Война мертвецов

Продолжение рассказа Некропотенция.


Власть влияет на всех одинаково. Она развращает, по крайней мере, тех бросается в ее объятия.

Тем, кто ныряет в черные воды некромантии, непросто оставаться на плаву. Наша человечность – это берег, твердая земля с песком и пальмами. Мы ставим нашу человечность в противовес жизни черного колдуна, безграничным простором океана, а потом решаем, что быть колдуном намного веселее. От этого не уйдешь, тот, кто однажды нырнул в океан, обязательно туда вернется. Вернется, чтобы почувствовать его всем телом, вместо того чтобы сидеть на берегу и щупать воду пальцами ноги.

Когда ты в первый раз ныряешь в океан мертвых, его воды поражают тебя. Они показывают тебе то, что ты не в силах понять, но со временем ты это поймешь. В один день тебе, возможно, надоест плавать, и ты захочешь вернуться, но берега уже нет. Ты не можешь плыть против течения, оно несет тебя вопреки твоей воли. К акулам, к бездне неизвестного. У тебя один путь – вниз, и он ведет в место, где еще не ступала нога человека.

Это борьба моей семьи, она годами разрабатывала наше общество и кодекс поведения. Если я не ошибся, то передо мной стоит человек, который растоптал наши идеалы. Наши традиции, наши законы, наше братство. На самом деле, мы, некроманты, боимся не мертвецов, а друг друга. Мы знаем, что один из нас может оказаться слишком могущественным, если он наткнется на нужного демона, или если он принесет в жертву загробному миру особенно сильную душу. Мы знаем, что однажды один из нас получит достаточную мощь, чтобы попытаться установить на земле царство мертвых.

Высший Совет считает, что этот человек представляет собой именно такую угрозу. Они послали меня найти его, после того как мы обнаружили его дневник. Когда мой отец узнал, что его брат покинул общину и передал кровавый камень случайному ребенку, он вынес смертный приговор этому человеку. Мы не могли начать его поиски, пока он не оставил свой кровавый камень. Мы смогли уловить след его силы, и у нас появился шанс его выследить.

Мимо меня проходит человек. Он бормочет свое «извините» и направляется к писсуару, стараясь не смотреть мне в глаза. Он кажется усталым и изможденным. Хорошее начало.Может быть, это он.

Я стою у раковины и мою руки в надежде, что когда он закончит, я смогу увидеть в зеркале его лицо. Потом я завяжу пустой разговор на десять секунд. Я прошел долгий путь, и я возьму все, что я могу получить.

Я должен знать. Я не могу отсюда уйти, даже если это будет стоить мне жизни. Придется здесь немного потоптаться. Он очень, очень хорошо знает мир духов, возможно, он знает о нем больше, чем я могу себе представить.

Мы знаем о некоторых его способностях, но не о всех.

Я надеюсь, что одна минута, проведенная в этом туалете, положит конец самой долгой охоте в истории Высшего Совета. Если это он, то я стану новым членом совета. Если нет, мне придется ждать еще одну сотню лет. Мои амбиции – ничто, по сравнению с его жаждой власти.

Мы находимся в самом сердце Сохо. Клоака юношеского бунтарства. Зеленый свет в этом месте слишком силен. Это первый намек на то, что я был прав. Есть и другие.

Когда он стряхивает, он тратит еще пять секунд на то, чтобы почесать яйца, а потом он их слегка поглаживает, глядя на рекламу ночного клуба над писсуаром. Даже если это не он, этот тип все равно извращенец, и я принесу его в жертву. Пусть он будет моей шестой ошибкой за год.

Я второй раз мою руки, еле сдерживая отвращение. Наконец он застегивает ширинку и направляется к раковине. Вот и второй намек.

— Вы что-то на себя пролили? – спрашивает он.

Я раньше не слышал его голос. Он звучит иначе, чем я ожидал.

Я знаю, что чувствует этот опасный колдун. Он допустил ошибку, разделив со мной свою исповедь. Ему не следовало её записывать. Его гордыня может стать его слабостью, если я буду достаточно силен. Может быть.

Это должен быть он. За долю секунды я успеваю повторить эту мысль тысячу раз.

— Суп с раками. Он чертовски хорош, но я просто не могу закончить тарелку, не залив рукава, – говорю я, выдавливая жидкое мыло на свои давно уже чистые руки

— А вы не слишком староваты, чтобы здесь обедать. По-моему, вы бы предпочли Меса или Пальм, — отвечает он. Он прав, в этом месте я – единственный, кому больше двадцати пяти лет.

