Пустой дом

– Я тебе говорю, Кир, что в доме пусто и никого нет, – прошептала Милтон, ведя луч фонарика в сторону, чтобы не светить в глаза своему другу.
– В том-то и дело, что в доме пусто, хотя сюда каждую ночь кто-то заходит и не выходит обратно, – быстро ответил Кир, окидывая зловещий дом быстрым взглядом.
Четверо друзей стояли возле старого заброшенного здания, в котором никто не жил уже больше двадцати лет. Дом был настолько старинным, что в один прекрасный момент стал неофициальным памятником архитектуры и его никто не посмел снести. Последний владелец Чарльз Ровкинс умер в возрасте девяноста лет, прожив в доме всю свою жизнь, начиная с рождения. Его жена хотела убраться подальше из «мертвых комнат», но мужчина настаивал на том, что покинет дом лишь после смерти. Наконец-то миссис Ровкинс не выдержала гнетущего настроения дома и, бросив мужа, уехала в другой штат, никто не знал, что стало с ней дальше. Мистер Ровкинс же напротив отказывался покидать свой дом, хотя дети настоятельно рекомендовали ему переехать к ним поближе, а лучше в дом престарелых, чтобы получать должный уход. Однако, упрямый старик убеждал каждого, кто заговаривал о переезде, что стоит ему покинуть стены дома, как все его богатырское здоровье тут же пропадет и он не сможет ступить дальше двух ступеней.
Разумеется, семья Ровкинс не верила в сказки своего отца, пока не решилась на крайние меры. Мужчина умер на последней ступеньке своего дома, когда старшие сыновья практически насильно вынесли отца из дома, чтобы забрать с собой. Чарльз Ровкинс погиб в возрасте девяноста лет, ходила легенда, что он мог прожить дольше, если бы не покинул дом. С каждым годом эта история обрастала все новыми и новыми подробностями и ужасами, наконец-то легенда облетела все близлежащие окраины и приобрела следующее содержание.
«В старом доме на холме, что стоит одиноко за городом, жил странный старик по имени Чарльз Ровкинс. Он был одиноким, замкнутым, совсем необщительным и не любил даже смотреть на людей. Говорят, что его взгляд в твои глаза может вызвать инфаркт, от которого тут же лопнет сердце. Старик прожил в своем жутком доме всю жизнь, говорят, что его душа поселилась в эти стены, и поэтому он прожил такую долгую жизнь, дом питал его энергией. Как-то раз сыновья приехали к отцу, чтобы забрать его, мужчина сопротивлялся, бил своих детей, но когда удалось его вытащить из дома, он обмяк. Сыновья не сразу поняли, что их отец умер. А все случилось на последней ступеньке старого дома, который так любил мистер Ровкинс. Когда его похоронили, дом стал здешним музеем, в него частенько устраивали вылазки экстремалы, кто-то говорил, что невозможно переночевать в доме, обязательно умрешь, а в лучшем случае выйдешь седым.
Первое время никто не верил в эти сказки, но вот однажды, по городу пронесся слушок, что группа подростков из семи человек пропала без следа. Они собрались поздно ночью в дом Ровкинса, но так и не вернулись. Полиция, родители и группа добровольцев искала ребят повсюду, перерыли весь город, но так и не нашли ни одного из школьников, даже их останки исчезли, словно их никогда и не было.
Очевидцы говорят, что в ночь на двенадцатое августа, когда погиб старик, в окнах гостиной зажигается свет и четко видно силуэт мужчины, покачивающегося в кресло-качалке. А еще говорят, что если в эту ночь зайти в дом, то старик украдет твою душу и ты навсегда застрянешь на земле в образе призрака».
Кир, Милтон и близнецы Чит и Сэлли не верили ни в какие страшные сказки. Они не раз забредали в заброшенные дома, покрытые многовековыми легендами, не раз ночевали на кладбище и в проклятых постройках, но всегда выходили целыми и невредимыми. Никто в школе не верил, что эта четверка побывала хотя бы в половине тех мест, о которых рассказывала. Конечно, ведь никто из ребят не поседел и не умер после очередной выходки, даже фотографии и видеоматериалы не убеждали слушателей, которые уверяли, что все смонтировано.
