Спасибо

Аника росла довольно замкнутым и самостоятельным ребёнком. Не смотря на то, что она была младшей в семье, всё внимание всегда доставалось старшенькому, любимому сыночку - Владлену. Надежда семьи, продолжатель рода! Как могло быть иначе? А Аника? А что Аника? Она всегда была не особо нужна. Родилась-то только по той причине, что мать не стала брать грех на душу, прерывая беременность после очередных домоганий пьяного в стельку отца. Так и жила себе, несостоявшийся аборт, стараясь никого особо не напрягать ни своим присутствием, ни общением. Трава придорожная. Отец, конечно, никогда не упускал возможности ткнуть её носом в то, что она ему по гроб жизни обязана хотя бы тем, что вообще родилась, что они не оставили её в детском доме или в какой-нибудь канаве. Само собой, не обходилось и без побоев с его стороны и стороны семейного "светилы". Худо-бедно донашивала вещи за старшим братом, никогда не сетуя и не жалуясь на свою долю. Из всех игрушек, что были в доме, братец, уверенный в собственной исключительности - ещё бы, при таком-то воспитании - выдал ей с барского плеча едиснтвенного поломанного солдатика из какого-то очередного набора, заботливо купленного матерью на радость любимой дитятке. Любая, даже самая обыденная, просьба с её стороны воспринималась, как что-то из ряда вон выходящее. Надо же! Наглость какая! "Эта неблагодарная девица потребовала новое платье на выпускной из садика! Любаня, ты представляешь?! Новое платье! А мне ведь надо Ленчику новую форму купить, портфель, а ещё себе сумку присмотрела в ЦУМе. А тут - платье! Вообще никуда не пойдёт, я ей так и сказала!" - шипела в трубку своей подружке заботливая мать. Так Аника осознала, что лучшее, что она может сделать для себя - это стать невидимой для всего семейства, а заодно и для соседей, в общем, для всех - так лучше будет.

Шло время, подошёл тот момент, когда ей предстояло пойти в 1-ый класс. "Первый раз в первый класс!" - мечтательно и с небольшой опаской думала Аника, лёжа на своей раскладушке. Она очень надеялась на то, что вот теперь всё точно будет по-другому! Она придёт в новый коллектив, где никто никого ещё не знает, сможет показать всем, какая она замечательная, как она сама научилась читать и писать, а ещё - как она замечательно рисует и поёт. Правда, она никогда и никому ещё не показывала всех своих умений. А причина тому тот факт, что надежда семьи, Владлен, к своим 10 годам так и не научился ни сносно читать, ни, тем более, писать. Любая попытка показать родителям, как умеет она, воспринималась как целенаправленное унижение любимой дитятки, а это уже каралось отцовским армейским ремнём, и девочка об этом прекрасно знала. Она так надеялась, что её оценят.... Но, видимо, где-то было решено совершенно иначе. Неизвестно, как и где она должна была так нагрешить в какой-то прошлой жизни, чтобы в этой ей так не везло. Придя в класс в старых обносках старшего брата, в которых она кое-как вообще была в состоянии передвигать ноги - настолько не по размеру была одежда - она сразу стала посмешищем для одноклассников. Её попытки показать свои умения воспринялись как хвастовство. В первый же день толпа одноклассников окружила её и стала дразнить "оборванкой" и "зазнайкой". Аника споткнулась, упала и по привычке свернулась калачиком, ожидая ударов по своей хрупкой спине. Так продолжалось до тех пор, пока рёв толпы не разорвал звонкий озорной голос девочки, её ровесницы. Она подбежала к одноклассникам с какой-то палкой в руках, стала безразборочно махать ей в разные стороны, грозно крича угрозы и требуя, чтобы все разошлись. Как и положено, трусливая толпа быстренько разбежалась в разные стороны с дикими воплями, кто-то из "смелых" мальчиков даже рыдал и грозился рассказать всё папе. "Привет! Я Сонька!" - резво подбежав к Анике и протягивая ей руку, сказала девчушка. Аника ещё с пару секунд прикрывала голову руками, но потом, аккуратно убрав руку, чтобы было видно, кто с ней разговаривает и почему-то не бьёт, начала вставать, пытаясь отряхнуться. Потом посмотрела на Соню своими огромными синими глазами и с трудом выдавила из себя: "Аника". Сонька смотрела на неё как-то иначе, не так, как все эти злые дети, даже не так, как обычно смотрели на неё родители. Было в этом взгляде что-то доброе, беззлобное, оберегающее. Тут новая знакомая выпалила: "Слушай, а давай дружить?! Мне эти балбесы вообще не нравятся! Ни капельки! А с тобой всю-всю жизнь дружить будем! Согласна?". Аника не могла поверить в то, что это происходит на самом деле: "д-давай..." - аккуратно протянула она.

