но я тогда ошибся. Палач подошёл к механизму и стал крутить за рычаг. Цепи на руках и ногах начали затягиваться. Слава Боже, что я тогда проснуться успел.»

“В следующем сне я не был в темнице, а оказался на площади, среди народа, который увлечённо о чём-то говорил. Сегодня меня должны были прилюдно убить.
Как вскоре я понял, я оказался в чужом теле.
Не могу похвастаться тем, что видел, как сжигают человека. Но вместо ожидаемых криков боли о пощаде, он всё кричал, что отомстит.”


Дальше заметки повторялись, поэтому Дэмиан решил перейти к концу всей истории, но всё оборвалось. Только он хотел спросить об этом бабушку, как вспомнил о причине отсутствия. После бабушка решила помочь тому уснуть, и, спев тому излюбленную колыбельную, которая всегда работала на мальчишке, она поцеловала его в лоб, помолилась и ушла к себе.
После такого открытия прошло несколько лет. Ни мальчишка, ни бабушка благополучно не горели желанием говорить об этом.

Глубокая ночь, потому все уже давным-давно спят в своих кроватях. Дэмиану снился уже десятый сон, как вдруг он услышал хриплый крик, издавшийся из первого этажа. В страхе, мальчишка чуть ли не подпрыгнул на кровати.

- бабушка?... – дрожащим голосом позвал мальчик и резко заткнулся, прикрыв себе рот. Когда крик стих, он укутался в одеяло, уткнувшись в подушку. Сердце забилось чуть быстрее обычного, заставляя замереть. Нужно позвонить в полицию, но трубки находились вне его комнаты. Тяжело вздохнув, пытаясь выровнять дыхание, мальчишка вывернулся из одеяла и опустил босые ноги на, ставшим внезапно холодным, пол. Обычно тихие шаги казались такими громкими, что, казалось, ими можно было разбудить весь город, хоть никого поблизости не было. Тихо повернув ручку двери, он высунул голову, осматриваясь. Ничего, кроме пустых коридоров не было, однако какой-то напряжённый воздух стоял здесь. Обратив внимания на кувшин со странными цветами, ответ не стал себя долго ждать. Просто завяли цветы. Обычно бабушка очень трепетно относилась к ним и почему они так внезапно завяли – вызывает у Дэмиана странные чувства.
Телефон находился, относительно, недалеко. Переборов весь свой страх перед неизменной тьмой, он всё же добрался до телефона. Однако, как только он взял трубку, то понял – провода были порваны и больше не пригодны. Тут он почувствовал чьё-то присутствие за своей спиной
Внезапно резкая паника накатила на парнишку. Он резко обернулся назад, но никого так и не увидел. На всякий случай он вгляделся в пустоту.
Внезапный рёв грома, словно снег на голову, заставил мальчишку вздрогнуть и отвести взгляд к здоровенному окну на всю стену. Теперь пареньку кажется, что у него начинает разыгрываться паранойя.
Тут же он вновь вспомнил, зачем вообще выходил из своей комнаты. Крик. Нужно позвонить в полицию. Второй телефон находится на нижнем этаже. Очередной раз глубоко вдохнув, задержав дыхание и выдохнув, он решительно направился в сторону лестницы, однако здравый рассудок кричал вернуться в комнату и запереться, до того как появится солнце. А ведь действительно. Если он вернётся, переждёт эту ночь, то утром всё станет лучше видно, и он сможет позвонить в полицию. Да. Именно так он и поступит. Если ему действительно есть, чего опасаться, то лучше скрыться от этого, ведь так или иначе он отпор отдать не сможет.
Развернувшись, он быстрым, но всё таким же тихим шагом, направился в свою комнату.
Приоткрыв дверь, его ввело в ступор. Вся комната походила на хаос, хотя всего пару минут находилась в самом чистом состоянии. Самым странным показалось то, что по всему полу, кровати, были рассыпаны истерзанные цветы, похожие на те, что в коридоре. Они были безжалостно выдернуты из горшочков, разорваны и вялые, хотя в комнате было полно и других цветов, но они как стояли, так и стоят на подоконнике, шкафу. Вот теперь действительно странно. Слишком. Даже пугающе.
Прикрыв дверь, парнишка не решился входить туда.
Другие комнаты были намертво заперты. От такого Дэмиан подумывал о ночлеге в чулане, однако это было самое тёмное место, да и не факт, что он открыт.
Челюсть чуть подрагивала, а ноги пробирал холодок.
Спускаясь по лестнице, ему казалось, словно всё становится тяжелее, темнее, от чего голова стала болеть.
Помотав головой, словно разгоняя плохие мысли, он решительно вступил на первый этаж.
- бабушка?... – неуверенно произнёс мальчик, подходя всё ближе к комнате старушки. Дверь была приоткрыта, а подойдя к ней, он не сразу понял, на что наступил. Через секунду он внезапно отпрыгнул, поняв, что к его стопам прилипает что-то жидкое. Обратив свой взор, он резко распахнул дверь в комнату.
Глаза в ужасе раскрылись, став размером с пять копеек, приоткрытый рот издавал немой крик, а колени задрожали новой волной.
На постели, что была обычно такой гладкой и белоснежной, стала слишком растрепанной, а белая простыня впиталась алым цветом, а с конца простыни капали небольшие капли крови.
Сама же обладательница комнаты лежала на кровати, в своей домашней одежде и тапочках. Её пустые глаза застыли в одной гримасе, как и всё лицо. В ужасе.
Дыхание становилось шумным, вот-вот собираясь перерасти в крик, но ему грубо заткнули рот, приложив широченную сгоревшую руку с длинными когтями. Инстинктивно отступив на шаг, мальчишка надеялся убежать, однако затея провалилась, ибо тот наткнулся на что-то.
Сердце ушло в пятки, и, медленно подняв голову вверх, он увидел очень высокого… человека? На его бледном лице красовалось широкая улыба, оголявшая кривые зубы.
Приложив палец ко рту, тем самым совершив жест в знак молчания, он тихо прошипел.
- Тише.