Он дерзок. Он считает себя непобедимым, и это третий намек. Он сказал первое, что пришло ему в голову, совершенно не думая о последствиях. Наверно, поэтому он сменил четырех жен.

Я смотрю на его глаза в зеркале. Его взгляд устремлен на мой карман. Это четвертый намек, самый главный. Я знаю, что передо мной некромант-отступник. В его глазах сияют зеленые огоньки, незаметные для обычных людей. Он чувствует камень, пылающий ледяным огнем у меня в кармане. Он знает, кто я, а ведь он простоял рядом со мной всего полминуты. Сомнений нет.

Это он.

Прежде чем он умрет, я должен услышать его историю. Я должен знать, как он использует кровавую магию без помощи артефакта, даже если мой отец убьет меня за это.

Я чувствую, как она притягивает нас обоих. Умоляет, чтобы мы её использовали. Даже мне нелегко ей отказать. Неудивительно, что он так быстро стал таким. Никто его не контролировал. Несмотря на его двадцатилетнее лицо, я знаю, что смотрю на демона в человеческом обличье. Я опускаю руку в карман куртки, и вижу, как он таращит глаза, понимая важность этой встречи в мужской уборной.

Мои пальцы ощущают холод камня, но сейчас мне нужен не он. Я достаю из кармана пачку жвачки, кладу одну из них в рот и предлагаю пачку ему.

— Хотите освежить дыхание? Я уверен, с вами девушка, вы такой молодой и успешный. Готов поспорить, она еще моложе, — говорю я с ухмылкой.

Он запинается и пытается заговорить, но у него уходит немало времени на то, чтобы собраться с силами. Должно быть, ему уже давно не приходилось так волноваться.

— Ничего. Можешь ничего не говорить. Знаешь, твой дневник было интересно почитать.

Он молчит, ищет слова. Думаю, он немного боится, немного волнуется, немного недоумевает. Он не может поверить, что кому-то это удалось. Может быть, он ждал этого дня, а, быть может, боялся. Скорее всего, это казалось ему невозможным. Он ведь все продумал. Никому не удавалось то, что удалось ему, по крайней мере, он так думает.

— У тебя есть то, что принадлежит мне. Надеюсь, ты сумел им воспользоваться, но теперь я хотел бы его вернуть, — говорит он.

Я делаю ему одолжение и кладу холодный источник вечной молодости ему в руку.

— Как тебе удалось осуществлять ритуал без камня? Это невозможно, — говорю я ему. У меня есть свой список вопросов, к тому же отец хочет, чтобы я привел его на нашу гаэльскую родину живым. Меня мало волнует, чего хочет отец, как и его устаревший кодекс. Я знаю, что у этого человека есть для меня ответы.

Он собирается с силами. Огромными силами.

Если он решит сражаться сейчас, то я покойник. Однозначно.

— Если ты занимался ремеслом до того, как нашел мой дом, ты уже должен это знать. У тебя слабая некропотенция, — говорит он со смехом.

— Ты разочарован? – спрашиваю я.

Он не сразу отвечает мне. Вместо этого, он прикладывает руки к двери туалета. Лакированная дверь светиться от вибрирующей энергии. Он создал что-то вроде силового поля. Изолировав этот туалет от внешнего мира, он сделал его сценой своего ужасного действа. Он вынимает из кармана кусок мела и встает на колени.

Я смотрю, как он чертит колдовской круг, но я нарочно стою рядом, не давая ему закончить.

— Подвинься, — говорит он.

— Скажи сейчас. Я здесь не для того, чтобы сдать тебя. Я не убью тебя, если мне это не понадобится, — отвечаю я. Я блефую.

— Второй раз я просить не буду, — говорит он.

— Я не уйду без ответов.

В следующий момент я вижу холодное, алое сияние вокруг его рук, и мои тело и разум оказываются не в силах понять природу его атаки. Ударная волна обрушивается на мои грудь и лоб.

Я чувствую, будто у меня расплавился затылок, и сквозь него текут кровь и мозги. К моей голове прижато что-то твердое. Я испускаю стон и ощущаю металлический вкус у себя во рту. Вскоре я понимаю, что лежу на полу, развалившись как труп.

Я превращаюсь в груду сломанных костей, и я не знаю, как с этим бороться. Мой противник оказался намного сильнее.

У меня нет шансов. Я даже не могу говорить.

Я вижу еще одно сияние, на этот раз, голубое. Я чувствую, как плавятся мои кости и плоть. Части моего тела скребутся друг об друга. Боль невыносима. Я в жизни не испытывал ничего хуже.

