Империя Трупов

Всё начинается с чувств, с капли крови, упавшей на твое лицо. Когда оно в крови – это значит: ты изменился, просто надел маску и стал другим. Говорят, что чувство любви одно из самых сильных, но оно многократно усиливается, если ты любишь убивать.

Начну издалека. Меня зовут Мэтт. В семь лет я со своими единственными друзьями Леоном и Оскаром часто играли на заброшенной фабрике по изготовлению конфет «Батончики». Родители нам не разрешали играть там, но мы втайне от них уходили туда. Я был старший в нашей троице.

Оскар – сладкоежка, киноман и анимешник. Обожает сладости и постоянно их покупает. Хоть и ест он сладкое как термит дерево, он на удивление худой. Постоянно таскает с собой мини-конфетки. Очень любит фантастику и ужасы. Может целыми днями сидеть и смотреть сериалы или фильмы. Хоть в таком возрасте трудно понять смысл многих фильмов, но, не смотря на это - он продолжал смотреть. Ладно бы, он просто смотрел, так он пытается копировать персонажей: их походки, эмоции, характер и т.д. Поэтому его родной характер всегда меняется. Его главная фишка – повторять цитаты персонажей. И не важно, какой герой: плохой или хороший.

Леон – игроман и любитель музыки. Он не задрот, ему больше нравится играть в настольные и детские игры. Он редко играет в компьютер, и то с неохотой. Слушает любую музыку, в любом жанре. Он любит обижаться просто так, как девочка. Очень впечатлительный мальчик. От любого рассказа он изумляется и верит в него, даже если он вымышленный. Когда ему скучно, или очень весело, то начинает напевать песенку.

Одной мрачной ночью мои родители как всегда поссорились, и отец стал бить мать, и если бы я не сбежал, то он принялся бы за меня. Я ушел из дома и позвонил друзьям. Мы собрались на детской площадке. И черт меня дернул тогда предложить пойти на фабрику. Именно там произошли крупные перемены в нашей жизни.

Нас не остановили черные фургоны около фабрике, а лишь пуще разожгли желание пробраться. Мы проникли на самый нижний этаж и спрятались за ящики. Там увидели людей в строгих черных костюмах и в белых масках. Все были монотонными, кроме одного: накаченный верзила в костяном шлеме с черными стеклышками в глазницах. Его оголенный торс был покрыт бесчисленными татуировками. На его шлем-черепе были выжжены десятки иероглифов. На его спине вдоль позвоночника выделялась вертикальная надпись: «Тартар». Одно движение руки и в нашем кругозоре появились люди в повседневных одеждах.

Мы не стали уходить. Нам стало любопытно, чем же они здесь занимаются.

Через верхнюю балку стали перекидывать крюки с цепью, а со связанных людей срывать одежду. На наших глазах одну девушку подвесили на крюк за кожу на спине, словно свинью на скотобойне. В руках верзилы блеснул охотничий нож. Он подошел к подвешенной девушке и стал медленной сдирать кожу на её груди. Он делал это так аккуратно и красиво, что я не мог оторваться. Будто это было какое-то искусство, и оно стало красочным после каскада крови. Нежное тело осквернилось. Такое я видел первый раз.

Мои друзья тогда стали приватно плакать и зажимать рот руками. Мы могли убежать тогда, но не сделали этого. Почему?

Других жертв так же раздели и подвесили на крюки, но не стали срезать им кожу. Люди в масках вынули из сумок пилы и жгуты. Наложили жгуты на уровне бедер и вытерли пилы тряпкой. Подняв ноги жертвам, люди в масках вычертили круговую разметку на уровне коленных чашечках, а их напарники поднесли пилу. В один момент - все с пилами разом стали распиливать колени. Мелодия ампутации стала играть на весь нижний этаж.

Кровь стала валиться потоками и заполняла весь пол. Она стала приближаться к нам. От страха и шока мы втроем стали пятиться назад. Я не думал тогда ни о чем кроме крови и убийства. Наши головы стала заполнять тьма и жестокость.

Очередной раз, переложив руку назад, я ощутил искусственную кожу. Посмотрев, я увидел белые туфли. В тот момент мне захотелось оказаться дома в постели, хоть и побитым собственным отцом, но всё равно дома, в безопасности от здешних ужасов. Я не сразу посмотрел наверх, а оглянулся на Оскара и Мэтта. Они в слезах смотрели на человека надо мной. Я медленно поднял голову и увидел, как черная маска с нарисованной белой улыбкой смотрела на меня. На нем был белоснежный костюм и цилиндрическая шляпа неимоверной длины. Во всем белом, лишь нарисованная улыбка и черные глаза в виде полумесяцев были цвета ночи.

