Социопат. Человек, который хотел умереть. Часть 5

Пункт 5. Цианид или проклятие бессмертного.
*И так, господа, угадайте, что было моей первой мыслью, когда я с гудящим от боли телом открыл глаза и не увидел ничего? Нет, это не "ГОСПОДИ! Я ОСЛЕП!!!", не "видимо, это Ад" и ни как не "зрение еще не восстановилось", а простое и русское "да бля..." -- именно оно.
Вообще, эти два слова характеризуют каждый мой шаг, каждое действие, каждый новый день моей жизни и новую смерть. Признаться честно, то что я пишу в конце своих повествований, об ощущениях, чувствах и так далее, это не то, о чем я думаю перед смертью. Напротив.
В мыслях, как многие думают, я не кричу, не молюсь о воскрешении, не требую настоящией смерти. В моей голове пусто, потому что я сконцентрирован на боли, которая заставляет мое сердце издать победный марафон и заглохнуть к чертовой (прости мамуля) матери! Кстати надо родителям позвонить.
В общем, когда механизм моего организма перестает действовать, боль медленно уходит и ныне дикий жар, запекающий кровь в жилах, остывает, оставляя за собой тонкую дорожку пепла, которая медленно исчезает, растворяется в воздухе, который мне больше не нужен. И пока эта дорожка не исчезла, мой заглохший мозг выдает одну и ту же фразу.
Будь у меня времени больше чем 2 секунды, уверен, эта серая губка еще не то бы выдала...
С "да бляяяя" заканчивается моя старая жизнь и с "да бляяяя" начинается новый день. Как же, однако, это эпично звучит*

Осознание мира рождалось где-то в груди, курируя тепло по венам.
Первое что я почувствовал -- боль, разливающаяся кипятком по холодному телу. Но она вскоре отступила.
Думать я все еще не мог.
Ледяной воздух атаковал легкие, заставляя бронхи с треском расправляться и вбирать в себя воздух, ребра захрустели. Сердце же билось спокойно, казавшимся громким Бум!, отдаваясь от стен моей временной камеры.
Кончики пальцев пронзили сотни игл, когда мои мышцы безвольно напряглись. Руки сжались в кулак, позорно захрустели напряженные кости и мышцы, передавая импульс в остальные части моего скелета. Затем импульс дошел до головы...

Голова гудела, глаза жутко щипало из-за высыхания слизистой оболочки, которая, видимо, восстановилась еще не до конца. У меня болела грудная клетка, болели мышцы живота, болели руки и ноги. У меня болело ВСЁ. Казало, даже, что ногти болят на руках.
Не знаю сколько прошло, час, два, но, когда боль отступила я, наконец, раскрыл глаза.
Пустота, с бардовым ободком на границе моего взора.
Я вздохнул полной грудью, из горла вырвался тихий стон.
Нос что-то щекотало. Мозг, начиная свою работу дал мне первую подсказку -- мое тело чем-то накрыто.
Я ощупал обстановку вокруг меня. Чистенько, сухонько, холодно, железненько...
Да бляяя... Я сука в морге!!! И сука в морге Ники! Супер...
Я лично, охренел бы на ее месте, разделывая своего недолюбовничка после 3 часов с последней встречи.
Черт... По моему плану, она должна была заметить отсутствие папки сразу после моего ухода и судя по смс "Титов, мать твою, ты с собой никаких сувениров не брал?" она заметила.
На всякий случай я пересчитал пальцы на руках и попробовал, все ли дорогое на месте: нос, уши, глаза ну и... В общем не важно. Все в поряде.
Было очень темно и холодно. Ну, не любитель я поваляться в холодильнике. Надо выбираться. Вот только как?
Внезапно меня посетила мысль о моем выдуманном острове *который я описывал в самом начале своего чертового дневничка*. Здесь тоже холодно и тихо. Только трупы за стенкой. Кайф.
Затем моя извращенная фантазия в соитие с темнотой начала визуализировать образ первых двух стадий разложения человеческого тела... Мягкий вздутый живот, синие губы, стеклянные мутные глаза, распухший язык, который не помещается во рту. Срань ж господня, какой я фантазер.
Я медленно провел рукой по животу под тканью, вытягивая нити из плоти. Было больно, но кого это долбет?
Надо что-то решать. Как-то выбираться.
Я прислушался к окружению. Гул работающего оборудования и никаких признаков жизни, кроме стука моих зубов и прерывистого, от холода, дыхания. Решившись, я уперся руками в стенку над макушкой и попытался толчком открыть дверцу под ногами. Результата -- ноль. Вольпа бы сюда. Этот говнюк снова бы меня выпустил. Точно, Вольп! Я начал шарить руками в поисках карманов, но вовремя вспомнил, что в моей ситуации, патологоанатомами одежда сочтена лишней. Чертовы извращенцы. Ни один нормальный человек трупы резать не согласится... По ходу этих рассуждений я прилагал все больше и больше усилий для открытия холодильника. Я даже рассчитал, куда толкать надо, но дверь не поддавалась.
Я боялся, что мне не хватит воздуха и я сдохну снова. Потом оживу и снова сдохну! А потом вновь воскресну и сдохну! Воздуха то, блять, нету! Дышать, сука, нечем!
Ярость накрывала меня с головы до ног и я понял, что мое тело горит, а на лбу выступили маленькие капельки пота. Зато не холодно.
Я специально начал себя накручивать...