Придя домой, ребёнок долго думал о произошедшем сегодня: "Это надо же! Настоящий друг! У меня! Всей такой неправильной, а друг! Кому рассказать - не поверят!"
"Аника Вальдемаровна Куропаткина, сучка ты мелкая, ну-ка иди сюда немедленно!" - бешеный визг матери выдернул её из размышлений.
- Да, мам - шёпотом спросил ребёнок, осторожно подходя к кухне, где находился источник вопля.
- Ты что это себе возомнила, дрянь такая?! - завопила мамаша, отвешивая дочери оплеуху. - Я тебе что, каждый день стирать должна что ли?! Ты где так извозиться умудрилась, свинья ты такая!
- Мам, но я... - попробовала объяснить ситуацию Аника, в глубине души надеясь, что, возможно, узнав правду, мать её даже пожалеет.
- Ничего не хочу слышать! Лживая уродка! И за что только мне тебя бог послал?! За какие грехи мне такое убожество досталось?! Ну, подожди, отец придёт с завода, он тебе покажет, как деньги переводить. Ты думаешь, порошок бесплатный? Ремня так задаст, что мало не покажется! Месяц сидеть не сможешь!

Аника прекрасно знала, что всё, что она попытается сейчас сказать в своё оправдание, будет использовано против неё на их семейном страшном суде. Да-да, как в плохом детективе. По сей причине она понуро опустила голову, даже не смотря на трясущююся мать, которая размахивала перед её лицом своими руками, периодически долбя ей по лбу своими костлявыми пальцами. Шёлковый пеньюар потряхивался в такт её движениям. Кое-как стоя на высоченных босоножках, на манер зарубежным фильмам, мамаша продолжала свою истерику, войдя во вкус и уже не особо обращая внимания на то, слушает её кто-то в этот момент или нет, наслаждалась звуками своего голоса и очередной возможностью выплеснуть негодование за свою не сложившуюся жизнь на ребёнка. Она очень походила на несуразного бегемота, который зачем-то решил принарядиться. Тут Аника вспомнила однажды услышанную фразу: «можно вывезти человека из деревни, но деревню из человека — никогда». Почему-то ей показалось, что эта фраза сейчас подходит, как нельзя, кстати. Она едва заметно улыбнулась своим мыслям, что не могло уйти от внимания матери: «Ах ты тварь! Ты ещё и смеяться надо мной удумала?!» - с этими словами она ударила ребёнка так, что он улетел в конец коридора - «Пошла в свою комнату! Чтобы носа твоего близко даже не видела! Увижу — пеняй на себя! Это надо, а?! Ну, отец придёт, он тебе покажет, как мать не уважать! Пшла!». Аника бросилась к спасительному углу в «своей» комнате, которая на деле была игровой Владлена, а ей принадлежал лишь угол, в котором она имела право вечером выставлять свою раскладушку, но утром обязательно убирать! Иначе Ленчику негде будет играть. Остаток дня она провела в этом самом углу, забравшись под одеяло, надеясь, что о ней никто не вспомнит. Но, видимо, фортуна в этот день была не на её стороне, так что ребёнок запомнил один из важнейших дней в своей жизни нехилыми побоями, разбитым носом и, подло выдранным братом, клоком волос. Лишь одна мысль грела её душу — завтра она снова встретится с Сонькой! А с Сонькой не страшно! Сонька защитит. Ну, хотя бы в этом она была права. Девчушка действительно стала для неё лучшим другом, который всегда вставал на её защиту, не смотря ни на что.