Я услышал шаги за его спиной. Несли следующую партию жертв. Людей в масках было так много, что они заполонили весь коридор. У нас не было путей отступления. Мы могли лишь плакать и молить о пощаде.

- Кто тут у нас? Непослушные мальчики. – Со всем своим ростом совместным со шляпой он присел на корточки. - Вы знали, что гулять ночью опасно? Особенно в таких местах.

Леон начал медленно покачивать голову в разные стороны. Темноликий обернулся на него и в это время я решил убежать. Бежать я мог только на «сцену» разделывание. Чтоб не видеть весь кошмар я смотрел только себе под ноги. Я был уверен, что все на меня обернулись и с улыбкой смотрели на мое маленькое бегство. Они знали, что мне не сбежать.

Пробегая, я боковым зрением видел ботинки. В этот момент случилось то, чего больше всего я боялся в тот момент. На полной скорости влепился в одного из потрошителей. От сильного столкновения упал в окровавленную лужу, и кровь стала впитываться в мою одежду. Я поднял голову и увидел того самого верзилу. Вблизи он был как гора, разрисованный проталинами. Почему из всех присутствующих врагов, я столкнулся именно с самым страшным? Огромная, вся в крови рука, стала тянуться ко мне. Он поднял меня за шиворот, словно щенка. Я оказался на уровне его лица и через черные стеклышки в глазнице, смотрел на свое жалостное отражение.

- Тартар! Отпусти малыша. – Сказал темноликий, ведя под ручку плачущих друзей. – Ты испугал его.

Человек с длинной шляпой был главным в их компании. Верзила, по приказу опустил меня на алый пол. Друзья подбежали ко мне, и мы оказались в центре всего этого преступного синдиката.

- Что же с вами делать, маленькие батончики? – Спросил темноликий, приседая на корточки. – Убить? Продать? Подать на завтрак свиньям? Отпустить мы вас не можем.

В тот момент черная маска, не отрываясь, смотрела на нас. Он думал, размышлял, что делать с нами.

- Дайте нож. – Прозвучал голос из-под маски. После подачи ножа он подозвал одного из нас, но от ужаса мы и шагу не могли ступить в его сторону.

- Хм. Бегун, подойди ко мне. – Мое тело замерло, а сердце стало быстрее метаться от этих слов. – Подойди. Я тебя должен упрашивать? Тартар, если он сейчас ко мне не подойдет, сделай с ним то же самое что и с этими пленными.

В один миг у меня встала картина всего ужаса, и я тут же помчался к темноликому. Подбегая, я запнулся и упал в океан крови лицом, прямо перед ним. В тот момент меня охватила истерика, и мое сознание хотело исчезнуть. Я бы закричал во все горло, если бы не сильно давление кошмара, который мог бы со мной приключиться. Если бы я издал громкий писк, то они бы втоптали меня тут же в эту теплую влажность. Когда я поднял голову, то увидел перед собой раскрытую ладонь, на которой лежал нож.

- Батончик. Ты знаешь кто такой творец? – Тогда я еще не знал кто это, и поэтому помотал головой. – Творец – это тот, кто способен создавать что-то новое. Тот, чья фантазия идет в нужное русло. Хочешь быть творцом?

Я не знал что ответить, и мужчина, поняв это, засмеялся. Он взял меня на руки, не брезгая испачкать свой белоснежный костюм. Поднес к новой подвешенной девушке и вручил нож. Лично для меня они опустили жертву ниже. Поставили на колени, так как я еле доставал до живота. Предварительно привязали ноги, чтоб не брыкалась.

- Режь. – Сказал он и вдруг, от этого слова жертва очнулась и стала волнительно смотреть по сторонам и выкрикивать извинения. У нее, почему то не был прикрыт рот. Посмотрев на меня, стала скандировать, чтоб я бросил нож. В голову поплыли воспоминания ссор родителей и их крики друг на друга. От злости, я лишь сжал нож двумя руками. – Режь малыш. Творец способен создавать и забирать. Ты творец, а значит создай мир на её теле. Красками будет служить кровь. Создай мир, в котором нет того, чего ты не хочешь. Мир, в котором много игрушек и сладостей. Нарисуй его на её теле. Включи фантазию карапуз. Холстом мира послужит её бархатное тело. Изобрази на холсте свою фантазию.