*Знаете, почему меня уволили? Я не нравлюсь начальнику, только потому, что его женушка-блядинка возымела на меня пялиться. Бедный начальничек каждый раз находил недочеты в моей идеальной работе, чем меня, законченного перфекциониста и бесил. В итоге, в очередной раз наорав на меня, он, видимо совсем разозлившись парочку раз ударил носом мой кулак. Да, он у нас тот еще воин.*

Я попытался вспомнить тупые лица своих одноклассников -- ничего. Одногруппники -- ну нет, они ребята зачетные и никогда ничего мне плохого не сделали. Встряхнув головой я отогнал их образы.
Учителя -- ну слегка разозлился, ничего большего и удар вышел слабым. Внезапно в голове всплыло лицо блондинки, жены начальника. Ненавижу с тех пор блондинок. Я ударил дверь и та слегка поддалась. Оппа, епта нихрена!
Я вновь вызвал ее образ, но потерпел неудачу. Затем всплыл и сам начальник... Дверь поддалась сильнее. Я вспомнил, как мягко и приятно костяшки моих пальцев дробили свинное рыло моего начальства, утопая в жире по локоть... Не знаю, сколько в тот момент во мне было силы и ненависти, но дверь поддалась, распахнулась, заманивая меня в темноту побольше.
Я в последний раз оттолкнулся от стенки холодильника...
Наскоро повязав покрывало на манер древнегреческой туники я погнал врубать свет.
Пару раз подскользнувшись, сделав два кувырка, пару троек сальто и вмазавшись в стену, я наконец врубил свет. Насчет кувырков и сальто, утрировано, но вот в стену и разделочный стол я точно въе... В общем, понятно. Я быстро начал шариться по шкафчикам и коробкам в поисках собственных шмоток. Надеюсь, они их еще не унесли. Ко второму столу я даже подходить не стал. Скорчив рожу, и скосив глаза, я отогнал не хорошие образы, всплывающие в памяти. И именно на этом столе я нашел свои вещи, аккуратно разложенные по пластиковой коробке.
Футболка рваная, в крови. Кожанка в пятнах, но ее хоть отмыть можно, правда подкладочная ткань слегка разодрана. Джинсы зато моднявые, драные на коленке и протертые где попало, с пятнами крови на коленке и голени. Потаскало меня на славу.
Телефон я нашел только по частям... Как и наушники... Зато кольцо не помялось! Хоть что-то целое.
Я ринулся к шкафчику с документами. Привычно облокотившись об тумбочку, я достал самую тоненькую папочку без имени и названия. И увы, там меня не было. Значит, мои документы в их коморке.
Часа через пол, когда я отмыл кожанку и собрался повернуть ручку двери для того, чтобы выйти, как она сама отворилась... Я быстро спрятался за нее, прижавшись к стене. Даже живот втянул, непонятно зачем, и задержал дыхание.
Я молился чтобы это оказалась не Она. Но нет... Закон подлости с табличкой "Жека ты лошпер!".
Я намеревался быстро прошмыгнуть в дверь незамеченным, но не смог, увидев шмыгающую носом Нику. Она, словно, не замечала ни меня, ни включенного света, ни открытого холодильника. Просто, села на тумбочку и уткнулась лицом в ладони. Глядя на нее, меня разрывали противоречивые чувства. С одной стороны мне хотелось обнять ее и прижать к себе, а с другой, я не знал, что сделать, что сказать...
Я постоял в раздумьях и решился... Я ушел.
Я еле нашел коморку патологоанатомскую. По пути встретил мед. сестру, она, увидела меня в крови и громко закричала, убегая в процедурку, или как там называется их мясорубка... Я встряхнул плечами и с самодовольной улыбкой продолжил поиски.
Последняя дверь -- ординаторская. А там 3 врача... Черт... Еще и сестричка шороху щас нанесет...
Зная свою везучесть, я заведомо боялся появления Ники. Я не до конца еще понял, чего боюсь больше, увидеть ее слезы или бояться быть замеченным...
Я сел на кушетку в коридоре и начал думать, что делать дальше. В голове прокручивалась масса идей по поводу того, как выкурить маньяков-дипломников из их гнезда. Выбрав самую актуальную, я нарыл на одной из стен пожарную сигнализацию и, было, собрался ее использовать, как подумал: "а вдруг не поведутся". Нужно что-то сделать, для пущей реальности. Я оглянулся в поисках нужного... Я был в самом конце коридора, в 10-ти метрах от ординаторской. Прямо надо мной противопожарка. Я достал свою любимую железную зажигалку, которая после поезда приобрела парочку вмятин. Внезапно в голову пришла мысль: "меня после удара еще метров 5-6 протащило под колесами поезда и оторвало голову, попутно стесав шею до плеч, значит, татухи тоже нет? Ведь кожа восстанавливается, а не чернила". Я провел свободной рукой по шее, не нащупал ни шрамика. Ладно... Пора действовать.
Я пощупал футболку. Синтетика. Гореть будет плохо, дымить жутко, хрен потушишь. То что надо. Я снял бардовую, некогда белую, синтетическую дрянь, скинул ее на пол и поджег! В голове само собой пронеслось издевательское "аве сатан" и эта черная хрень с красными румянами.
Дым разошелся мгновенно, а я заныкался за стеклянной дверью.
Сирена заорала так, что я аж подпрыгнул...
Врачи повылетали как пчелки из улья и я в свою очередь прошмыгнул в ординаторскую.
Я как монстр шарил по столам, пока не нашел нужные бумаги. Затем, подумал, мол, моя смерть мне же на руку... Классно же!
Ок! Я оставил бумажки в покое и принялся за карманы курток врачей.