Описывать школьные жизни забитого с самого детства ребёнка, думаю, не имеет никакого смысла. Всем прекрасно известно, что обычно ждёт в школе тех, кто хоть немного отличается. Но одно радовало Анику день ото дня — у неё была Сонька! Они стали единым целым, спокойная и забитая Аника и бойкая Сонька. Так, собственно, продолжалось до самого окончания школы. Сонькины родители, зная прекрасно от своей дочери, как живётся её лучшей подруге в её семействе, решили сделать для неё сюрприз — они купили ей наряд для выпускного и отвели в парикмахерскую, где из синеглазой красавицы сделали просто лицо с обложки. Как же счастлива она была в этот день! Никто и никогда для неё ничего не делал. У неё никогда не было её личных вещей. А тут — и платье, и туфельки, и даже заколки, которые были использованы в её причёске, ей разрешили оставить себе!

Отгуляв выпускной, Аника пришла домой, стараясь никого не разбудить. У любящих родителей выходной, надежда семьи, Владлен, не поступив в университет, успел уже вернуться из армии, ещё больше обыдлев и обозлившись на младшую сестру, нынче пребывал в «творческом поиске», который заключался в том, что он целыми днями сидел за компьютером и даже не думал о том, чтобы пойти учиться или устроиться на работу. А зачем? Пиво в холодильнике и еда на плите появлялись сами собой, шмотки родители и так покупали любимому чаду практически каждую неделю, лимит карманных денег не ограничен. Ну и что, что ему 20? Он ещё ищет себя! Не отвлекайте!
Как только она проскользнула в свою комнату, началось…. Отец, сидевший со своим армейским ремнём в кресле, моментально оживился, толкнул мать, развалившуюся на диване, и оба поскакали в комнату Аники, жизни учить пришли. Услышав вопли, прибежал и Владлен. Именно он, старший брат, который должен был защищать её всю жизнь, любить и оберегать, практически одним рывком сорвал с неё платье, сжёг его тут же в коридоре, заставляя смотреть на это всё несчастную девчонку. Пока отец измывался словесно и физически над единственной дочерью, мать, ехидно улыбаясь, взяла её новые туфельки и вышла из комнаты. Вернулась она уже с ножницами. Остервенело она резала и рвала обувь дочери, почти не мигая глядя на ужас, застывший в её глазах. Заплаканная, измученная, Аника сидела на полу, в окружении горького напоминания об ушедшей радости. Обиду и унижение, как всегда, она проглотила. А что делать? У неё есть выбор?…

Экзамены, как и ожидалось, Аника сдала блестяще. 100 баллов по каждому из предметов. Далее встал выбор того, куда идти учиться. Аника, всю жизнь мечтавшая о карьере дизайнера, уже грезила одним из московских университетов, надеясь на то, что одним выстрелом сможет убить двух зайцев: получить бесплатно высшее образование в престижном вузе и уедет подальше от своих опостылевших родственников. Но, увы, у родственников были свои планы на неё. Мать тоном, не терпящим возражений, заявила, что Аника пойдёт учиться в местную шарагу на повара. В конце концов, дизайнер — это не профессия! Авторитетное мнение умного человека — ничего не скажешь. «А так» -, говорила она - «и сама голодной никогда не останешься, и домой будешь носить. В конце концов, сколько лет мы тебя, дрянь неблагодарную, кормили, одевали, последнее отдавали. Теперь и твоя очередь настала должок вернуть родителям». Никакие слёзы, уговоры и попытки донести информацию не действовали. Всё было решено за неё, решено давно и бесповоротно. Как и всегда, проглотив очередную порцию унижений и обиды, она смирилась. Сонька благополучно поступила в универ в Москве и уехала. Конечно, они поддерживали связь, но о былой защите с её стороны Аника могла уже и не мечтать. В конце концов, одно расстояние чего стоит. Если с ней что-то случится, никто не сообщит об этом Соньке, а .если и сообщит, пока она доберётся… Так Аника начала учиться жить по-новому. Она осваивала ненавистную профессию, засунув свои желания и амбиции куда-то в самую отдалённую часть своей души. Побои стали ещё более регулярными, чем были во время обучения в школе. Если она задерживалась после шараги, её избивали так, что потом приходилось в любую погоду ходить с длинными рукавами, стыдливо прикрывая лицо. В новом учебном заведении отношения тоже не сложились. Её живой, пытливый ум воспринимался исключительно в негативном свете. «Ботаничка» - так презрительно называли её сокурсники. Анике было не привыкать.

