Зазвонил телефон

Как раз перед тем, как зазвонил телефон, ураганный ветер повалил дерево перед ее окном, и вырвал мисс Кин из сна, полного блаженства. Она судорожно вскочила, вцепившись в простыню своими хрупкими кулачками. В ее тощей груди напряженно задергалось сердце, застоявшаяся кровь получила резкий толчок. Она села в неподвижной немоте, уставившись в ночь.

В следующую секунду зазвонил телефон.

— Кому это приспичило? — Вопрос сам собой сложился в ее мозгу. Какое-то мгновение ее тонкие пальцы нерешительно шарили в темноте — и вот уже мисс Элва Кин прижимает к уху прохладную трубку.

— Алло! — говорит она.

Удар грома расколол ночь, отозвавшись вздрагиванием парализованных ног мисс Кин. «Я прослушала голос, — подумала она. — Гром заглушил голос».

— Алло! — повторила она.

Не последовало ни единого звука. Мисс Кин отрешенно ждала. Затем повторила резким голосом:

— Алло!

На улице снова ударил гром.

И все равно — никто не говорил. Ее уха не достиг даже звук отключения линии. Она протянула дрожащую руку к телефону и сердито бросила трубку.

— Опрометчивость, — пробормотала она, откидываясь обратно на подушку. Ее немощная спина уже заболела от сидения.

Она устало вздохнула. Сейчас придется снова преодолевать этот мучительный процесс засыпания: успокаивать изможденные мышцы, игнорировать режущую боль в ногах, вести бесконечную, тщетную борьбу за выключение какого-то крана в мозгу, отгонять ненужные мысли. Ну что тут поделаешь: надо! Сиделка Филлипс велела как следует отдыхать. Элва Кин стала дышать медленно и глубоко, натянула одеяло до подбородка и прилагала все усилия к тому, чтобы заснуть.

Бесполезно…

Глаза открылись, и, повернув лицо к окну, она смотрела, как гроза удаляется на своих ногах-молниях. «Почему я не могу заснуть? — раздраженно думала она. — Почему я должна все время лежать вот так — без сна?».

Она знала ответ — он пришел без всяких усилий. Когда жизнь уныла, даже малейший привнесенный в нее элемент кажется неестественно интригующим. А жизнь мисс Кин как раз и представляла собой жалкую картину: лежание ничком или опершись на подушки, чтение книг, которые сиделка Филлипс приносила из городской библиотеки, принятие пищи, отдых, лечение, прослушивание маленького радиоприемника — и ожидание, ожидание чего-то иного, что непременно должно произойти.

Такого, как этот телефонный звонок. Или не звонок?

Не было слышно даже, когда положили трубку. Этого мисс Кин не могла понять. Зачем кто-то звонит ей и молчаливо слушает, как она снова и снова повторяет «Алло»? А звонил ли кто-нибудь на самом деле? Затем она осознала, что надо было продолжать слушать, пока этот человек не устал бы от своей шутки и не положил трубку. Ей следовало бы решительно высказаться по поводу необдуманности этого хулиганского звонка незамужней даме, калеке, посреди грозовой ночи. И если кто-то слушал — кто бы это ни был — ее сердитые слова отрезвили бы его как следует, и…

— Ну конечно же!

Она произнесла это вслух, в интонации слышалось легкое отвращение. Конечно же испортился телефон. Кто-то хотел поговорить с ней — возможно, сиделка Филлипс, чтобы узнать, все ли у нее в порядке. Но что-то случилось на другом конце линии, и звонок ее телефона сработал, а связь оказалась невозможной. Ну да, конечно, — в этом все дело!

Мисс Кин кивнула и тихо закрыла глаза. «А сейчас спать», — подумала она. Далеко-далеко, за пределами их округа, гроза прочистила свое мрачное горло. «Надеюсь, никто не волнуется. Это было бы очень плохо». Такая мысль проносилась в ее мозгу, когда телефон снова зазвонил.

«Вот опять пытаются дозвониться до меня». Она торопливо протянула в темноте руку, нащупала трубку и прижала ее к уху.

— Алло! — сказала мисс Кин.

Молчание.

Горло ее сжалось. Конечно, она знала, что здесь не так, но это ей совсем не нравилось.