*Да, я воровал! Но это было впервые! И меня мучили угрызения совести...
Ха, вру! Живые еще заработают, а нам, мертвым, можно немножко одолжить...*

Кожа стыла под курткой, я замерз, но продолжал идти. А шел я уже часа полтора, если не больше. Вообще не знаю сколько времени. Я достал свой телефон, вернее, то что от него осталось. Хорошо, что я ходил со стареньким нокиа(после того, как в пьяной драке просрал нормальную мобилу)! В который раз убедился, что шутки про ЭТО не вымысел.
49 про... Сорри, 50 пропущенных от Ники и 12 смс. От нее же кстати.
Я прочитал их все. Смысл схож, Ника в отчаянии.
Мне стало тоскливо, как и всегда, в первые сутки после воскрешения. Еще и дождь пошел, но это к лучшему. Люблю дождь.
Дома я сел за ноут и проверил почту.
Первое что я увидел -- письмо с комментом по моим проповедям.
С чего вы взяли, что я не выживу?!
Второй коммент о том что прикольная история... Весело, я тут о жизни рассказываю, а... Похуй. Эх...
Остальные комменты такие же. Чудненько, как говорит один мой знакомый ублюдок.
Желудок противно заурчал. Надо поесть, но в горло ничего не лезет... Черт знает почему.