Я медленно стал надвигать нож к телу. Крики жертвы стали с привкусом мата. Когда нож сделал маленький порез, и капля крови упала к своим теплым родственникам, девушка стала материть меня и пытаться ударить хоть какой-нибудь частью тела.

- Не бойся. Не стоит бояться своей фантазии. – Сказал темноликий и положил свою руку мне на плечо. В тот момент страх отступил и я почувствовал поддержку. Такое чувство у меня раньше возникало, когда отец мне помогал в чем-то. Но когда окружение стала вновь проникать в меня, то страх вернулся. – Ты сможешь. Я верю в тебя.

Я бы не смог убить тогда, если бы не плевок девушки мне в лицо и смешки людей в масках. От сильной обиды и ярости, я воткнул нож в живот. Гнев не остывал во мне, и я, закрыв глаза, стал махать ножом по телу. Тогда была лишь темнота. Я будто ослеп, но в моей голове прозвучали слова мужчины в маске. Нарисовать свой мир? Представить что это холст, а я художник. Чем больше я думал об это, тем легче мне становилось. Хоть мои глаза были закрыты, но я все равно видел мир. Прекрасный, сладкий мир без ссор и других проблем. Фантазируя, я смог.

Когда я открыл глаза, то всё было в крови. Мои ноги стояли посреди стекавших органов жертвы. Кровь! Кровь! Везде кровь и внутренности. Передо мною была картина ужаса, творцом которой был я. В тот момент я последний раз чувствовал страх.

- Браво! – Крикнул надзиратель в шляпе и начал хлопать в ладоши. Все остальные начали повторять за ним, кроме сурового громилы: он лишь скрестив руки, смотрел на меня. Понял ли он тогда, что я изменился?

– Ты молодец карапуз! Ты мне очень нравишься. Я надеюсь, тебе нравится рисунок, который ты создал? – В ответ медленно покачал головой. Я не в той ситуации чтоб отказывать. – Превосходно! Прицепите других жертв! У нас тут начинающий художник! Искусство не должно пропасть, так что поможем мальчику!

Страха уже не было. Он вымер во мне, так же как и адекватность. Меня больше волновало другое: что я скажу родителям, когда вернусь домой? Откуда взялась кровь? Чья она?

Привязанный и избитый мужчина стоял на коленях передо мной. Я смог создать свой мир на теле человека. Я почувствовал себя творцом. Бог создал мир, с помощью фантазии. Значит, я равен богу.

Второй раз будет легче и, к сожалению не так восхитительно как первый. Моё первое убийство, которое никогда не забуду. Как только нож прикоснулся к телу жертвы, я услышал впечатлительный голос Леона:

- Мне… можно мне попробовать? – Все присутствующие посмотрели на него. На его лице было восхищение. Он впечатлен словами темной маски. Он поверил в его слова, и теперь хочет попробовать. Почему-то, я не удивлен.

- Конечно можно малыш. Дайте нож маленькому новобранцу. – Ему дали нож и шляпник подвел его к жертве. Затем, посмотрел на Оскара и спросил. – Хочешь попробовать? Твоим друзьям нравится, а значит и тебе понравится.
Оскар посмотрел на нас и потянулся ручкой к черной маске. Ему выдали нож и он, как и мы, приступил к разделыванию.

- Вам нравится? – Спросил надзиратель.

- Да! – Крикнули мы, и наша жизнь в то же мгновение изменилась. Изменилась к лучшему. Я стал мыслить и думать по-другому. На меня словно нахлынули новые чувства и новое сознание. Я стал меняться: страх перед отцом исчез, отвращение к мерзостным вещам не возникало. Меня волновало одно: я горел желанием создавать новые рисунки на людях, а точнее - на их трупах.

После такого шоу, новый друг выдал нам одежду умерший ровесников и отпустил домой. Он сказал что если мы расскажем кому-нибудь, то окажемся вместо того скота. Скажу честно - мне понравилось отбирать жизни и рисовать кровью смерть.
Через пару дней, когда мы играли во дворе, подъехал черный фургон. Боковая дверца распахнулась, и мы увидели нового друга. Он подозвал нас и спросил:

- Не хотите ли снова поиграть с заключенными человечками?

- Играть! Я люблю играть! Особенно с органами. – Хлопая в ладоши, ответил возбужденный Леон. Мы с Оскаром тоже согласились, и тогда он показал автоматики и набор солдатиков в коробке.

