КУРДИСТАН И КУРДСКИЙ ВОПРОС (1923-1945)
ход обсуждения мосульской проблемы
Остин Чемберлен поддержал посла и расставил все точки над і. Трудность он видел лишь в том, чтобы отменить те права, которые уже предоставлены иракским курдам и о которых министр колоний Л.С. Эмери уже объявил в своих декларациях Лиге Наций от 3 и 4 сентября 1925 г. Видимо, эти трудности Чемберлен считал легкопреодолимыми, ибо он заверил посла, что у британского правительства нет намерений возрождать политику, объявленную в Севре.
Аргументы, высказанные английской стороной, не развеяли подозрений турок, затруднявших переговоры. 23 октября 1925 г. появился меморандум Форин Офис, излагавший существо спора, В политике Кемаля, говорилось в нем, видны два соображения: ^второстепенное – престиж; 2) более важное – вопрос о Курдистане. Кемалистская политика сводится к ассимиляции курдского населения в новом турецком государстве. Политика Великобритании в Ираке стремится водворить «начала автономии среди иракских курдов». Это усиливает сопротивление турецких курдов процессу ассимиляции и их тягу «к объединению со своим полунезависимым братом в Ираке». Отсюда – заинтересованность Турции в гарантировании иракской границы. Однако трудно сказать, как это сделать, не предавая «неоспоримые права курдов к национальному развитию и к конечной цели – независимости».
Меморандум содержал следующие основы для компромисса в споре: а) гарантии против опасности потери Турцией Курдистана; это сделать трудно, но вопрос подлежит обсуждению; б) уступки, которые помогли бы Кемалю «спасти лицо», получив политические компенсации. Назывались факторы, которые могут помешать турецкой агрессии в Ираке: Турецкий Курдистан как еще не умиротворенный тыл и уязвимые коммуникации через районы, населенные арабами, курдами, христианами и туркоманами.
Таким образом, в британском внешнеполитическом ведомстве вовсе не были заинтересованы в решении собственно курдского вопроса как главной составной части вопроса мосульского. Там по-настоящему были озабочены укреплением разрушенных войной и интервенцией англо-турецких отношений, а в курдах видели лишь средство, могущее способствовать или помешать этим отношениям. Национальные интересы самих курдов совсем не принимались во внимание. Об этом говорят и последующие переговоры по мосульской проблеме, предшествовавшие подписанию Анкарского договора.