Я даже не понимаю, насколько разломано мое тело, пока он не собирает его заново. Мои кости ломаются и снова срастаются, пока он не заканчивает свое заклинание. В конце концов, я оказываюсь в меловом кругу, и мне хочется просить пощады, но это было бы ошибкой. Роковой ошибкой.

И хотя мое тело полностью восстановилось, я заперт в заколдованном кругу, скованный магической силой. Я не могу двигаться, могу только говорить. Ко мне вернулся голос.

И хотя он виновен в моих страданиях, я говорю ему спасибо за то, что он возместил ущерб. Он не обращает на меня внимания и опускает холодный камень мне на лоб. В другой руке он держит окровавленный кинжал.

Кривое лезвие опускается к моему запястью. Он проливает мою кровь.

Я чувствую, что его захват становится слабее. Он проявляет жалость.

— Марбх кала, — говорит он. Я знаю этот язык. Древний язык. Я поражен тем, что он знает слова, которые я узнал у своего отца и из книг нашего клана.

Мое тело поднимается в воздух, и кровь из запястья течет вниз багровым водопадом. Она собирается в лужу в центре круга. Он перерезает мне второе запястье, а потом и сонную артерию. Из меня течет так много крови, что я понимаю: мне не выжить.

Она появляется меньше, чем через секунду, но я не могу доверять своим охваченным бредом чувствам. Я больше не могу держать себя под контролем. Я слышу её голос, потом его. Думаю, он вызвал её в уборную прямо из-за обеденного стола. Она не знает, что происходит. Она сходит с ума прямо на глазах.

Я слышу громкое «НЕТ». Её тело парит в воздухе рядом с моим, а потом он начинает пение. По-моему, она уже мертва.

Его шипение перерастает в поток древних фраз, значения которых я бы не понял даже в здравом уме. Он знает этот язык даже лучше, чем мой отец.

Я вижу, как её кровь растекается озером на полу, сливаясь с моей кровью, и я понимаю, что этот человек стоит превыше всего, чего мы достигли. Я понимаю, что истинная сила находится в самом человеке и его способности учиться и совершенствоваться, а не в узком кругу магов, которые веками следуют одним и тем же традициями.

Её глаза пусты. В этот момент я понимаю, что во мне уже не осталось крови, что я уже должен быть мертв. Он поддерживает во мне дыхание, хотя мои вены иссохли как долина смерти, и снова он показывает мне то, что я считал невозможным. Я парю в воздухе и думаю, что если это мои последние секунды, то я их не заслуживаю. Я не заслуживаю ни один из мрачных даров, которые он выложил передо мной.

Я пытаюсь дышать, но воздуха нет. Мне не нужно дышать. Я – живой труп, воскрешенный ритуалом, какого я прежде не видел. Его цели мне не подвластны. Я могу только наблюдать.

Он прекращает петь. Заклятье закончено.

Кровь на полу начинает светиться, разделяясь на две отдельные лужи. Одна из них светиться изумрудным светом. Это не моя кровь, это её кровь.

Лужа крови начинает подниматься словно шпиль, под воздействием некропотенции настоящего мастера. Она принимает дикие, животные очертания, но это животное не из тех, что живет на земле. Это демон, призванный существовать внутри временного жидкого тела.

— АРДМХАИСТИР, — говорит кровавое существо. Он заставил демонов говорить словами, понятными человеческому разуму, и я могу только гадать, чем еще он меня удивит. Я не знаю, что сказало это существо, но думаю, что его слова означали «спасибо» или «хозяин».

— Глак эйсеан, — говорит он. Эти слова мне знакомы. Мой отец сказал духу моей матери, когда я застрял в её чреве.

Я был причиной её боли, страданий и смерти при рождении. Прежде чем она ушла в мир иной, он призвал её дух.

Он спросил, как ему прожить без её любви в мире смертных. Она дала всего один ответ. Глак эйсеан.

Возьми его.

Я должен был умереть как человек, но я был сыном того, кто управлял смертью, как собственной игровой площадкой. Это был дьявольский отец и превосходный некромант.

Кровавая фигура повинуется его приказам.

Она медленно поднимается в воздух, потом разливается на три меньших потока. Она останавливается у моих вскрытых вен и перерезанного горла, а потом устремляется внутрь по воле того, кто контролирует круг.

Возвращение крови в мое тело и завершение ритуала придают мне сил. Когда мои руки и голова перестают дергаться, я снова оказываюсь способен шевелить своими конечностями. Я переступаю через границу круга и спускаюсь на пол, как будто я слез с воздушной кровати.