— Алло! — выдавила она для пробы, не сознавая еще, что дыхание ее нарушилось. Ответа не было. Она подождала немного, затем в третий раз сказала — уже слегка нетерпеливо, громко, ее визгливый голос заполнил темную спальню:

— Алло!

Ничего. Мисс Кин вдруг захотелось отшвырнуть трубку. Она подавила этот странный инстинкт — нет, она должна подождать; ждать и слушать, не положит ли кто-нибудь трубку на другом конце телефонной линии.

Итак, она ждала.

В комнате было очень тихо, но Элва Кин напрягала слух: или звук опускаемой трубки, или гудки, которые за этим следуют. Грудь ее поднималась и опускалась очень осторожно, она сосредоточенно закрыла глаза, затем снова открыла их и заморгала в темноте. Из телефона не доносилось ни единого звука: ни щелчка, ни гудка, ни звука, который слышен, когда кто-нибудь кладет трубку.

— Алло! — вдруг крикнула она и отбросила трубку. В цель она не попала: трубка тяжело плюхнулась на ковер. Мисс Кин нервно щелкнула выключателем светильника и зажмурилась от наполнившего глаза света. Она быстро легла на бок и попыталась дотянуться до молчаливого, безголосого телефона. Но не смогла, а искалеченные ноги не позволяли ей встать. Боже мой, оставить его так на всю ночь — такой беззвучный и таинственный? Но вот она вспомнила, резко протянула руку к аппарату и нажала на рычаг. В лежащей на полу трубке щелкнуло, и появился обычный гудок. Элва Кин проглотила слюну и с неровным вздохом тяжело опустилась на подушку.

Затем она отбросила все вопросы, которые диктовал здравый смысл, и вывела себя из состояния паники. «Просто смешно, подумала она, — волноваться из-за такого банального и легко объяснимого происшествия. То была гроза, ночь и шок от пробуждения. (А что же меня разбудило?) Все это наложилось на монотонность моей жизни, от которой хочется зубами скрипеть. Да, это плохо, очень плохо». Но плохим было не происшествие, а ее реакция на него.

Мисс Элве Кин не захотелось рассуждать дальше. «Я должна сейчас же уснуть», — приказала она своему телу. Она лежала очень спокойно и расслабленно. Она слышала с пола гудение телефона, напоминавшее отдаленное жужжание пчел. Она не обращала на него внимания.

Ранним утром следующего дня, после того как сиделка Филлипс унесла посуду после завтрака, Элва Кин позвонила в телефонную компанию.

— Говорит мисс Элва, — сообщила она телефонистке.

— Да, мисс Элва, — ответила телефонистка, некая мисс Финч. — Чем могу помочь?

— Прошлой ночью мой телефон звонил дважды, — поведала Элва Кин. — Но когда я ответила, никто не заговорил. И я не слышала, чтобы кто-нибудь положил трубку. Я даже гудка не слышала — полная тишина.

— Хорошо, я объясню вам, мисс Элва, — прозвучал бодрый голос мисс Финч. — Эта гроза прошлой ночью повредила примерно половину нашего оборудования. Нас заваливают звонками по поводу оборванных проводов и некачественной связи. Я бы сказала, что вам здорово повезло, что ваш телефон вообще работает.

— Значит, вы полагаете, что это было неправильное соединение, вызванное грозой? — уточнила мисс Кин.

— Да, мисс Элва, только и всего.

— Как вы думаете, это повторится?

— О да, может, — ответила мисс Финч. — Может. Даже не знаю, что и сказать вам, мисс Элва. Но если это опять произойдет, то позвоните мне, и я пошлю нашего сотрудника проверить линию.

— Хорошо, — согласилась мисс Кин. — Спасибо, дорогая.

Все утро она пролежала на подушках в расслабленно-безмятежном состоянии. «Раскрытие тайны, — размышляла она, — какой бы незначительной она ни была, приносит чувство удовлетворения. Именно эта ужасная гроза привела к неправильному соединению. И не удивительно — если ветер повалил даже старый дуб у дома. Конечно, этот шум и разбудил меня. И жаль, что такое хорошее дерево упало. Как оно затеняло дом в жаркие летние месяцы! Ну да, надо быть, пожалуй, благодарной, что дерево упало на дорогу, а не на дом».

День прошел без событий — обычный сплав еды, чтения Энджелы Теркелл и почты (два рекламных листка на выброс и счет за свет) плюс краткие разговоры с сиделкой Филлипс. В самом деле, повседневность так прочно укоренилась, что когда рано вечером зазвонил телефон, она взяла трубку, даже ни о чем не подумав.

