Теория струн

Бывало ли у вас так, что вы чувствовали, будто в вашем доме кто-то есть, но решили не обращать на это внимание, сказав себе: «Не хочу знать»?

Иногда страх неизвестного кажется меньшим злом по сравнению в конкретной реальной опасностью. Обычно, речь идет о пустяках. Однажды у меня вдруг запикал домофон, хотя я был один дома, а позвонить по нему можно только из гостиной. В другой раз я мог поклясться, что кто-то забрал мелочь у меня со стола. Хотя все это могло быть просто шутками памяти.

Но как быть, когда происходит нечто совсем странное? Бежать или игнорировать это, как поступил я?


Прошлый понедельник начинался как обычно. Я встал, почистил зубы, переоделся – стандартный утренний ритуал. Казалось, день будет совершенно незначительным, но потом я увидел струны.

В моей комнате было три или четыре плотных двойных струн. Они пересекались между стенами вокруг моей кровати, одна из них была прикреплена к двери. Я ни за что не мог не заметить их раньше; тогда бы я от них споткнулся. Они были привязаны к гвоздям на стенах, которых не было еще десять секунд назад.

За это время никто не мог войти в мою комнату, а тем более все это устроить. Было раннее утро, и мой мозг еще не начал правильно работать. Я просто отвязал струны и пошел в школы, оставив их у себя на столе.

Дальше все было еще хуже. На улице их было несколько сотен, они были привязаны между домами, вокруг машин, через улицы. Все это должно было быть какой-то гигантской шуткой. Какая-нибудь передача со скрытой камерой или юмористический блог. Остальные, наверно, просто подыгрывали; прохожие путались в них, привязывая их к предметам, к которым они подходили и от которых уходили. Это выглядело так, словно они следовали курсу, проложенному специально для них.

Я нервно продолжал идти в школу. В автобусе все, кроме меня, были привязаны к двери. В школе группы друзей были привязаны друг к другу. Учителя были привязаны к столам и доскам. Как ни странно, в этот момент я удивлялся только тому, что я сам ни к чему не был привязан.

Когда моя подруга Люси села за парту рядом со мной, она просто бросила свою сумку мне на колени и, оперевшись подбородком на руку, стала смотреть в окно.

- Привет, Люси.

Нет ответа.

- Ну не думал, что ты тоже в этом участвуешь.

Она вздохнула и принялась доставать из сумки книги. Все книги были привязаны к ее рукам. Я усмехнулся и сорвал одну из струн с ее книги. Она, очевидно, это не заметила и просто перестала обращать внимание на эту книгу. Она без колебаний уронила ее на пол.

- Хм, - я наклонился, поднял книгу и положил ее обратно на парту. Люси этого даже не заметила.

- Ну, раз ты хочешь так играть, - я улыбнулся, стараясь выглядеть несерьезным, чтобы скрыть свою тревог. Я собрал все струны, которые были к ней привязаны и тут же сорвал их.
Она моргнула и повернулась ко мне.

- Срань Господня, Мартин. Ты что, ниндзя?

- Я тут сидел уже десять минут, - я снова улыбнулся, радуясь, что моя подруга наконец-то заметила меня.

- Откуда взялись все эти струны? – воскликнула она, как будто только сейчас увидела их.

- Я думал, вы все надо мной стебетесь.

Она встала и попятилась в угол. Никто в классе этого не заметил.

- Минуту назад их не было! Ты тоже их видишь? – по ее голосу было понятно, что она по-настоящему испугалась.

- Нет. Разве ты... – меня прервала учительница, которая вошла в класс и захлопнула дверь. Все кроме нас с Люси сказали пробормотали: «Доброе утро». И снова никто не обратил на нас внимания.

- Меня весь день все игнорируют, - сказал я Люси, а потом повернулся к учительнице. – Эй! Сука тупая! Ты говно, а не учитель!

Никакой реакции.

- Я убираюсь отсюда, - Люси отодвинула несколько струн в сторону и вышла из класса. Я пошел за ней, и – какой сюрприз! – никто этого не заметил.

Мы шлялись по коридорам, заходили в классы и уходили. Когда мы отвязывали от кого-нибудь стул или книгу, эта вещь тут же переставала для них что-то значить. Ее, как будто, не существовало.