— Что ты со мной сделал? – спрашиваю я. Ответ пугает меня, но я должен был его знать.

— Ритуал омоложения, только без камня. Как видишь, каждый раз нужно приносить жертву. У каждой капли крови должна быть замена. Новая душа. Это самый дорогой некромантический ритуал, кроме одного.

Я поворачиваюсь к зеркалу и вижу, что мое лицо также молодо, как и его лицо. Мне уже не тридцать лет, а двадцать.

— Я пробовал уже много раз. Даже с кровавым камнем, в сравнении с тобой, я – ничто.

— Я догадывался, что в один день кто-то явится ко мне и покажет мне этот камень. Я и не думал, что им окажется кто-то из семьи того старика. Я и не знал, что есть и другие. Для меня это было просто забавой. Моя жизнь была такой обыденной, что я даже хотел умереть. Сколько в мире таких, как мы?

— Двадцать три, включая меня. Если бы они знали то, что я знаю сейчас, они бы послали кого-нибудь получше. Я – ничто. Тебя считают птенцом, связавшимся с неведомыми силами. Но ты достиг такого, чего я прежде не видел. Они тебе не противники.

— Некропотенции нельзя научиться. Есть только практика: надо приносить жертвы. Снова,снова и снова. Чтобы продлить свою жизнь, надо погубить чужую, — он говорит, и его лицо мрачнеет.

— Мой отец приказал мне прикончить тебя. Если я вернусь и скажу, что не выполнил задание, он меня убьет.

— Против кого у тебя больше шансов: против него или меня? “

— Против него, — отвечаю я, и мои щеки краснеют. Мне стыдно, что глава моего клана, к тому же мой отец, — слабак по сравнению с этим гением.

— Хочешь знать, зачем я написал тот дневник?

— Затем же, зачем ты оставил сертификат о своей смерти. Чтобы подразнить тех, у кого есть чувство справедливости.

— Ты не первый, кто его прочитал. Был еще один детектив, которого уволили, подумав, что он сходит с ума. Он не взял камень. Он пытался использовать закон.

— Сколько лет ты из него выкачал? – спрашиваю я.

— Нисколько. Я отдал это время Саше.

— Собаке? Она еще жива? “

— Она теперь не совсем собака. Скорее, адская гончая. А вообще, да, я её весьма обожаю.

— Тогда зачем тебе понадобилось оставлять следы? Ты же не чувствуешь, что ты сильнее всех?- спрашиваю я.

— Власть. Твой отец говорил тебе про Когат дар Марб?

Я чувствую тошноту. Теперь я знаю, чего он хочет. Легендарная цель устремлений всех некромантов. Война мертвецов.

— Пожалуйста, не надо. Только не меня, — говорю я.

— Я оставил след, чтобы найти кого-то, кто уже стоял в кругу, потому что мне нужны двое, чтобы завершить ритуал. Все это время я ждал и ничего не делал. Ты не уйдешь отсюда, пока мы вместе не выполним ритуал, — отвечает он.

— Нет. Не могу. Зачем тебе выпускать… — он прерывает меня.

— Да. Это должен быть ты. Тот, кто испытал прикосновение небытия.

— Откуда ты знаешь эту легенду? – я шепчу со страхом в глазах.

— Ты, как и твой отец, говорил с мертвыми. Но ты их не слушал. Ты не спросил, чего они хотят.

— Мы им не служим. Они служат нам, — говорю я, хотя и понимаю, что для него мои слова — пустой звук. Его голос ужасает меня. Похоже, он сошел с ума от власти.

— Мертвецы дали мне дар вечности, и я командовал ими достаточно долго. Пора дать им то, чего они хотят, — в его глазах блестит безумный огонек, и я знаю, что мне его не остановить. Этот человек не остановится ни перед чем ради того, чтобы вернуть всех мертвецов на землю.

— Ты и так сильнейший из некромантов? Зачем поддаваться когату? Тебе не нужна сила. Тебе и так нет равных, — говорю я, а потом думаю о своем отце и о том, что этот человек, скорее всего, принесет ему погибель.

— Ты не понимаешь, малыш. Когда я впервые увидел их у себя на чердаке, они сказали, что я их вождь. Что я приведу их на землю, как король своих подданных. Что я стану Личем – живым воплощением власти, смешанной со смертью. Знаешь, сколько я ждал? Дело уже не во мне – в них. – Он говорит, облизывая губы и щелкая пальцами. Я не могу сдвинуться.Мои ноги окаменели.