— Алло! — сказала она.

Молчание.

На секунду мысли ее вернулись. Затем она позвала сиделку Филлипс.

— Что такое? — спросила дородная женщина, с трудом передвигаясь по ковру.

— Это то, о чем я вам рассказывала, — пояснила Элва Кин, протягивая ей трубку. — Послушайте.

Сиделка Филлипс взяла трубку. Ее безмятежное лицо таким и осталось.

— Никого нет, — отметила она.

— Правильно, — оживилась мисс Кин. — Так и есть… Попробуйте сейчас услышать, когда положат трубку. Уверена, что не услышите.

Сиделка Филлипс немного послушала и покачала головой.

— Ничего не слышу, — заверила она и повесила трубку.

— Ой, подождите! — поторопилась мисс Кин. — Ну ладно, все равно, — добавила она, увидев, что уже поздно. — Раз это случается слишком часто, я позвоню мисс Финч, и они пришлют монтера.

— Понятно, — подвела итог сиделка Филлипс и вернулась в гостиную.

Сиделка Филлипс ушла из дома в восемь, оставив на тумбочке, как обычно, яблоко, печенье, стакан воды и пузырек с пилюлями. Она взбила подушки за хрупкой спиной мисс Кин, придвинула радиоприемник и телефон поближе к кровати, окинула все довольным взглядом и направилась к двери со словами: «До завтра!».

Телефон зазвонил через пятнадцать минут. Мисс Кин быстро схватила трубку. На этот раз она не стала говорить «Алло!», просто слушала.

Сначала было то же — абсолютная тишина. Она еще немного послушала в нетерпении. Затем, готовая уже положить трубку на место, услышала звук. Лицо ее сморщилось, и трубка вернулась к уху.

— Алло? — спросила она напряженно.

Бормотание, неясный гул, шелест — что это было? Мисс Кин плотно закрыла глаза, старательно вслушиваясь, но не могла опознать звук: он был таким мягким, таким неопределенным. Он менялся от напоминающей жалобный вой вибрации до шипения выходящего под давлением воздуха, до булькающего присвиста. «Это, должно быть, звук коммутатора, — предположила она. Должно быть, сам телефон издает шум. Наверное, где-то провод раскачивается на ветру, наверное…»

Вдруг она прекратила размышления. Затаила дыхание. Звук смолк. В ушах ее вновь звенела тишина. И вновь она почувствовала, как сердце вырывается из груди, сжимается горло. «Это же смешно, — сказала она себе. — Я уже знакома с этим это из-за грозы, из-за грозы!»

Она откинулась на подушки, прижав к уху трубку. Ноздри раздувались от нервного дыхания. Она ощущала, как внутри нее подобно морскому приливу растет ничем не объяснимый ужас несмотря на все попытки делать здравые выводы. Разум ее все больше и больше съезжал со скользкого карниза — здравого смысла, она проваливалась все глубже и глубже.

И вот она резко вздрогнула, когда звук появился вновь. Возможно, это не человеческие звуки — она знала — и тем не менее в них что-то было, какая-то интонация, какое-то почти узнаваемое сочетание…

У нее затряслись губы, из горла готов был вырваться вой. Но она не могла положить трубку, просто физически не могла. Звуки загипнотизировали ее. Были ли это завывания ветра, или бормотания неисправных механизмов — она не знала. Но они ее не отпускали.

— Алло? — пробормотала она, вся дрожа.

Звуки становились громче. Они раскатывались и сотрясали ее мозг.

— Алло! — пронзительно закричала она.

— А-л-л-о, — ответил голос по телефону. Мисс Кин потеряла сознание.

— Вы уверены, что кто-то сказал «Алло»? — спросила по телефону мисс Финч. — Это могло быть неправильное соединение, вы же знаете.

— Говорю вам — это был мужчина! — хрипло выкрикнула дрожащая Элва Кин. — Это все тот же мужчина, который слушал, и слушал, и слушал, как я говорю «алло», и не отвечал. Тот же, кто издавал по телефону жуткие шумы!

Мисс Финч вежливо кашлянула.

— Хорошо, я пошлю человека проверить вашу линию, мисс Элва, как только он сможет. Конечно, все работники сейчас очень заняты устранением последствий грозы — но как только станет возможно…

— А что мне делать, если этот — этот человек позвонит снова?