Была ночь. Я тихонько сидел на балконе, вытянув ноги "за борт". Не удивлюсь, если с земли видно только мои пятки.
Меня обдувал легкий ветерок и пар, вырывавшийся изо рта, превращался в тонкий пучок нитей и уносился куда-то вдаль. Я сидел здесь уже 8 часов. В голове было пусто, как и в душе. Постепенно я начал понимать, что уже забываю то, как прыгнул под поезд, разговор с девочкой. Помню отлично такси, аварию, санитара, Нику. В общем, я снова забил все, что помню в планшетник и сохранил на рабочке, чтобы как в прошлый раз прочесть и вспомнить. Кстати, список я потерял безвозвратно. Жалко, что по моим запискам нельзя отследить траекторию моих потеряшек.
Телефон брякнул так резко, что я сам испугался и отошел от оцепенения. Я потяжно зевнув, провел рукой по волосам. Осмотрев руку, я понял, что волосы мои в инее и меня начало трясти от холода. Я погнал домой, натянул футболку, зимнюю куртку и снова вернулся на балкон, бесполезно щелкать зажигалкой и курить.
Так и сделал.
Внизу, туда-сюда сновали машины, расчерчивая черную городскую мглу оранжевыми и красными полосами. Мелькали светофоры. Гуляли люди. Эх...
Внезапно я вспомнил,что хотел позвонить родителям. Достал из кармана телефон и, остановившись на пару секунд в раздумиях, нажал на кнопку вызова.
--Алле, это кто? -- услышал я голос матери.
--Это я, мам, Женя. Ты что, мой номер удалила?
--Какой Женя? -- наигранно спросила она.
--Никакой, -- еле сдерживая гнев сказал я и оборвал вызов, с психом кинув телефон в карман.
Залупается? Ну ладно... Хрен с вами...
Телефон снова брякнул. Мать снова звонила.
--Слушаю.
--Жень... Чего это ты о нас вспомнил? Деньги закончились? С универа поперли?
--Мама, а не послать ли вас в трехбуквенное эротическое турне?
--Знаешь что!..
--Я звонил спросить как дела! Прощайте, мама! -- я снова кинул трубку.
Не успев сунуть телефон в карман, он снова подал звонок. Как же вы меня достали! С надорванными нервами я не глядя на дисплей сбросил вызов.
5 минут тишины. Снова звонок. Я наслаждаюсь музыкой на звонке. Она обрывается на середине песни. Снова звонок. Моя любимая песня...
Горький дым медленно выползает из легких, вырываясь изо рта тонкой прозрачной лентой. Я набрал дыма и выпустил парочку ровных колец в воздух. Телефон по прежнему надрывался. Я снисходительно посмотрел на экран. Да бля... Звонила Ника. Значит я все-таки не мать сбросил... Пришла смс: "Женечка, пожалуйста, скажи как это может быть? Что происходит?!". Затем следующая: "Из морга пропали твои вещи, а Катя, медсестра, видела как ты весь в крови уходил! Мне охранник сказал по секрету, что камеры записали как ты выполз из холодильника, как забрал свои вещи, как поджег майку, как ограбил ординаторскую и ушел непонятно куда!". Еб твою бабушку... Я тяжело вздохнул. Еще одна смс от ники:
>пожалуйста, скажи что я сошла с ума, что тебя вообще в морге не было. я сама лично видела как тебя резали, ты был мертв! а теперь сбрасываешь вызов, как живой! я смотрела эти записи. это реально ты. я полетела с катушек... или ты, действительно бессмертный и не шутил нифига... пожалуйста, если это ты, ответь... умоляю...
Я подумал-подумал, прикинул все плюсы и минусы...

*Дальше, господа, можно и не читать. У меня окончательно слетела крыша. Хотя, может всему виной весеннее обострение... Короче, отсюда начинаются сопли. Розовые сопли с запахом ванили...*