— Тебе нужны двое. Ты думал, что ты единственный некромант в мире, поэтому ты и оставил камень. Ты хотел, чтобы кто-то овладел ремеслом, и ты смог принести его в жертву. – Теперь мне все ясно. Дело не в его гордыне. И не во власти.

Он хочет осуществить ритуал, который еще никто не проводил. Когат дар Марб.

Из пола, разбрасывая по туалету куски травертина, вырываются путы. Мокрые, напряженные нити обвиваются вокруг моих рук и ног. Они подобны кровавым щупальцам, которые пытаются унести меня в черную дыру, из которой они вырвались.

Его лицо меняется. Стены этой комнаты растаяли, и мы парим в буре небытия. Среди сверкающих молний и шипящих теней я вижу череп, просвечивающий сквозь его лицо. Я вижу человека, ставшего демоном, и он вызывает у меня трепет. Глядя на него, я понимаю, что я хочу стать таким же, как он.

Он рассекает свою грудь кинжалом и разбрызгивает кровь по островку, из мертвого камня, на котором мы стоим, окруженные небытием.

Демону не устоять перед его некропотенцией. Он подчиняется ему, эта гигантская масса черного огня и вихрящегося хаоса. В моих ушах грохочет голос, несравнимый ни с чем из того, что я когда-либо слышал.

Здесь, на территории мертвецов, они не обязаны говорить с нами на нашем языке. Мы слышим их и все понимаем.

Он говорит демону, что приближается война, и требует донести до духов, что они должны собраться.

Чтобы начать вторжение.

Прежде чем он успевает уйти, демон говорит ему, что нельзя закончить ритуал без двух некромантов.

Он злится и указывает на меня.

Демон качает головой и исчезает в никуда. Он кричит в ярости и снова вынимает кинжал. Он посылает еще одну волну зеленой энергии, которая обрушивает меня на землю, но на этот раз она не ломает мне кости. Изогнутое лезвие приближается к моему горлу.

— ОДИН ИЗ НИХ!? ОДИН, БЛЯДЬ, ИЗ НИХ!? – он повторяет это снова и снова, замахиваясь на меня, пока я пытаюсь не позволить его оружию поразить меня в глаз.

— Пожалуйста, хватит. Что ты… — я запинаюсь. Острие ножа причиняет мне боль.

— Ты умер за три месяца до того, как вылез из чрева матери. Твой отец произвел ритуал и дал тебе дыхание до того, как ты родился. Когда ты явился в этот мир едва дышащим дохлым зародышем, он заключил сделку с загробным миром. Они забрали жизнь твоей матери вместо твоей, — говорит он.

И теперь я понимаю, что я не человек и никогда им не был.

Я понимаю, что я – один из мертвецов, и его безграничная власть надо мной объясняется лишь тем, что он – некромант.

Я смеюсь над ним.

Когда он собирается с силами, я понимаю, что он смотрит на меня с уважением, ведь я – мертвый дух в человеческом теле.

Я буду частью его царства на земле. Я не остановлюсь ни перед чем ради того, чтобы осуществить его мечты.

Он крепко сжимает свой кулак и, стоя в середине круга, воссоздает туалет ресторана. Все становится прежним, и печати на двери больше нет.

Он восстанавливает меня таким, каким я был до того, как оказался в святилище вечности, только теперь я выгляжу на двадцать лет. В таком виде я иду мимо хозяев ресторана, хамелеон загробного мира.

Мы выходим на улицу. Ночной воздух свеж и приятен, чего не скажешь об острие ножа, упирающемся мне в спину.

— Веди меня к своему отцу, — говорит он.

И я начинаю путь. Вскоре к нам присоединяется странное и дикое животное с пылающими как преисподняя глазами. Саша.

Я в заложниках у величайшего из преторов Аида, и я знаю, что война мертвецов отложена еще на одну ночь. Я также знаю, что его терпение безгранично.

Теперь это и моя война, хотя я всего лишь солдат. Я не успокоюсь, пока убийца, обменявший мою жалкую жизнь на жизнь моей матери, не заплатит по заслугам. Потом я найду остальных некромантов и накажу их за их слабость, если он не сделает это первым.

Ибо я был мертв еще до того, как явился в этот мир, а значит, он мне не отец. Просто манипулятор. Я же буду следовать за ним.

За тем, кто так верно служит мне и всему своему царству. Царству скелетов, трупов, крови и костей. Он несет спасение, и его некропотенция сделает наши мечты реальностью.

Я служу своему настоящему господину, и он никогда не сдастся.

Пока последние из живых не исчезнут с лица земли.