Проклятый старый дом

А я-художник, начинающий фотограф в Дубае и любитель приключений на свой зад,-решил побывать в похожем месте, дабы вдохновиться и написать что-то фантастическое, в тёмных, мрачных тонах. Благодаря своей впечатлительности, эмоциональности, я могу легко запоминать ощущения и настроения в разных местах. Прогулка тогда обещала быть прекрасной. Настрой был отличным, по спине уже бегали мурашки в предвкушении чего-то стоящего. Я предусмотрительно напихал в свой рюкзак разной снеди, большой светодиодный фонарь со сменными батарейками, небольшая аптечка (мало ли что). Сам же облачился в берцы, чёрные джинсы и пальто. Была зима, облака были так низко, что при каждом шаге казалось, я скребу по ним затылком. Изредка проглядывало Светило, но его опять быстро поглощала небесная завеса. 

Мой Проклятый Старый Дом был выбран заранее, разумеется. Как оказалось, метко. Несколько остановок на автобусе, мучительные скитания по улицам... и вот он! Дом Культуры имени В.И. Ленина-величественное, огромное здание, построенное ещё в Союзе. Два крыла, основной корпус, обширный внутренний двор-полуколодец. Находился ДК в плачевном состоянии уже года два, после двух пожаров. Несколько месяцев назад прикрыли последний детский кружок, ютившийся на первом этаже. 

Окна и двери действительно были заколочены. И это лишь разожгло во мне желание попасть внутрь. Сбоку, в кустарнике, нашлась пара кирпичей и окошко, не забитое досками. Кирпичи были поставлены друг на друга, а я ловко перепрыгнул с них на подоконник, стараясь не пораниться о торчащие осколки стекла, щерившиеся на меня.
Внутри был наметён сугроб. И никаких следов. Тогда я удивился, почему ещё ни один мальчишка не залез сюда? Столько интересностей можно отыскать, верно ведь?

Передо мной была маленькая комнатка-чулан, дверь моталась на одной петле, скребя нижней частью по рыжему полу. Точнее не моталась, а была крепко приморожена к нему. И стоило большого труда сдвинуть её с места. Бочком я впихнул свою тушу в следующее помещение, подобрал рюкзак и... ахнул. Это был воистину огромный зал! Я стоял сзади оркестровой ямы. Где-то в потолке зияла дыра, из которой присыпало снежком. Он искрился в тусклых лучах заоблачного солнца, падал ниже: на ряды сидений в галерее, в основном зале. На полу валялась огромная люстра, вся присыпанная снегом, пылью. Пройдя кулисами, я направился к ней. Люстра оказалась больше меня! А рост мой-180 с лишним. Интересно, с каким чудовищным грохотом она падала?..