Четыре года пролетели достаточно быстро. В однообразии и рутине она и заметить не успела, как получила красный диплом в ненавистном заведении. Теперь дело оставалось за малым — найти работу. Аника очень старалась устроиться в нормальное место. В конце концов, всё, что она делала, она делала отлично и ответственно, посему, диплом её был не просто корочкой, а действительно показателем того, что она что-то умеет. С горем пополам ей удалось договориться с одним рестораном устроиться туда…. Посудомойкой. С дальнейшим повышением. Принцип был до безобразия привычен и прост: «посмотрим, как ты будешь справляться со своей работой, а там, может быть, переведём тебя на помощника повара, дальше видно будет». Каким образом мытьё посуды может помочь показать навыки повара — история умалчивает, но работодателя это ничуть не смущало. Зная, что в маленьком городке предложений не так уж много, скрипя зубами и скрепя сердце, Аника согласилась. В любом случае, без работы побои от любимых родителей бы участились, не будут же они тунеядку зазря кормить!

Прошло около полугода. Девушка отлично справлялась со своей работой, и даже больше. Умудрялась успеть и перемыть всё, и поверхности все обработать, так ещё и начистить да нарезать овощи для разных целей. Рвение, наконец, оценили. Перевели на позицию помощника повара.

Серые будни на нелюбимой, но уже более сносной работе становились всё более однообразными. Зарплату заботливые родители ходили получать вместе с ней, а то вдруг что… Побои продолжались. Родителям было не объяснить, что не так-то просто вынести что-то с территории, которая со всех углов оснащена камерами видеонаблюдения. Шло время…
Спустя ещё год она стала полноценным поваром.

Однажды кто-то в зале ресторана, в котором она работала всё это время, заказал блюдо от шеф-повара. Шефа на тот момент не было на месте, потому это дело поручили ей, как самой талантливой из его подопечных. Сделала она всё на «ура». Однако, спустя минут 20 после того, как заказ вынесли в зал, на кухню забежал перепуганный официант, который сказал, что там вызывают того, кто это приготовил. Осторожно выдохнув и предвкушая лишение премии — что автоматически приравнивалось к новым избиениям со стороны родни — Аника вышла в зал. Подходя к столу, за который отнесли её заказ, она почувствовала что-то едва уловимое, какое-то чувство радости, которое она ничем не могла объяснить себе. Вроде идёт выслушивать недовольных клиентов, а радуется — странно. Подойдя ещё чуть ближе, она почувствовала запах, который уже успела подзабыть — зелёный чай. Любимые духи Соньки! Только Сонька ведь в Москве, что ей делать в этом захолустье? Да и девушка с двумя парнями, сидевшая за столиком, мало чем походила на единственную подругу детства. Вместо русоволосой коротко стриженной пацанки там сидела утончённая девушка с длинными иссиня-чёрными волосами, в модном костюме — ну, прям как с обложки сошла! Когда она подошла ближе и девушка на неё посмотрела, у Аники подкосились ноги: «Сонечка...» - только и смогла выдохнуть она. Девушка посмотрела на неё, глаза наполнились слезами, она кинулась её обнимать. Прижала к себе крепко. Оказалось, что София приехала в родной город погостить, с собой взяла своего парня, с которым жила уже на протяжении пары лет в Москве, и его друга. А вызвали они её для того, чтобы сказать, что еда оказалась невероятно вкусной. В общем, всё разрешилось идеально.

Когда девушки остались одни, от цепкого взгляда Соньки не смог ускользнуть тот факт, что подруга стыдливо прикрывает синяки. Какие-то посвежее, какие-то уже успели налиться фиолетово-жёлтыми оттенками. «Бьют?» - слегка приподняв бровь, спросила Соня. И тут Анику понесло. Всё то, что она держала в себе все эти годы, изливалось из неё, как из рога изобилия. Она всё говорила и говорила, захлёбывалась собственными слезами, задыхалась, рыдала навзрыд, но говорила. Говорила единственному человеку, который мог её защитить, которому было до неё дело и ничего не нужно было взамен. Выслушав продолжительную тираду любимой подруги, которой она писала, пыталась звонить, но никак не могла застать дома, по словам матери Аники, Соня серьёзно посмотрела на неё и сказала: - «Так, сейчас ты успокоишься, мальчики принесут нам немного выпить».
- Ты что? Мне нельзя! Меня дома убьют, если унюхают, что я пила. Скажут, что деньги получила и пропила. - сделала попытку возразить Аника.
- Ничего не хочу слышать! С сегодняшнего дня ты там не живёшь. Я приехала на пару месяцев. Гардероб мы тебе обновим, работу в Москве найдём — можешь даже не переживать по этому поводу. Есть у меня пара-тройка знакомых, которые могут помочь в этом деле. И здесь ты больше не работаешь. Даже не думай спорить! Это — не жизнь!
Анике нечего было возразить. Как всегда, как когда-то давным-давно, Сонька прибежала в самый нужный момент и вытащила её из проблем. «Моя Сонечка….» - с благодарностью, большой сестринской любовью и преданностью думала Аника, лёжа на огромном диване на квартире у Сони.