Встретившись в двенадцать часов ночи, друзья побрели по пустым улицам к дому Ровкинс. До конца летних каникул оставалось еще полтора месяца, а значит, у них было еще слишком много дел, слишком много мест, которые нужно посетить и запечатлеть вылазку на фотоаппарат. Сегодня очередь быть оператором выпала Читу, парень неумело взял в руки фотокамеру и перешел в режим видеосъемки.
– Только снимай все вокруг, а не только дом или только нас, – сказала Сэлли, слегка закатив глаза.
Девушка прекрасно обращалась с камерой, но она снимала в прошлый раз, а чтобы избежать споров и зависти, друзья менялись ролями. Не решаясь ступить на крыльцо, Кир тяжело вздохнул.
– Это же всего лишь дом, верно?
Чит кивнул, глядя в камеру.
– Мы побывали и не в таких жутких местах, – сказала Милтон, слегка ткнув друга в плечо. – Сегодня твоя очередь идти первым, не дрейфь.
Постояв еще пару секунд, парень перекрестился и, бросив: «перед смертью не надышишься», пошел к дому. Каждый шаг Кира сопровождался протяжным стоном старых ступеней. Казалось, что весь дом жалобно стонет, ощутив чье-то чужое присутствие. За Киром шла Милтон, потом Сэлли, замыкал шествие Чит, который вертел камерой из стороны в сторону. Его тяжелое дыхание заглушал лишь громкий стук сердца, отдающий битом в ушах.
– Дверь потом закрывать? – спросил здоровяк.
Чит не был толстым или хотя бы полным, но был высоким и подкачанным, что придавало ему слегка грозный вид. Сэлли была такой же высокой как брат, но слишком худощавой и никакие тренировки не позволяли ей хоть сколько-нибудь увеличить массу тела. Кир был ниже близнецов, но выше Милтон, которая была слишком подвижной, порой казалось, что у нее глючат батарейки и девушка просто не может хоть секунду постоять на месте.
Кир подошел к старой двери с облупленной синей краской, и провел рукой по старому дереву. Ладонь коснулась шершавой теплой поверхности и, опустившись, легла на холодную дверную ручку. Слегка толкнув дверь, Кир поднял фонарик и вошел внутрь.
В нос ударил затхлый запах, перемешанный с пылью и чем-то кислым.
– Здесь воняет мертвечиной, – заметил Чит, чихнув дважды. – По-моему, тут реально кто-то помер.
Милтон скривилась, опуская луч фонарика вниз, выцепив из темноты маленькое
бездыханное тельце.
– Ага, тут крыс немерено. Думаю, мертвых их тут больше, чем живых, смотрите по сторонам, чтобы на вас никто не прыгнул.
– Ааай, – протянула Сэлли, – ненавижу крыс, надо было костюм надеть, чтобы хотя бы ноги закрыть.
Девушка попыталась одернуть свои бриджи, но они не поддались.
Каждый шаг сопровождался громким скрипом и треском, от чего казалось, что пол прогнил так сильно, что может рухнуть в любую секунду. В воздухе летала пыль и ребята то и дело чихали, разрушая тишину дома. Каждый звук отражался от старых стен, терялся в комнатах, а потом возвращался измененный, жалобный и пугающий. Кир не раз чувствовал мурашки по спине, а вот Милтон, идущая второй, напротив чувствовала прилив сил. Адреналин так и играл в ее крови, от чего щеки горели огнем.
На первом этаже старого дома располагалась большая гостиная с разбитым камином и сломанным креслом-качалкой, чуть дальше маленькая кухня, в которой осталась вся мебель и даже чайник на плите, наполненный почти доверху.
Слева от кухни находился спуск в подвал, к которому друзья не стали подходить, как бы там ни было, но ребята договорились сразу, что никогда не будут спускаться в подвалы ни при каких обстоятельствах.
Чит снимал все вокруг, настроив камеру на ночную съемку, в темноте было сложно разглядеть что-то своими глазами, не смотря на фонарики, которые не могли захватить все пространство вокруг.