Я ужасный человек! Да, я такой! Самый хреновый и злобный идиот во всем мире! Ника в общности прислала мне за эти полчаса 8 длинных смс, по ним было видно, что она страдает, да и по прошлым смс выходило тоже самое. Короче, после "пожалуйста, жень, ответь, умоляю" и прочих соплей я ответил спустя несколько секунд:
>> :)
Да, да, господа! Смайлик! Я зло!
Ника молчала минут 5. За это время я успел докурить вторую пачку сигарет за день, поворчать, что скоро легкие выплюну, и теперь, стоял размешивал сахар в кружке с чайком. Одной рукой я бренчал ложкой об кружку, а другой держал смартфон. Искал в интернете "что делать, если помешался на девушке с которой ничего не будет".
Картина маслом. Я в бежевой футболке "nirvana" и джинсовых бриджах стою на кухне с вышеперечисленными предметами. Одной ногой, сняв тапочек стою, чешу вторую. Вот угораздило ж перед смертью портак набить... Интересно, а пока меня эти 5 метров тащило, целофан снялся или прям до разделки я с ним был? Хрен знает.
В интернете никаких советов не было, кроме как повеситься. А что, хорошая идея, но, если меня поезд не берет, смысл вешаться? Невольно, я потер шею и постояв так секунд 5, надел второй тапок и оставил ложку в покое. Чаек вышел хороший, но чего-то не хватает... Я полез в холодильник и выудил бутылку коньяка. Откуда она у меня? Так... По ходу у меня в хате завелся барабашка-алкаш. Я оглянулся -- ничего странного. Повертел бутылку в руках. Ничего необычного... Только этикетка шершавая немножко. Я ощупал ее и понял в чем дело. На ней было выцарапано: "настойчивость -- залог успеха! И. И. Дмитриев". Ромашка моя объявилась. Плохой информатор, раз не знает, что его объект не пьет. Я подбросил бутылку в руках и сунул обратно в холодильник. Надо будет завтра в магазин сходить. Как раз деньги халявные есть! На моем лице загуляла злорадная улыбка. Я достал шоколадку, вытащил колбасу, перец, майонез, сыр, салат -- короче все, что можно положить в хлеб и бросить в топку.
Как сказал Бальзак, ничто не связывает нас так, как пороки!
Выходит, думал я набивая рот едой, я не ел двое суток, а то и больше. Впервые в жизни настолько голоден и впервые в жизни столько ем!
Телефон зазвонил. Я не глядя ответил на вызов скомканным "ммм".
--Жень, это правда ты? -- всхлипывая слабо спросила Ника.
--Угу, -- выпустив столб крошек промямлил я.
--Что с тобой? Ты не можешь говорить? -- ее голос стал испуганным.
--А эм.
--Ешь?
--Афа.
--То есть все нормально? -- она начала успокаиваться.
--Я вэ пешмеыный.
--Ты даже после смерти не можешь хоть раз в жизни вырубить музыку, когда я звоню?!
--Ээ, ты фо мнэ иштеики уштраваешь? Пиду маальна ижништожу!
--Женя, мать твою, проглоти еду... Я не о многом прошу, -- Ника стала прежней.
--Фа, я дфое шутох не ел -- я кое-как проглотил все эту помойку и запив чайком, спокойненьким голосом оповестил, что дело сделано.
--Трое. Это был не ты?
--В смысле?
--В морге.
--Сама то веришь?
--Ну, сначала нет, думала совпадение тотальное, что одежда похожая. Там же не разберешь. В крови все. А потом поняла, что это ты.
--Чувствуешь меня, да? -- самодовольно спросил я.
--Просто ты единственное раскрашенное решето, которое я знаю. У тебя в ушах ветер не свистел?
--Дырки сильно мелкие.
--Извращенец.
--Почему сразу извращенец?
--Сам себе заведомо делаешь больно.
--Ты о чем? -- не понял я. -- Портак не так уж больно, правда смотря где, а тоннели лишь минутная слабость, плюс дырки по полтора...
--Ты правда прыгнул под поезд?
Секунд 10 я молчал. Затем, вздохнув, ответил:
--Да.
Следующие минут 5 я слышал мат-перемат и изъяснения про то, какой я дибил. А то, блять, сам не знаю.
Ника потребовала объяснений, а я вспомнив рассказы Вольпа про его работу, предложил обговорить все при встрече.
--Ладно... Надеюсь, те три дня простой сон! -- весело заявила она.
--Эээ...
--Ну да, 2 с половиной дня, ок? -- по ее голосу чувствовалась улыбка.
--Ок.
--Надеюсь ты не приедешь в кусках полуразложившейся плоти и...
--Да не зомби я! Я живой, здоровый, все нормально. Понятно?
--Ахах, да.
--Ладно, я жрать хочу до ужаса...
--Я поняла, все, пока, целую.
Я скинул вызов и принялся за бутер. Я обдумывал фразу на бутылке и мудрил новый способ самоубийства.