Друг парня Сони оказался просто удивительным человеком. Совершенно беззлобный, высокий, крупный парень, рядом с которым чувствовалось, что всё хорошо, а если и не хорошо, то точно будет хорошо. Ведь рядом с таким не может быть иначе! В один из дней, когда Соня со своим любимым уехала за город, Артемий, так звали молодого человека, сказал, что София оставила определённую сумму и строго-настрого наказала ему отвести Анику по магазинам, а он не имеет никаких сил, чтобы противостоять Сонькиным словам. Немного смущаясь, Аника согласилась.
Вечером выяснилось, что никто никого ни о чём не просил, а Артемий просто решил проявить инициативу. Аника, не видевшая в своей жизни человеческого отношения ни от кого, кроме Соньки, была очень смущена и просто невероятно благодарна этому молодому человеку. Наконец-то, маленькими шажочками, она начинала чувствовать себя лучше: почти перестала бояться, когда кто-то резко поправлял волосы рукой, не шугалась, если с ней начинали разговаривать. С Артемием тоже начали завязываться отношения. То, что их какой-то неземной силой тянуло друг к другу видели все. Аника буквально расцвела.
Как-то раз, засыпая у себя в комнате, случайно услышала разговор Артемия с другом, в котором он признался, что влюбился, как пацан и уже готов жениться. После услышанного заснула она с трудом, но счастливая просто до безумия. «Неужели всё наконец-то будет по-другому?! Боже мой, как же я счастлива!».

В эту ночь она проснулась от резкого звука, который был похож на скрежет металла по стеклу. Сонно протерев глаза, Аника села в своей кровати, пытаясь что-то увидеть в темноте. Шторы были плотно задёрнуты, потому сделать это было практически нереально. Она встала, чтобы включить свет, как вдруг заметила едва различимое движение в зеркале. Испугалась. После этого сама себя одёрнула: «Господи, взрослый человек, а собственной тени испугалась. Смешно!». Подошла к зеркалу. В полумраке на неё смотрела красивая девушка с длинной, слегка растрёпанной косой, большие синие глаза, тонкие черты лица, пухлые губы, острый носик… Ни единого синяка. Похоже, она уже стала забывать, что это такое «побои». Однако, неожиданно отражение перестало повторять её движения, а повернулось и посмотрело на дверь. Аника вспомнила всех святых, которым так старательно молилась её мать, пытаясь замолить свои многочисленные грехи. Отпрянула от зеркала, едва сдерживая крик. Затем она услышала какое-то ковыряние в замочной скважине входной двери квартиры. Быстро пробежав в комнату Соньки, она разбудила её, на ходу объяснила ситуацию и пошли вместе с парнями смотреть, что там происходит. Резко была открыта дверь с той стороны, вбежал наряд полиции и попытался всех задержать. После долгих разговоров выяснилось, что полицию натравили родственники Аники, заявив, что банда из Москвы выкрала их дочь, их кровиночку, насильно удерживает её на квартире, обкололи наркотиками, на работу не пускают, притон устроили… И ещё много всевозможной пакости. После предъявления документов и объяснений, удалось всё уладить мирным путём. Полиция ретировалась.