Снаружи завывал ветер, ударяясь об дом, он словно раскачивал здание, стараясь перевернуть его сверху вниз. Старенькая люстра на потолке при малейшем дуновении начинала покачиваться, скидывая вниз хлопья пыли.
– Идем на второй, тут ничего.
Милтон коснулась рукой деревянных перилл лестницы и заметила, что краска на них сохранилась подозрительно хорошо, словно кто-то подкрашивал их время от времени. Девушка не стала пугать друзей, но пять минут назад она почувствовала нечто странное. Она всегда ощущала тонкий мир сильнее остальных, может это все из-за того, что ее мама настоящий медиум и хорошо чувствовала потусторонние миры. А может все из-за того, что в десять лет Милтон пережила клиническую смерть и видела свое тело со стороны, паря под потолком больничной комнаты. Что-то изменилось в ней и она стала ощущать любые перемены в мире людей. И сейчас она чувствовала, как волоски на руках встали дыбом, а за ней и ее друзьями кто-то наблюдал. Но как обычно бывало, все это лишь оборачивалось играми разума и никогда не влекло за собой ничего опасного.
Не успела Милтон поставить ногу на следующую ступеньку, как выше по лестнице раздался тихий крик и тут же дом загудел.
– Что это? – прокричала Сэлли, переводя фонарик на Милтон.
Девушка увидела испуганное лицо подруги и тут же посмотрела наверх, где стоял Кир, поправляя куртку.
– Просто кто-то с ногами не дружит, – бросил Кир. – Тут ковер на ступеньке собран, не запнитесь.
Милтон почувствовала, как кровь слегка отливает от лица и сердце приходит в нормальный ритм. Чит не сказал ни слова, но было ясно, что парень тоже перепугался выкриков друга, решив, что что-то случилось.
Второй этаж старого дома был куда просторнее первого, коридор уходил далеко вперед, а по бокам насчитывалось около шести комнат, каждая из которых была заперта.
– Разделимся, поищите что-нибудь интересное, фотографии, рисунки, открытки, что-нибудь на память из дома, чтобы нам поверили, что мы были тут, – сказал Кир, обращаясь к друзьям.
Никто не стал спорить, хотя понятно, что слово «разделиться» было не самым любимым у каждого члена команды. Кир пошел по коридору, освещая свой путь фонариком. Чит вытянул вперед руку с камерой и вошел в комнату за спиной, которая оказалась кабинетом с кучей стеллажей книжек. Сэлли прошла в большую спальню за кабинетом, а Милтон сделала несколько шагов и подошла к двери, на которой висел сушеный барбарис. Проведя рукой по сухим листочкам, девушка толкнула дверь, но не успела войти внутрь, как услышала скрип позади себя. Резко обернувшись, девушка ойкнула, когда луч фонарика попал на старое зеркало, в котором сложно было разглядеть даже свое отражение из-за слоя грязи на поверхности.
– Черт, – выругалась девушка и вошла в комнату.
Тишина начинала сводить с ума. Продвигаясь по дому с друзьями, ты слышишь их дыхание, стук сердца, если находишься очень близко или нервное бормотание Чита. Но находясь в помещении одной, начинаешь испытывать новые ощущения. Кажется, что сам воздух вдруг замирает и даже твои движения не в силах потревожить его. Время вдруг начинает идти обратным ходом, ты чувствуешь, словно кровь бежит в обратную сторону, а сердце то замедляет, то ускоряет свой темп. Где-то послышался скрип старого пола, Милтон вдохнула застоявшийся воздух и подошла к одноместной кровати, на которой лежало постельное белье. Под кроватью виднелась коробка с игрушками, которые так же были раскиданы по комнате. Милтон подошла к коробке и заглянула внутрь. Маленькие куклы, мягкие игрушки, кубики, какие-то куски мозаики, пластмассовые фигурки.
«Наверное, тут жила младшая дочь мистера Ровкинса», – подумала Милтон, выпрямляясь.
Ее шаги были такими осторожными, что казалось бы, не могли выдать девушку даже в зловещей тишине, но дом был слишком старым и даже легкая поступь отдавалась гулким стоном половиц.