— Всего лишь повесьте трубку, мисс Элва.

— Но он продолжает звонить!

— Ну, хорошо, — любезность мисс Финч дала трещину. — Почему бы вам не выяснить, кто он, мисс Элва? Если вы в состоянии это сделать — что же, мы сможем немедленно принять меры…

Положив трубку, мисс Кин напряженно лежала на подушках, слушая хриплые песни о любви, которые сиделка Филлипс напевала за мытьем посуды. Мисс Финч не поверила ее истории, это очевидно. Мисс Финч посчитала ее нервной старухой, ставшей жертвой буйного воображения. Хорошо, мисс Финч узнает, что это не так.

— Я буду постоянно звонить ей, пока она не убедится, сообщила она раздраженно сиделке Филлипс перед самым послеобеденным сном.

— Так вы и сделаете, — одобрила сиделка Филлипс, — а сейчас примите лекарство и ложитесь.

Мисс Кин лежала в сердитом молчании, сжав в кулаки свои изборожденные венами руки. Было десять минут третьего, и, за исключением раздавшегося из передней храпа сиделки Филлипс, в доме в этот октябрьский день стояла тишина. «Меня раздражает, — размышляла Элва Кин, — что никто не относится к этому серьезно. Хорошо, — она поджала свои тонкие губы, — в следующий раз, когда зазвонит телефон, я позабочусь, чтобы сиделка Филлипс послушала, пока что-нибудь да не услышит».

Как раз в этот момент телефон зазвонил. Мисс Кин почувствовала, как ее тело опоясывает холодная дрожь. Даже при свете дня, когда солнечные лучи играли на ее цветастом одеяле, резкий звонок испугал ее. Чтобы успокоить дрожь, она прикусила фарфоровыми зубами нижнюю губу. Возник вопрос: «Отвечать ли?» — и прежде чем она даже успела подумать об ответе, рука сама взяла трубку. Глубокий неровный вздох. Она медленно поднесла трубку к уху и сказала: «Алло?»

Голос ответил: «Алло?» — пусто и безжизненно.

— Кто это? — спросила мисс Кин, стараясь придать своему голосу уверенность.

— Алло?

— Кто говорит?

— Алло?

— Есть там кто-нибудь?

— Алло?

— Пожалуйста!..

— Алло?

Мисс Кин бросила трубку и легла, страшно дрожа, не в силах восстановить дыхание. «Что это? — молил ее разум. — Что это. Боже ты мой, такое?»

— Маргарет! — крикнула она. — Маргарет!

Из передней она услышала резкое ворчанье и кашель сиделки Филлипс.

— Маргарет, пожалуйста!..

Элва Кин послушала, как эта полная женщина встает на ноги и с трудом проходит в дверь гостиной. «Я должна собраться, приказала она себе, похлопывая по покрытым нездоровым румянцем щекам. — Я должна точно рассказать ей, что произошло. Точно».

— Что такое? — проворчала сиделка. — У вас болит желудок? Мисс Кин едва проглотила слюну — настолько сжалось ее горло.

— Он только что снова звонил, — прошептала она.

— Кто?

— Тот мужчина!

— Какой мужчина?

— Который все время звонит! — закричала мисс Кин. — Он постоянно говорит «Алло». Только одно слово — алло, алло, ал…

— Перестаньте, — невозмутимо прервала ее сиделка Филлипс. — Ложитесь и…

— Я не хочу лежать! — взбесилась она. — Я хочу знать, кто этот ужасный человек, который постоянно меня запугивает!

— Не доводите себя, — предупредила сиделка Филлипс. — Вы же знаете, как расстраивается ваш желудок.

Мисс Кин начала горько рыдать.

— Я боюсь. Я боюсь его. Почему он все время звонит мне?

Сиделка Филлипс стояла рядом с кроватью, глядя на нее с прямо-таки коровьей невозмутимостью.

— А что вам сказала мисс Финч?

Трясущиеся губы мисс Кин были не в состоянии произнести ответ.

— Разве она не сказала, что это из-за ошибочного соединения?

— Это не ошибка! Это мужчина. Мужчина.

Сиделка Филлипс терпеливо вздохнула.

— Если это мужчина — кладите трубку. Вам не надо разговаривать с ним. Кладите трубку — и все тут. Это что, так трудно сделать?