Часов в 12 ночи я звякнул Вольпу:
--Привет, ромашка, дело есть.
--Я с тобой не разговариваю, -- шепотом произнес информатор.
--Эээ! Чего это вдруг?
--Ты нас не дождался.
--Ты чего шепотом говоришь? Жену разбудить боишься?
--Было бы чудненько, но я на работе.
--И что ж ты делаешь?
--Слежу за чуваком одним. Жена попросила, говорит в печенках уже. Ты кстати вовремя позвонил, я теперь с толпой сольюсь нормально, -- его голос все еще был тихим, но уже не шепот.
--Грохнешь?
--Я?! Смеешься? Для черновой работы у меня Птицы есть.
--Опять твои птицы...
--Ааа, отстань! -- тихо прорычал Вольп. -- что за дело?
--Где достать цианид?
--Да где угодно. Главное, нарыть амигдалин.
--Так, яндекс, давай по-русски.
--Отравление цианидом происходит в результате ингаляции синильной кислоты или проглатывания растворимых неорганических солей цианида или цианид-высвобождающих веществ, типа цианамида, цианоген-хлорида и нитропруссида. Не помню где, читал, что части растений тоже порядочно содержат амигдалин. Он высвобождают цианид при переваривании. Это семена виргинской черемухи, пенсильванской черемухи, виргинской вишни, персиков, абрикосов, миндаля, корни маниоки, ягоды черноягодного кустарника, листья и побеги бузины и все части гортензии, -- выдал Вольп на одной ноте, изредка делая паузы.
--Так а где мне сам цианид достать?
--Я ж сказал уже, -- удивленно возмутился он.
--Я не понял.
--Лаэтрил.
--Что это?
--Лекарственное средство. Его запретили, когда началось массовое отравление...
--Все, все! Я понял, не продолжай.
--Что-то случилось?
--С чего ты взял? -- удивился я.
--Голос у тебя, скажем так, взволнованный. Из-за телычи своей что ли?
--Какой телычи?
--Ну, той извращенки, которая трупы чикрыжит, -- рассмеялся Вольп.
--А, да нет... Ты был, когда меня поезд раскатал?
--Ну, мне Птички напели, что поезд прибудет пораньше, а я никак... В общем, мы прибежали как раз тогда, когда ты руки раскинул и под поезд прыгнул.
--Слушай...
--Ммм?
Я немного помолчал, затем продолжил:
--Там девочки не было?
--Какой? -- не понял информатор. -- Вероники там не было. Она в это время курила с санитаром.
--Чего?! Она что, сорвалась? Еще и с санитаришкой тем... Черт. Хрен с ним. Я про девочку лет девяти.
--Ты о чем?
--Ну... Проехали...
--Так, подожди, ты ромашкнулся? Там был только ты. Потом ты прыгнул под поезд, ну на лобовуще прокатился и машинисты выбежали. Там вообще женщин не было, кроме скорой, и то она через 42 минуты приехала, а ты мертв был уже минут 15. Кстати больно было?
--А... Не помню...
--Может у тебя глюки были?
--Да я думаю, наоборот... Уверен, что наоборот.
--Че, ментальн...
--Без занудства давай, у меня мозги еще не варят и ребра проваливаются.
--Не восстановился?
--Типа того.
--Короче, я спрашиваю, приведение, думаешь?
--Нет, хуже. Смерть.
--Че, шутишь что ли?
--Я те отвечаю, у нее глаза такие были, и я перед смертью тень свою видел, а Мария у меня за спиной была и у нее тени не было!
--Так, так, так! Иди поспи, утром проснешься, систематизируешь мысли и воспоминания, тогда мне позвонишь и все расскажешь. Ладушки? -- заботливо спросил друг.
--Объект на месте?
--Типа да.
--Ну, тогда небуду мешать, удачи.

Ночь мне снова снился тот самый кошмар с мессивом и расчлененкой.

--Знаешь, меня впервые парни в труселях встречают...
Воль бочком протиснулся в дверь и по стеночке прошел в гостиную.
--Знаешь, ты чего-то исхудал, -- задумчиво добавил он, требуша белый пакет и вытаскивая из него белые баночки с таблетками.
--Цианиды достал? -- зевнул я и потер глаза.
--Отчасти. Саму кислоту достал, осталось кое что сложить. И амигдалид кстати в чистом виде достал!
--Ништяк...
Вольп принялся стучать банками, ломать и толочь таблетки, смешивать их и т.д.
Я пошел оделся, привел себя в порядок, навел чая себе и плеснул коньяка другу.
--Слышь, Егорка-в-жопе-махорка, ты точно цианид нашел?
--Да, ромашка, еще одна тупая шуточка и я тебя в цемент закатаю...
--Ха, да ну тебя. Какие последствия?
--Обычное отравление ядом. Тошнота, сонливость, гипотония...
--Ну, да, гипотония...
Вольп не понял сарказма и снова принялся за свои яды.
Егор корпел уже минут 15 и сказал, что ему нужно еще минимум часа 2.
Я решил позвонить Нике.
--Женька! -- радостно взвизгнула она.
--Рада меня слышать? -- улыбнулся я.