Луч фонаря шарил по полкам с книгами, по маленькому столику, на котором лежали мятые тетрадки, пока наконец-то не остановился на небольшой коробочке, заваленной платками. Милтон подошла к столу, убрала платки в сторону и уставилась на шкатулку, представшую перед ней. На маленькой коробочке стояла карусель, на которой вместо привычных животных были геометрические фигуры, на которых сидели странные человечки с четырьмя ногами. Девушка взяла музыкальную шкатулку в руки, и разочарованно выдохнула, когда поняла, что ключ отсутствует и завести шкатулку невозможно. Вернув вещицу на стол, девушка еще раз окинула комнату взглядом и вышла, закрывая за собой дверь.
Завернув в следующую комнату, Милтон слегка прыснула от смеха, заметив на стенах плакаты с футболистами и баскетболистами. Сразу было ясно, что в комнате жили братья Ровкинс, хотя в комнате почему-то был всего один письменный стол. Вероятно, мальчики делали уроки вместе или по очереди. За дверью раздался тихий шорох, Милтон тут же скользнула к двери и выглянула в коридор, ожидая увидеть кого-то из друзей, но было пусто.
Вернувшись в комнату, девушка подошла к многочисленным полкам, на которых заметила то, что ей было нужно. Фотографии. Множество фотографий украшали старые полки, на которых помимо прочего были еще и награды за спортивные достижения, еще парочка медалей, на которых значились имена Джек Ровкинс и Пол Ровкинс. Ребята играли в бейсбол и, судя по всему, преуспевали в этом деле.
«Странно, что ничего не украли из дома», – подумала Милтон, забирая в карман одну медаль.
Посветив фонариком на одну фотографию, а затем на вторую, девушка прошла дальше и испуганно отпрянула. На полке стояла точно такая же музыкальная шкатулка, как в предыдущей комнате. На секунду Милтон решила, что это та же самая шкатулка, ведь и у нее не было ключа. Но быстро откинув эту мысль, девушка улыбнулась. Наверняка родители подарили одинаковые шкатулки детям специально, чтобы те не дрались за них.
Внезапно что-то подернуло воздух, он пришел в движение, и на секунду Милтон стало нечем дышать. В нос ударил едкий запах плесени и чего-то кислого, хватая ртом воздух, девушка оперлась рукой о стену и покосилась на запертое окно. Повернувшись к нему, девушка ощутила странное покалывание в ногах, словно они наливались свинцом. Кое-как переставляя одну ногу за другой, девушка поплелась к окну, мотая фонариком из стороны в сторону, пока случайно не коснулась светом двери.
В темноте комнаты невозможно было заметить, но когда свет упал на дверь, девушка тяжело задышала, ее легкие то сжимались, то разжимались, в голову ударила кровь и из горла вырвался громкий крик, перерастающий в визг. Послышался скрип половиц и тихий хруст разбитого фонарика.
Кир услышал крик подруги и тут же рванул ей на помощь, позабыв о том, что нашел маленький сундучок с личными вещами мистера Ровкинса. Пнув дверь ногой, парень выскочил в коридор, ожидая увидеть своих друзей, но никого не было. Пробежав коридор, Кир остановился возле комнаты, из которой, как ему казалось, доносился девичий визг. Уставившись на открытую дверь, парень окинул комнатку взглядом и потупился. Внутри никого не было, тут он заметил маленький фонарик на полу, разлетевшийся на куски. Осмотрев комнату беглым взглядом, парень резко повернулся к коридору, чтобы войти в следующую комнату, но тут увидел нечто странное.
На столе в спальне стояла маленькая шкатулка, она не издавала ни звука, однако шестеренки двигались, и карусель крутилась по часовой стрелке. Парень подошел поближе к своей находке и поглядел на странную вещь, словно приковывающую к себе взгляд. На секунду Кир забыл о крике подруги, забыл, что нужно помочь своей напарнице, все вдруг перестало иметь значение. Парень разглядывал музыкальную шкатулку так, словно это было самое прекрасное и завораживающее на свете.
