Братишка

Я был очень удивлен, когда Александр вернулся к Марине, своей бывшей жене.
Потому что мы похоронили Александра два года назад, в январе. Убит он был в декабре.
Как сейчас, я вспоминаю его труп на опознании тела. Нам открыли лишь лицо - то, что сделала с его телом неизвестная сволочь, нам показывать не хотели. Множественные удары тупым предметом, удары топором. Потом ему, как было сказано в суде, вырезали сердце, а в отверстие воткнули свернутые в рулон листки бумаги с непонятными надписями. Да и лицо... если бы Александр не был моим братом, я бы не разглядел в этом кровавом месиве его черт.
Но ошибки не было: те же глаза (вернее, тот же глаз - второй был выколот убийцами), та же двойная висячая родинка на левом ухе, даже золотые зубы стояли точно также. Ошибки не было. Мой младший брат, Сашка-дурашка, был мертв. Тот самый молодой парень с любительской никому неизвестной и неинтересной рок-группой, фанат отечественного рока и миниатюрных моделек.
Он был мертв и лежал на столе.
Мы похоронили его в закрытом гробу. Тех, кто убил моего брата, так и не нашли.
А потом, два года спустя, Сашка вернулся к жене. Выпросил у нее прощения. Снова зажили вместе.
И тогда я понял, что все остальные вокруг - неадекватны.
Они словно забыли факт смерти Александра; они относились к нему так, будто он и правда просто пропадал где-то два года. Каждому слову мертвеца беспрекословно верили.
Я, по началу, тоже верил. Не обращал внимания на очевидные несостыковки. А потом я уехал в длительную командировку, и там меня осенило: Боже правый, мы же все под колпаком живого трупа!
Попытки объяснить ситуацию по телефону ничего не дали: жена моя, Ольга, Марина, дети - никто не хотел ничего понимать. Все факты и доказательства они игнорировали, пропускали мимо ушей. Я даже перепроверил все: добрался до свидетельств о смерти, съемок с похорон. Нашел могилу на кладбище.
Через два дня почти одновременно пропало свидетельство о смерти и другие документы, подтверждавшие смерть Сашки; компьютер, где я хранил фотографии и видео с похорон, накрылся медным тазом, а скопировать их на другие носители или сохранить в интернете я не догадался.
Когда я снова пошел на кладбище, там уже шло строительство торгового центра.
Это точно были чьи-то проделки. Он (или Они?) не хотели, чтобы я доказал правду.
Постепенно я замечал, как глупеют мои близкие. Они превращались в кукол, марионеток. Они не понимали моих слов.
Я избегал брата. Я не хотел попасть под действие его сил.
Я не возвращался домой несколько недель - пытаясь перехватить близких на улице, на работе, где не было Александра. Но они были уже настолько оболванены, что даже вдали от этого чудовища оставались под действием его гипноза.
Как же мне повезло, что я смог удрать раньше, чем превратился в тупого робота, раба этого существа, что когда-то было Сашкой-дурашкой!
Я читал.
Я много читал.
Я очень много читал.
Я постепенно понимал, с чем имею дело. Это был не мой брат! Это была лишь его оболочка. А то, что скрывалось под ней, хотело заполучить души моих близких, как уже заполучило душу Александра.
И никто в целом мире не хотел мне помогать.
Все, с кем я делился своим горем, считали мена либо за психа, либо за любителя ужастиков. Попытался просить совета в интернете - сочли сетевым троллем или любителем все тех ужастиков.
Я умудрился целый год скрываться от зомбированной родни, пока однажды не узнал нужное средство, чтобы справиться с нечистью.
Я вернулся в город зимой, и вечером подстерег Сашку в переулке. Он узнал меня. Но не успел ничего предпринять! Я был быстрее, и со мной была вера в правоту моих действий.
Я бил, бил и бил снова. У меня было два оружия: тяжелый крупный крест, которым я орудовал, как молотком, и походный топорик для колки дров.
Я их освятил.
И поэтому тварь не отбивалась, не могла отбиться пока я, захлебываясь в слезах, крошил кости и кромсал плоть. Это то, что было моим братом! Это то, что я оплакивал! Это то, что я должен упокоить, чтобы оно спало спокойно.
Я не знаю, сколько времени ушло на обездвиживание существа. Оно не дышало - но это было лишь притворство. Как только я повернулся бы спиной к твари, она тут же напала бы! И потому надо было использовать последнее средство.
С трудом, чертыхаясь, роняя нож из скользких от крови рук, стоя на коленях под декабрьским снегопадом, я, сдерживая рвотные позывы, вырезал сердце единственного братишки.
Пару раз приходилось отходить в сторону - чтобы проблеваться.
Мне было плохо. Я ненавидел себя. Я ненавидел этот жестокий мир за то, что он заставляет меня делать такое. Но, видит Бог, не было греха в убийстве того, кто уже мертв. Кто лишь притворяется живым.
Я-таки вырезал его сердце - и забрал с собой. Так надо было. В отверстие я сунул сверток бумаг - на них были заранее выведены очищающие колдовские знаки.
Чудо, что никто не вошел в переулок, когда я был занят делом.
Чудо, что никто не остановил меня, когда я, покрытый пятнами крови, плелся по темным зимним переулкам.
Чудо, что я сумел себя заставить сжечь сердце, пепел растворить в воде и выпить это.
Неудивительно, что мне потом было плохо. Очень плохо.
Неудивительно, что меня потом быстро поймали. Я и не пытался скрываться или прятать улики. Я признался сразу. Рассказал все, как есть. Без утайки, без лжи. Всю правду. Ту, которую вы сейчас читаете.
Я видел на суде Их - тупых болванчиков. Они еще не понимали. Они вряд ли поймут. Дурман и ложь слишком глубоко засели в их мозгах. Но зато я спас их души! С ними даже была особая кукла, созданная моим лже-братом: мой двойник. Я сам. Наверняка он просто привел какого-то несчастного со стороны, залив ему мозги обманом и иллюзиями. Ничего, скоро это у него пройдет.
Суд признал меня виновным. На меня даже повесили пару "глухарей". Я не был против. Все это уже не имело значения.
Ведь я спас их души!
Вы знаете мою историю. Вы знаете про Них. Вы знаете, как различить их. Будьте осторожны с теми, кого долго не было... хотя, если дурман уже совсем засел в ваших мозгах, вы не поймете моих слов.
Теперь я здесь. В тюрьме. Я всегда готов - жду, когда смерть заберет меня в Рай, куда я обязательно должен попасть за свой подвиг.
Правда, иногда в душу закрадываются сомнения: я ни в чем не ошибся?.. Что, если все это всего лишь...