***

- Что ж ты молчишь?... – монстр кривится, явно раздражаясь тому факту, что его игнорируют. Проходя мимо полки шкафов, он, как бы невзначай, провёл по ним острыми когтями, задевая рамки для фото, старые фигурки разнообразных животных и прочий хлам, специально царапая. От неприятного тихого скрежета старик еле заметно морщится.
Подойдя чуть ближе к старику, находясь за спиной, он преподнёс фотографию некого мужчины к лицу престарелого. Тот просто отвёл голову в другую сторону, всеми силами стараясь не глядеть на старую бумагу. Скривившись в лице, монстр начал терять терпение. Сжав бумажку в клочок, он резким движением всунул старику в рот фотографию, от чего тот поперхнулся, постаравшись выплюнуть содержимое изо рта. Он давится, а всё тело окутывает спазмом. Лёгкие требуют кислорода, что никак не мог поступить в лёгкие. Чёртова отдышка дала о себе знать. Однако, пока старик мучился с бумажкой, мертвец позади него решил не терять времени, и, переместившись вперёд, взмахнул когтями.
- Не игнорируй меня, Филиппово отродье. – гаркнул мертвец , и, не медля, полоснул старика когтями, в буквальном смысле разорвав того на две части. На этот раз тот не рассчитал силы, хотя хотел помучить этого старика подольше. Его смерть была быстрой, так что тот даже не успел вскрикнуть.

Выйдя тем временем на улицу, где стояла ночь, он обошёл хлипкий дом. Монстр даже позабыл о кое-чём, а точнее безрукой и безногой девушке, что валялась где-то там, окрашивая сочно-зелёного цвета, траву свою багровую кровь, образуя лужу.

Старое радио, казавшееся давным-давно сломанным, заиграло простенькую, мелодичную мелодию, игравшее в такт покачивающегося кресла-качалки и помех по телевизору.
Старый дом с облезлыми красками и старыми досками одиноко стоял в степи. Никаких других домов вокруг нигде не виднелось. Из-за своего вида, он был похож на типичный заброшенный дом с «приведениями». Но теперь там никто не живёт.