На маленьких геометрических фигурах сидели странные четырехногие человечки, покачивающиеся в такт с движением фигурок. На карусели сидело ровно пятнадцать человечков, каждый из которых находился в разной позе. У кого-то обе ноги свисали вниз, а две другие торчали в стороны, кто-то держался за геометрическую фигурку всеми ногами, а руки свободно болтались вдоль туловища. Не успел Кир отойти от шкатулки, как она внезапно начала играть незнакомую мелодию, расплывающуюся по тихому помещению. Зловещая музыка впивалась в стены дома, воздух становился густым, начинал душить и тут Кир услышал тихий скрип за своей спиной, не успев обернуться, парень уставился перед собой и закрыл глаза.
Чит выходил из кабинета, вынося с собой две книги и маленькую фотографию, на которой был изображен мистер Ровкинс на фоне своего дома. Парень был доволен собой, ведь он нашел самое явное доказательство того, что он побывал в доме. Но не успел Чит закрыть за собой дверь, как услышал громкий девичий крик, вскоре после которого раздался мужской возглас, сопровождающийся еще одним женским криком. По спине Чита побежала крупная дрожь, парень выронил одну книгу, выставил перед собой камеру, чтобы снять коридор. Он не верил, что призрака можно поймать в экран камеры, но сейчас почему-то решил, что это самый умный поступок.
Оглядев коридор, и не заметив ничего странного, парень сделал несколько шагов по направлению к лестнице и тут услышал тихую мелодию. Она была настолько тихой, что могла быть плодом воображения, но с каждой секундой уверенность в том, что все реально, становилась все сильнее. Чит почувствовал холодок на затылке, но не стал оборачиваться. Бросив на пол свои трофеи, парень оттолкнулся от пола и побежал к лестнице, на ходу заглядывая в соседнюю комнату, дверь которой была открыла и парень остановился. Внутри стояли его друзья, они смотрели на Чита стеклянными глазами, не выражающими ничего человеческого. Сэлли стояла посередине, в ее руках была маленькая музыкальная шкатулка, играющая тихую мелодию, но карусель не крутилась.
– Нет, – прошептал Чит, делая шаг назад.
Краем глаза парень заметил незнакомый силуэт в конце коридора. Это был мужчина, довольно высокий в длинной куртке, держащий в руках нечто похожее на кирку. Не придумав ничего умнее, Чит кинул в призрака камеру и приготовился бежать, но тут его тело парализовало. Небольшая камера, долетев до силуэта, с глухим ударом врезалась в тело и, рухнув на пол, разбилась вдребезги.
Волосы на голове Чита встали дыбом, и тело бросило в смертельный холод.
– Не призрак, – охнул Чит.
Незнакомец обнажил свои зубы в подобии улыбки и прохрипел.
– Нельзя трогать чужое.
Силуэт тут же оказался рядом, резким движением он толкнул Чита в комнату, входя следом. Дом сотрясся от громкого хлопка закрываемой двери и тишину разрезал громкий вопль, перекрывающий зловещую мелодию музыкальной шкатулки.

Над домом поднималось солнце, разгоняющее зловещие сумерки и ночные крики. Где-то вдалеке слышался лай собак, звук заводящейся машины. Пустой дом слегка поскрипывал от дуновения ветра и порой казалось, что стены начинают говорить, а старые скрипучие ступеньки петь, но все это было таким же вымыслом как и существование призраков. Рано утром родители четверых ребят не обнаружили своих детей в кроватях, на столе каждого была маленькая записка, в которой было всего несколько слов.
«Я в страшном доме, скоро вернусь!» Но никто из них не вернулся.
Через пару часов возле старого дома собралось много зевак, родители пропавших детей, а так же несколько полицейских машин и скорая помощь. Поиски велись до самого позднего вечера, но следов подростков так и не было обнаружено. В восьмом часу вечера, когда поиски подходили к концу, старый детектив, окинув взглядом пустую спальную комнату, заметил необычную вещицу, стоящую на комоде возле кровати.
Взяв в руки музыкальную шкатулку, мужчина повернул маленький ключик и услышал тихую незнакомую и зловещую мелодию. Карусель со скрипом начала крутиться, геометрические фигурки поднимались то вверх, то вниз, катая своих маленьких посетителей, своих маленьких девятнадцать посетителей.