- Это ваше, если вы поиграете с жертвами. Подарок от меня и от мертвых детей тех родителей, которых вы сегодня убьёте. – Этой ночью мы с удовольствием потрошили людей, ведь нам за это дадут игрушки. Много разных игрушек. Всё-таки детей легче всего подкупить.

Прошел месяц. За это время мы были много раз, чуть ли не каждый день. Я мог похвастаться друзьям, что научился вырезать из органов – фигурки, и прожигал на людях разные рисунки. Леон любит разрезать вдоль кишку, нацеплять его на паровозик и напевал песню Лепса: «Я уеду жить в Лондон!». Со стороны смотрелось, будто кишка ожила и стала ездить кругами. Оскар иногда заживо обливал людей воском, как в фильме - «Дом восковых фигур». Когда у него было плохое настроение: он распиливал разные конечности разных людей и прикреплял их между собой, создавая тем самым «друга». Так он стал делать после фильма «Мэй». Нам было весело и хорошо. Мы были счастливы в те моменты.
Однажды, друг в маске обнял нас троих и сказал:

- Вы всегда можете положиться на меня. За это время вы стали мне как дети, а я вам как папа. Вы можете прийти ко мне в любое время. Я всегда вам рад. Я хочу видеться с вами чаще.

Этой же ночью я обнаружил своих родителей мертвыми. Родителей Оскара и Леона тоже зверски убили. Я долго плакал от потери, но в тоже время я был рад, что теперь мама с папой не будут ссориться. Полиция не нашла убийцу.

Нас собирались забрать родственники, но они стали пропадать таинственным образом. Все, кто хотели нас забрать к себе – пропали. Таким образом, нас не думали приютить родственники. Они говорили, что это проклятие, а мы разносчики заразы. Но я понял, что я знаю это проклятие в шляпе и в маске.

Через пару дней, пришла девушка. Её звали Лилиана, и ей было на тот момент двадцать три года. У неё было не только красивое имя, но и привлекательная внешность: распущенные белые волосы до пояса, соблазняющие зеленные глаза, бархатный голос и восхитительное тело. Я помню наш первый разговор наедине:

- Привет мальчики. Теперь я ваша новая мама. И вы должны обращаться ко мне только так, иначе я вас накажу. – Сказала она с прелестной улыбкой на лице и в её глазах загорелись искры, точно такие же, как и в моих друзьях, когда они потрошат людей. Что-то тут не так. - Сегодня я вас забираю отсюда в новый дом. Дома нас ждет горячий чай со сладостями и много игрушек.

- Ура! – Закричали Оскар с Леоном в один голос. Они тут же бросились к девушке и уткнулись в её большие и упругие груди. Эти двое всегда велись на сладости и игрушки.

- У меня дома так же есть красные краски и много холстов. Что скажешь Мэттик-семицветик? Ты рад? Ты хочешь порисовать новый мир? Мир, в котором ты творец. – Она знала не только наши слабости, но и наш большой секрет. Откуда? Возможно, она одна из тех людей в масках.

Она жила за городом, вдали от людей. Её союзниками одиночества был рослый забор и свора свирепых собак. Свет в доме был выключен, но когда мы зашли - его включил мужчина. Повернувшись, мы увидели темноликого. Он с распахнутыми руками позвал нас. Оскар и Леон с радостным визгом побежали к нему и бросились в сладкие объятия. А у меня в тот момент подтвердилась картина события с нашими родителями. Это он убил их. Это он убивал близких. А мы встречаем этого убийцу с радостью. Интересно, в нас осталось хоть капля почтения к родителям?

- Я ваш новый папа, а вы мои новые сыновья. Я знаю, вы очень рады, ведь теперь мы больше времени будем проводить вместе. Мы с мамой вас очень любим и никому, никогда не отдадим. Мэтт! Что встал как столбик? Иди, обними своего папу.

Моя новая мама подтолкнула меня к папе. Я понял, что мне некуда деваться, кроме как принять новую семью, и не могу бросить своих друзей в пасть этому монстру. Тем более, я теперь могу заниматься своим любимым рисованием целыми днями. Смогу больше времени уделять созданию прекрасного мира. Мне нравится такой расклад. От таких мыслей у меня появилась улыбка на лице, и я пошел в объятия монстра в маске и шляпе. Не такая уж это и плохая семья.

Теперь я с нетерпением жду развлечения с пленниками. Горю пламенем удовольствия, ведь это - только начало…