На кухне сидели четверо. Все хмурые, переглядываются. Только Аника опустила глаза в пол и боится хоть на кого-то посмотреть, свою вину чувствует. Первой заговорила Соня:
- Думаю, нам пора уже собираться. Что-то мне подсказывает, что эта семейка нам теперь не даст покоя. Какая сволочь им на хвосте принесла, что ты с нами? - ума не приложу!
- Кажется, это моя вина — сказал Артемий.
- Тёмочка, ты ни в чём не виноват! Это всё я! Мои же родственники! Это я не подумала, что подвергаю вас опасности — запричитала Аника.
- Так, хватит! - резко оборвала София. - Виноваты тут только они, но ни ты, ни Артемий или кто-то ещё. Видимо, кто-то увидел вас, когда вы за покупками ездили. Ничего страшного. Сейчас возьмём билеты и завтра же вечером вылетаем все вчетвером. Пара часов и мы в Москве. Сейчас идём спать, завтра много дел, к родителям ещё зайти надо, потом уже можно и уезжать.
На том и порешили.
Аника легла, угнетая себя чувством вины и безмерной благодарности. Долго лежала, а когда уже почти начала засыпать, опять услышала характерный скрежет. Испугавшись пуще прежнего, она села на кровати, залезла под одеяло и стала одним глазом, как в детстве, выглядывать, пытаясь хоть что-то увидеть в зеркале. Не получилось. Внезапно она почувствовала, будто ноги перестали её слушаться и её, прям как магнитом, потянуло к зеркалу. Она подошла. Боясь даже чуть-чуть приоткрыть глаза, она стояла так не меньше 10 минут. Потом убедила себя в том, что ей просто показалось, что ничего «такого» не существует, и вообще, это очень глупо — бояться собственного отражения. Открыла глаза. Из зеркала на неё смотрела всё та же девушка, что и в первый раз, только на сей раз она рассматривала Анику с нескрываемым интересом. «Привет-привет» - сказало вдруг отражение, «так вот ты какая… Сколько лет уже пыталась с тобой связаться, а ты всё никак не реагируешь. Ну что? Завтра улетаешь? А ты не забыла родным «спасибо» сказать?» - всё это время Аника с ужасом смотрела на отражение, боясь даже пошевелиться. «Ну ладно, ты, главное, не забудь» - на этом месте отражение ей подмигнуло и она проснулась в собственной кровати. «Боже мой, приснится же такое!» - испугано и облегчённо думала Аника.
За завтраком все были очень активны, все предвкушали предстоящую поездку. Аника ехала куда-то вообще в первый раз, а ребятам уже как-то начало хотеться домой.
Когда Сонька со своим парнем засобирались к её родителям, Аника аккуратно подошла к Артемию и попросила съездить с ней к своим. Одна она жутко боялась это делать, а с ним чувствовала себя более, чем защищённой. Он, само собой, согласился. Поехали.

Подходя к родному подъезду, Аника почувствовала, как у неё начинают подкашиваться ноги.. Слишком давно, по её меркам новой жизни, она не была здесь. Думала, как отреагируют на неё новую её родные.
Артемия она попросила подождать её у подъезда, подняться только в случае, если услышит её крик. В том, что теперь уж она закричит в случае чего, она даже не сомневалась. Он согласился.
…… Аника осторожно поднялась на свой пятый этаж, как и делала это многие годы ранее. Своим ключом открыв дверь, осторожно, привычным движением, постаралась бесшумно проскользнуть в квартиру. Всё её семейство сидело за праздничным столом. Сегодня была годовщина свадьбы родителей и день рождения Владлена по совместительству. И как она могла забыть?! Наверное, причиной тому был тот факт, что для неё на этот праздник жизни вход всегда был закрыт. В лучшем случае, она давилась недожаренной яичницей в своём углу, пока остальные лакомились салатиками да всякими праздничными блюдами. Она тряхнула головой, сбрасывая с себя воспоминания и накатившее оцепенение. По привычке промямлила что-то вроде «извините». Но тут случилось нечто неожиданное. Мать, которая неоднократно унижала её и избивала, наслаждаясь процессом, со слезами на глазах подскочила и побежала к ней, крепко обняла её, прижала к себе, стала говорить, как они переживали, как они скучали, наконец-то она вернулась и всё в таком духе. Отец сделал ровно то же самое. Последней неожиданностью стало поведение Владлена, который тоже обнял её, затем принёс для неё стул из комнаты, достал дополнительный набор столовых принадлежностей и усадил её за стол, стал всячески ухаживать за ней. «Наташка, где шампанское, которое нам Каратаевы привезли? Ну-ка тащи сюда! У меня дочь вернулась, а ты тут пойло выставила какое-то!» - рявкнул отец матери. «Бегу-бегу» - засеменила она в комнату, чтобы достать из своих закромов заветное питьё.
Аника просто не верила своим глазам. Всё, что происходило, не укладывалось в её голове. Она никогда не видела подобного отношения к себе, да её мать никогда словом добрым не называла, а тут — такие проявления чувств!
Посидев около получаса, рассказав о своих планах и о том, что она всё-таки едет в Москву, она засобиралась. Мать прослезилась, отец, вытерев скупую мужскую слезу, ушёл в комнату, вернулся оттуда с толстым конвертом, в котором лежала крупная сумма денег. Владлен сказал, что будет скучать. Она поблагодарила их за всё и направилась к выходу.
Артемий уже начал переживать за Анику, но помня о её указаниях, уважал её решение и просьбу, потому и оставался ждать её около подъезда. Она выпорхнула на улицу, буквально сияя от счастья. Такого поворота Тёма явно не ожидал, стал расспрашивать, что да как, как прошла встреча. Не менее ошарашенная Аника рассказала ему всё в подробностях. Сказала даже, что приезжать будет почаще, чтобы с ними видеться.