Мисс Кин закрыла блестевшие от слез глаза и поджала губы. В ее сознании продолжал отзываться эхом слабый и равнодушный голос того человека. Снова и снова, с неизменной интонацией, вопрошающий, несмотря на ее ответы — просто бесконечно повторяющий себя в скорбной апатии: «Алло? Алло?» Заставляющий ее содрогаться до глубины души.

— Смотрите, — заговорила сиделка Филлипс.

Она открыла глаза и увидела расплывчатое изображение сиделки, кладущей трубку на тумбочку.

— Вот, — сообщила сиделка Филлипс. — Сейчас никто не сможет вам позвонить. Оставьте ее так. Если вам что-то потребуется — достаточно будет набрать номер. Все в порядке сейчас? Верно?

Мисс Кин холодно взглянула на свою сиделку. Затем, моментом позже, кивнула один раз. Неохотно.

Она лежала в темной спальне, телефон монотонно гудел, не давал уснуть. «Или я это сама себе внушаю? — размышляла она. — Неужели он действительно не дает мне уснуть? Разве я не спала в ту первую ночь, когда трубка была не на рычаге? Нет, это не из-за звука, это из-за чего-то другого».

Она упрямо закрыла глаза. «Не буду слушать, — приказала она себе. — Просто не буду слушать». Она трепетно втягивала ночной воздух. Но темнота никак не заполняла ее сознание и не заглушала звук.

Мисс Кин ощупала постель вокруг себя, пока не нашла халат. Она обернула им трубку, упрятав гладкую черную пластмассу в складки шерсти. Затем снова погрузилась в постель, тяжело и напряженно дыша.

— Я усну, — настаивала она. — Усну.

Все равно слышно.

Тело ее напряглось, и она резко вытащила трубку из ее тонкой обертки и в гневе бросила на рычаг. Комната наполнилась сладостной тишиной. Мисс Кин откинулась на подушку со слабым стоном.

«А сейчас — спать!» — подумала она.

И зазвонил телефон.

У нее перехватило дыхание. Казалось, что звонок пропитал окружающую ее темноту облаком режущей ухо вибрации. Она протянула руку, чтобы снова положить трубку на тумбочку — но отдернула ее, поняв, что опять услышит голос того человека.

В горле запульсировало. «Что я сделаю… — планировала она. — Что я сделаю, так это сниму трубку очень быстро очень быстро — и положу ее, а потом нажму на рычаг и прерву связь. Да, так и сделаю!».

Она напряглась и осторожно потянула руку, пока звенящий телефон не оказался под ней. Затем, затаив дыхание, она приступила к исполнению своего плана: прервала звонок, быстро дотянулась до рычага…

И остановилась в оцепенении, так как сквозь темноту ее ушей достиг голос того человека.

— Где ты? — спросил он. — Я хочу поговорить с тобой.

Из горла мисс Кин вырвался какой-то слабый, дребезжащий звук.

А человек продолжал:

— Где ты? Я хочу поговорить с тобой.

— Нет, нет, — зарыдала мисс Кин.

— Где ты? Я хочу по…

Белыми от напряжения пальцами она нажала на рычаг. Прежде чем отпустить, она держала его пятнадцать минут.

— Говорю вам — я больше так не могу!

Измученный голос мисс Кин напоминал слабую струйку звука. Она сидела в постели напрягшись, выдавливая сквозь отверстия микрофона свой ужас и гнев.

— Вы говорите, что кладете трубку, а мужчина все равно звонит? — поинтересовалась мисс Финч.

— Я уже все объяснила! — взорвалась Элва Кин. — Я вынуждена была на всю ночь оставить трубку не на рычаге, чтобы он не смог позвонить. Но гудок не давал мне спать. Я не спала ни капли! Так вот, я хочу, чтобы линию проверили, слышите меня? Хочу, чтобы вы остановили этот кошмар!

Глаза ее напоминали две твердые темные бусины. Трубка почти выскальзывала из дрожащих пальцев.

— Хорошо, мисс Элва, — успокоила телефонистка. — Сегодня я пошлю человека.

— Спасибо вам, дорогая, спасибо! — обрадовалась мисс Кин. — Вы мне позвоните, когда…

Голос ее вдруг прервался, так как в телефоне послышался щелчок.

— Линия занята, — объяснила она.