Я показал ей, что творилось на улице – там было еще больше струн, чем когда я шел в школу. Вдвое больше. Мы осторожно пробирались сквозь эту паутину к ближайшему кафе. Знаю, это не слишком разумно, но что еще делать в такой ситуации? Как я уже говорил, иногда страх неизвестного кажется меньшим злом. Я несколько раз предлагал отвязать еще несколько человек, но Люси отказывалась, потому что помнила, как в свое время испугалась она сама.

В кафе мы взяли из холодильника пару бутербродов и напитков. Мы выбрали себе столик, отвязали все прикрепленные к стульям струны и сели. Мы ели в тишине, потому что оба были напуганы. Мы развлекались, глядя на незнакомцев, которые заходили в кафе, не замечая струн.
Через двадцать минут Люси заговорила. «Сейчас она возьмет тот бутерброд,» - сказала она указывая на женщину, стоявшему в другом конце зала. Она и вправду подошла к холодильнику и взяла завернутый в пакет бутерброд, к которому она была привязана. «Сейчас она заплатит за него и уйдет». Женщина так и сделала, исполнив предсказание струн. «Этот тип не собирается платить». Я увидел, как один человек взял кофе и выбежал из кафе, официанты даже не погнались за ним.

- Это ужасно, - сказала она. – Пошли отсюда. Пожалуйста.

На улице было ничуть не лучше. Все вокруг следовали указаниям струн, живя своей повседневной жизнью. Люси заявила, что пойдет домой, чтобы отоспаться, и я согласился проводить ее. Она жила всего в десяти минутах отсюда.

Вдали от центра города струн было меньше. Это было хорошо, мы могли хотя бы притворяться, что ничего не случилось.

Когда мы вышли на улицу Люси, она остановилась, и у нее отвисла челюсть.

- Что там? – я прервал тишину на удивление тихим голосом.

- Смотри, - она указала на дом одного из своих соседей.

Я ясно это видел, и я не забуду это до самой смерти. Маленький черный бес, высотой, наверно, в три фута, волоча руками по земле, почти как обезьяна. У него было два огромных желтых глаза, занимавших почти половину лица. Рта не было, как и других черт лица. Он держал молоток и клубок каких-то нитей.

Он быстро и осторожно прошел от входной двери к почтовому ящику. Он остановился, забил в ящик гвоздь и обвязал вокруг него струну. Бес повернулся в нашу сторону и остановился, когда заметил нас.

Из меня вывалились все кирпичи, которые к тому времени еще остались, но это существо только смотрело на нас с удивлением и любопытством. Можно даже сказать, что он испугался. Вдруг он помахал нам своей крошечной рукой.

Я посмотрел на Люси, она даже не шевельнулась. Я снова посмотрел на беса, который не спускал с меня глаз.
Я прошел половину расстояния между нами, а потом еще половину. Я уже не боялся неизвестного, я боялся этого карлика, хотя он совсем не казался страшным. Когда я был уже в метре от него, он протянул мне руку.

- Ой, привет, - я пожал ее. Он одобрительно кивнул и моргнул своими массивными желтыми глазами.

- Так это вы занимаетесь струнами? – спросил я. Он кивнул. Я подозвал Люси, но она осталась там, где стояла.

- Есть и другие такие, как ты? – Он снова кивнул. Я хотел много чего у него спросить, кто он и откуда пришел, но, похоже, что он мог ответить только да или нет.

- Есть ли у нас свобода воли?

Он только и сделал, что печально посмотрел на меня. Мне тут же стало плохо, и я уже не мог смотреть на это маленькое чудовище. Я схватил Люси, которая слушала наш разговор, сидя на тротуаре.

- Пошли

Мы зашли к ней домой, и я сделал ей чашку чая. Когда я зашел в гостиную, она отвязала свою собаку и плакала. Я поставил чашку и сел рядом с ней.

- Мне так страшно, - прошептала она после десяти минут плача. Я не отвечал. Не мог.

- Я лягу спать, - пробормотала она. Тут и мне захотелось спать. Веки потяжелели, как будто к ним привязали какой-то груз.

Я свалился на ковер и заснул. Последним, что я слышал, был топот нескольких пар маленьких ног.

На следующий день мне стало лучше, как будто все это было сном. Я бы, наверно, поверил, что это сон, если бы меня не разбудила мать Люси, которой было интересно, почему я улегся спать у нее дома без разрешения.

За завтраком Люси спросила меня, почему я такой бледный и нервный. Я улыбнулся и пробормотал, что мне что-то нехорошо.


На самом деле я испугался, потому что не видел струн и не знал, по доброй ли воле я совершал все свои действия.