*Дальше можно не читать... У меня поехала крыша, ребят*

--Рада, -- сказала Ника. -- может встретимся раньше?
--Нет, не получится.
--Почему?
--Ну, у нас с Егоркой дела есть.
--Какой еще Егорка? -- с подозрением спросила она.
--Ну друг.
--Ну и какие же у тебя с ним дела? -- грозно...
--Да решили девственницу в жертву Сатане придать, ну и младенцев парочку сжечь. Ничего особенного.
--А, ну девственницы и младенцы... Ладно. Всего-то!
--У тебя бараний череп есть, кстати?
--Конечно, ты за кого меня принимаешь?
--Эй, ромашка!!! Иди сюдааа! -- проорал Вольп из соседней комнаты.
--Я так понимаю, это Егор? -- задумчиво спросила Ника. -- Знакомый у него голос...
--Все, прости, мне пора!
Я быстро сбросил вызов и погнал к ромашке.
Вольп сидел по-турецки. Вокруг него аккуратно, по размеру и цвету стояли баночки. Он сидел, аккуратно засыпая порошок в пустую пилюлю.
--Откуда ты все это знаешь? -- проговорил я, гладя стеклянным взглядом на яд.
--Лишние вопросы стоят лишних денег, -- улыбнулся друг. -- В интернете читал, на форумах фармацевтических всю ночь. Ну, а дальше уже опираясь на школьную химию и городские аптеки... В общем, пробовать на себе не стану, но уверен, что должно сработать!
--Это обнадеживает... Ромашка...
--Чудненько... Неужели ты передумал? Я из-за тебя две сделки перенес.
--Харэ ворчать, -- я быстро подошел к Вольпу и выдрал у него из рук пилюльку. -- Не передумал я. Просто думаю...
Химик-самоучка поднялся и сел на диван в той же позе, в которой сидел и на полу, разве что руки на коленях сложил. Он оскалился и, блеснув своими синими глазами, резко мотнул головой влево. Послышался тихий хруст и Вольп довольно потер шею:
--О чем?
Я немного помолчал, сел рядом с этим синеглазым демоном и повертел в руках бело-красную дрянь.
--Страшно как-то...
--Что страшного то? -- возмутился Вольп и посмотрел на меня как на ребенка, приподняв одну бровь, и снял перчатки, завернув их в пакет и положив в карман куртки.
--Щас сопли будут, слушать будешь? -- злорадно усмехнулся я.
--Да не ссы! Полюбэ выкарабкаешься! Тем более, думаю, если все сложится наоборот, то ты не расстроишься, -- он дружески хльпнул меня по плечу.
--Знаешь, а ты прав...
Договаривать я не стал, просто подбросил пилюльку в рот и проглотил.
Я чувствовал, как туго она проходит по пищеводу. Я хотел оттянуть момент, не хотелось дохнуть. Я боюсь боли и в тоже время наслаждаюсь ей. Что я такое...
--Ну как самочувствие? -- Вольп нахмурил черные брови и серьезно посмотрел на меня.
Я посмаковал и с улыбкой заверил, что ничего и осведомился о том, когда и как все начнется.
--Для начала, должно пройти минимум 20 секунд, -- Вольп говорил беззаботно, глядя в незримую точку перед собой. -- Знаешь, я больше предпочитаю рицин, но ты же просил цианид... Он чуть дольше, но ладно...
Воздух становился все горячее. Голос Вольпа отдалялся и эхом растворялся в моей голове...
"Ты знал, что Геринг отравил цианидом себя?"
Голос звучал, словно, в моем мозгу.
"А я знал. Бабуля рассказывала, когда мы около реанимации были, когда деда застрелили..."
Голова начала кружиться.
"Чет мне хреново..." -- услышал я свой голос вдали.
"Это нормально. Забыл о замене матов? Бабка рассказывала, что, когда она чувака рицином травила, ему хреново даже не стало..."
В глазах появилась прозрачная дымка.
"Как тумблером щелкнули на щитке. Щелк! И сдох. Люблю слово "сдох". Звучит кровожадно..."
Что ж ты такой болтливый... Меня начало мутить. Причем конкретно. Горло горело огнем и распухало внутри, словно специально, чтобы не дать воздуху пробраться в легкие.
"Эй, брат, чего за горло схватился? -- отдаленный голос Вольпа был спокойным и безучастным. -- дыши глубже и хватит шататься, ляг"
Я чувствовал, как он "бережно" меня толкнул в бок и я с грохотом упал на пол, расправив руки и глядя в белый натяжной потолок, где отражалось мое бледнеющее лицо и глаза... В них была скорбь. Если я сдохну, я больше не увижу этих надоедливых тупых людишек... Никогда...
От этих мыслей...
Короче, я задержал дыхание и в злорадной улыбке закрыл, уже почти ничего не видящие глаза, и начал запоминать свои ощущения.
Мое тело, боролось с инстинктами и с мозгом за право владения моей чернявенькой душонкой. Я пытался задержать дыхание, но тело с жадностью пыталось вобрать в себя остатки воздуха. С каждой попыткой вдохнуть кислород, мои легкие с треском пытались выпрыгнуть из грудной клетки, а горло стягивалось незримой тесьмой.
Меня начало трясти. Жутко трясти, словно через меня пропустили вольт 400. Мышцы напрягались хаотично и несогласовано, становились каменными.
Где-то далеко-далеко я услышал знакомый детский голос, но осознать это не успел. Резкая боль. Я хочу закричать, но лишь судорожно хватаю ртом воздух, как рыба в аквариуме. Немое чешуйчатое чмо, неспособное думать о будущем, которого теперь, увы, не будет.
Я больше не слышал пульса. А может быть, больше не слышал ничего. Мир потух для меня, взорвав последние огоньки красок в моей голове, обыграв мой реквием тупым самоубийством.