Самолёт был вечером. Вот он — билет в новую, счастливую жизнь. Теперь всё будет по-другому! Рядом любящий и любимый человек, который только что сделал ей предложение, лучшая подруга, которая всегда и во всём была для неё надеждой и опорой. Предстоит обучение в московском вузе на любимую профессию! Конечно, придётся ещё поработать поваром в столичном ресторане, но ведь и это не проблема! Зато у Соньки куча подвязок! Она-то обязательно поможет!. С такими мыслями Аника покидала родной, некогда ненавистный, а теперь любимый город, по которому она обязательно будет скучать.

Далее, как можно было догадаться, всё пошло именно так, как и хотела девушка. Ведь рядом были надёжные люди, которым было не всё равно… Появилось своё жильё, любимая работа, своё дело, дети-озорники с такими же огромными синими глазами, как у мамы и шикарной шевелюрой и ростом, как у папы. Хэппи энд?

-Вячеслав Всеволодович, но ведь должна быть хоть какая-то надежда… - заламывая руки, спросила София.
- Простите мне мою профессиональную чёрствость, но, думаю, здесь без вариантов….
- Тём, мы обязательно что-нибудь придумаем. Тём, успокойся...

Артемий выждал около подъезда не меньше получаса, Аника не шла. Он уже начал крепко переживать, ведь был наслышан о нраве этого семейства. Он поднялся на 5 этаж, на котором должна была находиться квартира родителей Аники. Дверь была прикрыта, но не до конца. Что-то ёкнуло внутри, ощущение неизбежного не покидало его с того самого момента, когда Аника только-только зашла в этот чёртов подъезд в полном одиночестве. Он приоткрыл дверь, просунул внутрь голову и тихонько окликнул Анику. Тишина. Странно. По идее, сейчас всё семейство должно быть в полном сборе. Он аккуратно прошёл в квартиру.
Первое, что предстало его взору — безобразное, неухоженное тело женщины в шёлковом пеньюаре, навзничь упавшее на стол с синим лицом и гитарной струной на шее. Всё похолодело внутри. «Боже мой! Что тут случилось? Господи! Хоть бы Аника была в порядке!» - судорожно думал Артемий, на ходу доставая телефон и вызывая скорую и полицию. Пройдя в зал, он обратил внимание на ноги в трико и тапках на полу, которые выглядывали из-за дивана. Заглянув туда, Тёма увидел тело мужчины, который устремил свой взгляд в жёлтый потолок. По всему телу были многочисленные ножевые ранения, из которых ещё сочилась кровь, образуя под ним огромную лужу. Не помня себя от ужаса, Артемий прошёл в дальнюю комнату. Посреди неё в неестественной позе лежал, судя по всему, Владлен, у которого топором была пробита голова, а из груди торчал гриф от гитары, с растрёпанных струн которой стекала в разные стороны кровь. Одной струны не хватало. В полуметре от него сидела Аника, вся в крови. Девушка раскачивалась из стороны в сторону. Кажется, она даже не заметила его появления. На лице её блуждала улыбка. Она что-то безостановочно повторяла, продолжая раскачиваться, как клоун из старой игрушки. Подойдя поближе, Артемий смог разобрать то, что Аника повторяла с таким упорством и наслаждением: «Спасибо… Спасибо… Спасибо...»




18.04-17
Inspired LS