Я прошёлся по коридорам, заглянул в многочисленные аудитории. Были разбросаны канцелярские принадлежности, маски, наряды театральных костюмов, старые киноплёнки, которые я подолгу рассматривал (а потом и отрезал пару кадров, на память), огромное множество плакатов и афиш, сделанных детьми вручную. Дух захватывало от манящего запаха старины, опустения, тлена.
Пришёл черёд последнего, четвёртого этажа. Широкий пролёт лестницы привёл меня к опалённым, почерневшим под языками пламени балкам и потолочным перекрытиям. Верхние ряды сидений так же были съедены огнём. Дыра в потолке-один из результатов первого пожара-здесь давала больше света, чем казалось внизу. Он почти слепил привыкшие к полутьме глаза. На сиденьях и скамьях лежал снег... Внизу же, за перилами, был виден весь зал, только теперь с другой стороны. Я взглядом приметил то место, где стоял, любуясь красотой. Около самой двери... Которая почему-то оказалась закрытой. Я же ясно помнил, как тяжело было открывать эту махину. Она же не могла сама захлопнуться из-за дуновения ветра! Хотя и его тоже не наблюдалось. Сердце моё пропустило пару ударов. Я прислушался: вдруг какой-нибудь мужик-охранник меня заприметил, да решил проучить? Шагов не было слышно. Лишь стонали старые стены. Я глубоко вдохнул и заставил себя успокоиться. Сел на сидение, достал термос с горячим чаем, нехитрые бутерброды. Чёрт с ней, с дверью. Ну закрылась как-то, плевать. Желудок довольно урчал, ладони согревала жестяная кружка с горячим напитком, из которого я то и дело отхлёбывал, жмурясь и обжигаясь. Я окончательно успокоился, доев второй бутерброд, и откинулся на спинку кресла. На плече что-то защекотало. Свитер колючий... Я потянулся к зудящему месту, дабы почесать, но наткнулся на что-то. Какое? Не мягкое. Не твёрдое. Просто что-то. Будто чья-то рука. Пальцы... Моя рука замерла, отдёрнулась от инородного предмета. Вся спина окатилась волной мурашек, из глубин сознания, подавляя Человека, вышли первобытные, дикие инстинкты, животный ужас, страх смерти... Первый позыв-бежать. Я чувствовал, как эта штука ползёт по моей ключице, щекоча тело, пронизывая его иглами холода. Из глотки вырвался крик, тут же перешедший в сипение, ужас сковал голосовые связки. Но не мои ноги. Бросив всё, я вскочил с места, сдёрнул с себя ЭТО. Оглянуться духу не хватило. БЕЖАТЬ! Я припустил по проходу меж сиденьями, сбежал по пролётам лестниц, поскальзываясь, вылетел на первом этаже. Там было темно, колонны... И за каждой кто-то стоит. Я знал, что там кто-то стоит! Чёртовы твари. Я кинулся в боковой коридор, добежал до кулис, пронёсся через них и остановился у двери. Закрытой двери, примёрзшей по всему периметру. Я ударил её плечом. И ещё, ещё раз... Дверь не поддавалась. Я прижался к ней спиной, вгляделся в сгущающуюся тьму зала. Раз-за спинкой кресла, два-в дверном проёме, три-около люстры, а с ним ещё и четвёртый... В углах... Повсюду. Я не был готов к смерти. Что могло меня ждать?! Что они со мной сделают?.. Я заорал на них. Громко, сипло, надрывно заорал, выкладывая весь свой ужас, всё отчаяние. Твари чуть подались назад, но после продолжили наступать на меня, окружая, окольцовывая... 

Я сделал шаг вперёд, сильно топнув ногой и широко взмахнув руками, глазами же косился на дверь. Мне бы чуть больше разгона. Твари отшатнулись, скалясь. Тёмные массы, страшные массы, материя чистого Ужаса. Я топнул ещё раз, и с верхних секторов упала вниз моя кружка, расплескав остатки чая. Они отвлеклись. Я резко развернулся и, стараясь вложиться в этот удар полностью, влетел плечом в дверь. Хруст. В глазах темно, но виден оконный проём. Выход...

Очнулся я уже далеко от Дома Культуры, в той части парка, что светла и приветлива, где гуляют дети, счастливые мамочки с колясками и влюблённые парочки. Я сидел на скамье, кутался в пальто и качался назад-вперёд. Снова и снова вспоминая ИХ, я чувствовал, как волосы встают дыбом. Меня била дрожь, дёргался левый глаз (приобретённый ещё в школе нервный тик). Я машинально встал, побрёл домой. 

Стоя перед кондуктором автобуса, пытаясь влезть рукой в карман, я увидел в ней осколок стекла. Отломился от оконной рамы, пока я выбирался наружу... Кондуктор посмотрел на меня, как на идиота. Я улыбнулся.

Дома забрался в горячую ванну, оставив дверь открытой. Все двери открытыми. Чтобы суметь уйти, если они придут.
Со временем страх отступил. Прошло уже четыре месяца, скоро лето. На память о злополучном походе остался шрам во всю ладонь и порванное на пятой точке пальто. 

При первом пожаре в ДК Ленина погибло 13 детей.