Муза не для каждого

Сегодня я купил особенную вещь, мрачную, жуткую. Это картина. Названия у неё нет. Её нарисовал пациент местной психлечебницы. Там работает мой друг, психотерапевт. У него я увидел эту картину, написанную чёрной и серой краской. На ней изображено что-то не понятно и бесформенное с клыками различных размеров и множеством глаз, а также как мне лично показалось очертаниями женских грудей. Изображённое зрелище можно назвать бурей безумия. Или вывернутым наизнамку страхом.
Я купил эту картину за гроши и теперь счастлив. Обожаю страшную красоту. Не каждый может изобразить что-то ужасное по-настоящему красиво.
Я припарковал машину в своём гараже. В нём было ещё десяток машин. Все дорогие, все идеальные с правильными чертами и мощными движками.
Хорошо быть богатым. Ты живёшь в наслаждение. Занимаешься любовью с любой девушкой. Пьёшь только самые дорогие напитки и покупаешь такие картины как та, что у меня в руках, не боясь, что на тебя будут смотреть косо.
Я шёл по коридору, стены, которого были покрыты обоями светло зелёного цвета с позолоченными узорами. В коридоре была куча картин. Одна безумней другой.
Новую картину я хотел повесить в гостиной над камином, вместо картины под названием «яблоко с улыбкой». На нём собственно было изображено яблоко с улыбкой.
Дворецкий принёс стремянку и повесил ужас купленный мной.
-А что мне делать с этой картиной сэр?- Спросил меня дворецкий.
-Отдай бедным или на аукцион.- Я закурил кубинскую сигару и пошёл завтракать.
Я завтракал на огромном балконе, с которого было потрясающе видно море. О скалы разбивались волны, создавая белую как горный снег пену, словно кто-то случайно высыпал сотню тонн стирального порошка. Это было бы прекрасным зрелищем, если бы вода была красной.
Мои слуги подготовили постель, и я лёг спать.
Над кроватью висела картина, которая могла многим показаться омерзительной. На ней нарисован ребёнок лет четырёх, который умирал в агонии. Да она мерзкая и возможно я загремлю в психушку, если кто-то лишний узнает, что я покупаю подобное.
Сегодняшняя ночь будет особенной. Меня ждёт ужасающая встреча, которая ознаменует долгие отношения.
Сначала ночь была самой обычной. Я долго не мог заснуть лежа в мягкой постели.
Вдруг мне захотелось молока. Очень захотелось и как человек, который не любит когда его жажда длиться больше пары минут, я пошёл на кухню.
Когда я спустился на первый этаж и проходил мимо гостиной, мне пришлось услышать глухой удар.
Я быстро прибежал в гостиную. Там я обнаружил, что моя новая картина упала на пол.
Я, конечно, её поднял. В этот момент я ужаснулся.
Вся картина была смазана. Её чёрная краска капала на пол.
-А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!- закричал дворецкий.
Мои ноги на автоматизме понесли меня в его комнату.
Дверь комнаты была распахнута. Её ручка была расцарапана.
-Ха-ха-ха-ха!!! Ну, что ты кричишь старик! Это всё во благо!- Говорил жуткий голос. Циничный, жестокий и очень радостный.
Дворецкий визжал как свинья, которую живьём кинули в костёр.
Я осторожно выглянул из дверного проёма, чтобы увидеть, что происходит в комнате дворецкого.
Там в комнате, чьи стены и пол были забрызганы кровью над изрезанным в клочья, но живым дворецким, стояло чёрно-серое существо. Похожее на человека, только словно вздутого от сотен ужасающих воображение болезней. По всему телу у существа торчали клыки и глаза. Из этих мест вытекала чёрная жидкость, от которой пахло краской. В место лица у существа была чёрная дыра. Оно пожирало свет своей чернотой. Пугая до таких глубин души, что их нельзя себе даже представить. Тварь повернулась ко мне. Я увидел, что в этом нет ничего человеческого, у этого нет души.
Я побежал. Ноги несли меня так быстро, так стремительно, что я оказался в своём рабочем кабинете за какие-то секунды.
Я запер дверь и достал, из рабочего стала пистолет. Ствол пистолета я направил на дверь дрожащими руками.
-Какой отличный пистолет. Наверное, он замечательно выносит мозги.- Прозвучал ужасный голос справа.
Я оглянулся и, увидев, что тварь стоит рядом со мной. От страха я выстрелил в стену и обронил пистолет.
Страх поработил меня. Я прижался к стенке и сквозь слёзы стал умолять создание пощадить меня.
В глазах всё плыло. Рассудок мой всё мутнел и мутнел. Невозможно описать мой страх. Он заполнил всю комнату, нет, весь дом. Он вытекал густой массой на улицу и стекал к морю.
-Да ты не бойся я тебе не враг.- Существо подняло пистолет и положило его на стол.- О, Дьявол да ты обмочился, не бойся, я же сказал.- Создание схватило меня и подняло с колен.- Пойдём вниз, я хочу тебе кое-что показать.
Создание вело меня через дом, положив свою правую руку мне на плечо. Ноги меня не слушали, они слушали его.
-Я здесь по особому поручению. Видишь ли, я художник Орквиль. Я писал портрет самого Сатаны и всех всадников апокалипсиса.- Говорило существо, ведя меня обратно в комнату дворецкого.- Я муза для психопатов и очень этим горжусь. Недавно я подметил тебя дружок. Твою любовь к настоящему искусству. И так же я заметил, что ты не можешь найти нужную тебе картину. Скажу тебе правду. Такой картины нет. И поэтому я решил помочь тебе нарисовать картину искомую тобой.
Чудовище ввело меня в комнату дворецкого. Там многое изменилось. Изуродованное тело дворецкого сидело на диване из гостиной с чашкой чая в руках и широкой улыбкой на лице.
Существо поставило напротив дивана стул и посадило меня на него. Потом поставило передо мной мольберт и дало кисточку.
-Н…н…но у меня же нет краски?- Спросил я с неумолимым страхом.
-Как же нет. Вот она. На полу. Она везде.- Существо указало на пятна крови.
Мои дрожащие руки обмакнули кисточку в кровь.
Я начал рисовать. Быстро, а потом ещё быстрее. У меня всё получалось. Словно во мне сидел чокнутый Пикассо.
К утру работа была закончена. Я был горд получившимся результатом. Картина была потрясающей. Как и обещал мой новый друг. Да та тварь теперь мой друг.
Он часто стал заходить ко мне. Мы гуляли по ночным улочкам города, ища вдохновения и, конечно же, тех, кто будит мне позировать.
Я писал столько потрясающих картин. Все остальные я выбросил. Жаль, что я не смогу показать всё это великолепие кому-то. Но это не страшно. Я хочу писать картины, и я буду их писать, если даже для этого придётся лишить крови весь город.