*Знаете, в детстве я мечтал умереть героически, представляя, как я сгорю, пытаясь спасти людей из горящего здания или утону, спасая утопленника. На худой конец, погибну как Шерлок Холмс, защищая мир от злого гения.
А школа? Школа это что-то! Я мечтал умереть на больничной койке в кругу детей, братьев, сестер и друзей, держа за руку, старенькую умирающую вместе со мной, Нику. Да, да, я со школы не прочь с ней перепихнуться, правда в то время это мешало ее "репутации", поэтому это были только мечты. Ничего, я ей припомню все. Я не злопамятный. Тем более я ее 5 лет динамил. Бугага!
Затем технарь, где я становился другим человеком, купаясь в общении дорогих мне людей и учась самостоятельности. Я мечтал поступить в суперскую компани за границей и грести бабло лопатой, держа за задницу какую-нить топ-модель из франции, желательно мулатку, которая нихрена не понимает по-русски!
Посредственная мечта, не так ли -- стать частью механизма, которой я никогда не был. Только сейчас, оказавшись ни с чем, на полном дне морском, я понимаю, что это лишь несбыточные надежды. Я лишняя деталь, толкающая себя собственным мазохистом на грань человеческого бытия и морали. Я насильно выталкиваю себя из общего организма, депрессуя и корчась от боли, залечиваю душевные раны, кровь на которых запеклась, оставляя ороговевший панцирь, скрывающий мои реальные чувства.
На сколько же должны быть сильными чувства, что они с болью прорываются через кровь в реальный мир? Какова же сила моей любви к Нике, что я только сейчас, спустя почти 10 лет, начинаю чувствовать ее, вновь оказавшись на грани, готовый испустить дух? И почему ты начинаешь ценить жизнь только тогда, когда она тихо покидает твое тело?
Ни в коем случае, я не держу свою душу в теле. Напротив, находясь в этой мгле, я воодушевленно наблюдаю, как моя жизнь исходит белесым дымком из груди куда-то вдаль, окутывая меня вихрем, встряхнув мои волосы и заплетаясь в синих пальцах, покидая лабиринты моего тела. Но что-то резким хлопком, словно вбивает мою душу в тело, беспомощно привязав ее к Земле навечно.*