Щелканье прекратилось, и она продолжила:

— Повторяю: вы меня известите, когда узнаете, кто этот ужасный человек?

— Непременно, мисс Элва, непременно. А сегодня после обеда я пошлю монтера проверить вашу линию. Вы живете на Милл Лэйн, дом 127, верно?

— Правильно, дорогая, — подтвердила мисс Кин со вздохом облегчения.

Звонков от загадочного мужчины не было все утро — и после обеда тоже. Напряжение стало спадать. Она поиграла в карты с сиделкой Филлипс, и удалось даже немного посмеяться. Приятно было знать, что телефонная компания сейчас этим занимается. Они скоро поймают этого ужасного человека и вернут ей душевное спокойствие.

Но когда пробило два часа, потом три — а монтера все еще не было в доме, — мисс Кин снова начала беспокоиться.

— Что случилось с этой девушкой? — высказала она свое раздражение. — Она меня искренне заверяла, что монтер придет сегодня после обеда.

— Он придет, — успокоила сиделка Филлипс. — Наберитесь терпения.

Четыре часа — монтера нет. Мисс Кин уже не до карт, чтения и радиоприемника. То, что начало было спадать, стало вновь нарастать, с каждой минутой, пока в пять часов не зазвонил телефон, ее рука резко и решительно высунулась из расклешенного рукава халата и вцепилась, подобно когтистой лапе хищника, в трубку. «Если заговорит мужчина, — пронеслось в ее мозгу, — если он заговорит, то буду вопить, пока не остановится сердце».

Она поднесла трубку к уху.

— Алло?

— Мисс Элва, говорит мисс Финч.

Глаза ее закрылись, затрепетало дыхание.

— Да?

— По поводу тех звонков, которыми, как вы говорите, кто-то вас беспокоит.

— Да? — В голове отпечатались слова мисс Финч: «… звонков, которыми, как вы говорите, кто-то вас беспокоит».

— Мы посылали человека, чтобы разобраться с ними, — продолжила мисс Финч. — Вот у меня здесь его отчет.

Мисс Кин затаила дыхание.

— Да?

— Он не смог ничего найти.

Элва Кин молчала. Ее седая голова неподвижно лежала на подушке, трубка плотно прижата к уху.

— Он говорит, что связывает эту… эту сложность с проводом, упавшим на землю на окраине города.

— Упавшим — проводом?

— Да, мисс Элва. — Не похоже, чтобы мисс Финч была довольна.

— Вы утверждаете, что я ничего не слышала?

Голос мисс Финч был тверд.

— Невозможно, чтобы кто-то звонил вам с того места.

— Говорю я вам: мне звонил мужчина.

Мисс Финч молчала, и пальцы мисс Кин судорожно сжали трубку.

— Там должен быть телефон, — настаивала она. — Ведь каким-то образом этот мужчина смог звонить мне.

— Мисс Элва, провод лежит на земле. — Она сделала паузу. — Завтра наша бригада повесит его на место, и вам не…

— Но он же как-то звонил мне!

— Мисс Элва, там никого нет.

— Там — где, где…

Телефонистка сказала:

— Мисс Элва, это кладбище.

В черной тишине своей спальни лежала незамужняя дама, калека, и ждала. Ее сиделка не захотела остаться на ночь; сиделка приласкала, пожурила ее и оставила без внимания.

Она ждала телефонного звонка.

Она могла бы отключить телефон, но не было желания. Она лежала, ожидая, ожидая, размышляя.

О молчании — об ушах, которые раньше не слышали, и стремились услышать вновь. О булькании и бормотании — первых неуклюжих попытках, сделанных тем, кто раньше не говорил — интересно, как долго? Об «Алло? Алло?» — первом приветствии, произнесенном тем, кто долго молчал. О «где ты?» О (вот что заставило ее лежать так неподвижно) щелчках в трубке и ее адресе, называемом телефонисткой. О…

Звонит телефон.

Пауза. Звонок. Шорох ночной рубашки в темноте.

Звонок прекратился.

Напряженное вслушивание.

И трубка, выскальзывающая из белых пальцев, неподвижно застывшие глаза, слабые, медленные удары сердца.

На улице — стрекочущая сверчками ночь.

В доме — слова, все еще звучащие в ее голове, придающие ужасное значение тяжелой, удушливой тишине.

— Алло, мисс Элва. Сейчас я приду.