Дочь депутата

Суббота, утро. На улице ярко светит солнце, на небе ни единого облачка. Беспечные люди навеселе идут по своим делам, радуясь хорошей погоде. И ни один из них не знает, что за зарешёченным окном психбольницы неподалёку за ними наблюдает чей-то злой и завистливый взгляд.
Это девушка. Сидя на стуле у окна, она жадно смотрит на проходящих мимо людей. Она-страдающая беспричинными вспышками агрессии дочь депутата, которая убила своего одноклассника. Её удалось "отмазать" от тюрьмы, но взамен этого она попала в психушку. Врачи думают, что кроме агрессивности у неё начальная стадия шизофрении. Как дочь богатого и влиятельного, она помещена в отдельную палату, с ней хорошо обращаются, кормят дорогой и вкусной едой, не то что остальных больных. Несмотря на всё это, она ненавидит в больнице всё и вся, и уже спланировала план побега.
Кира тут всего два дня, но жутко хочет вернуться домой. И дело не в самой больнице, условиях или персонале-с этим всё впорядке-а в ней самой. Она не видит своей вины в том, что убила парня, и очень озлоблена на своего отца, точнее, отчима-её родной отец был родом из Америки, где он сейчас, скорее всего и обитает. Ей приходится притворяться смиренной овечкой, что бы ослабить внимание врачей и медсестёр, дать им понять, что она совершенно безвредна.
Она никак не может дождаться, когда же придёт медсестра, Кира сидит на стуле, уперев руки в колени и напряжённо касается взад-вперёд, кусая зубами нижнюю губу.
Дверь наконец отворилась, и в палату вошла долгожданная медсестра Рози с железной "ванночкой" со шприцами, какими-то пузырьками, ватой и прочим. Отец Рози тоже американец, и она сильно похожа на Киру: те же волнистые тёмные волосы, тот же овал лица и зеленоватый цвет глаз.
Войдя в палату, Рози оставила дверь открытой. Кира встала со стула и направилась к ней со словами:
-Можно, я закрою дверь? Мне сквозит, я боюсь простыть.
-Конечно, только не убегай от меня,-шутливо ответила ей медсестра, ставя "ванночку" на тумбочку у кровати и поворачиваясь к ней. Кира прикрыла дверь и подошла к ней, после чего бросилась на медсестру и повалила её на пол. Рози беспомощно махнула рукой в сторону находящейся у двери тревожной кнопки. Зажимая ей рот одной рукой, Кира стала душить её второй. В ней внезапно проснулась жгучая ненависть к Рози, что придало ей сил. Она давила ей на шею сначала ладонью, а потом и ребром ладони, с силой давя на неё. Её сильные, натренированные в волейболе руки легко делали своё дело: медсестра уже начала задыхаться и еле слышно из-за зажатого рта похрипывать, её лицо заметно покраснело. Она начала бить ногами по полу, и Кире пришлось сесть ей на ноги.
Она с азартом следила за агонией Рози, волнуясь и зверея всё больше и больше. В шее несчастной послышался хруст и булькающие звуки, она дёргалась и извивалась под телом девушки, стараясь вырваться из её хватки. Её лицо начало принимать синюшный оттенок, а движения становиться всё слабее и медленнее. Она уже не пыталась освободиться, а лишь молча страдала от нехватки воздуха.
Её лицо окончательно посинело, она уже окончательно ослабла и как-то лениво и безразлично смотрела на Киру, восседавшую на ней. Сердце перестало биться, но девушка всё ещё не убирала замлевших рук с шеи медсестры. Лишь удостоверившись, что она точно уже умерла, она отняла руки от её шеи, потеряла ладони одну о другую, поразгинала уставшие пальцы и встала с тела. Теперь й оставалось лишь снять с трупа халат с шапочкой, переодеться и уйти.
Кое-как она стащила со ставших внезапно тяжёлыми рук рукава, и вытащила из-под тела халат, потом сняла с Рози её чёрную с золотом кофту и надела на себя, предварительно сняв больничную пижаму. Мысленно крестясь, что бы в комнату сейчас никто не вошёл, она затащила на кровать сначала верхнюю, а потом и нижнюю половину тела Рози, накрыла её сверху пижамой и сверху-одеялом для вида, торопясь, стала надевать халат и шапочку.
Азарт полностью захватил её, сердце стучало, как сумасшедшее, и в мозгу пульсировала лишь одна мысль: "хоть бы никто не заметил!".
Одевшись, она поправила одежду и, нервно улыбнувшись самой себе, выскользнула за дверь.
Разыскав среди одежды других медсестёр чёрную, тёплую не по сезону меховую куртку Рози и её сменные туфли, она надела их и направилась к выходу.
Миновав подозрительного охранника, Кира вышла из больницы, покинула территорию и, уже не сдерживаясь, перешла на бег.
Через полчаса она уже подошла к своему богатому дому и зажала кнопку звонка, слыша, как по ту сторону двери раздаётся звучная трель. Ей открыла её мать, невысокая худенькая женщина лет пятидесяти.
-Кирочка, зачем же ты, тебя же поймают, зачем ты пришла!-залопотала она, заламывая руки.
-Отойди!-девушка оттолкнула её с дороги и вошла в дом. Чувств злости на отчимо переполняло её: как он мог отправить её в эту мерзкую психушку!
-"Тварь!"-подумала она, и, зарычав от злости, пошла на кухню и стала копаться в ящиках, ища нож. Мать последовала за ней, всё так же лопоча что-то неразборчивое и заламывая руки, что ещё сильнее всбесило её.
-ОТОЙДИ!-закричала она, отпихивая мать одной рукой, другой сжимая рукоятку большого кухонного ножа. Та ударилась об угол кухонного шкафа и, охнув, опустилась вниз по стене, закрыв глаза, но встала и снова подошла к дочери.
-Кирочка, доченька, неужели ты...-пробормотала она, цепляясь за неё руками.
Кира, не помня себя от злости, ударила её ножом. Удар пришёлся в шею. Мать опустилась на колени, зажимая руками рану, из которой хлестала кровь.
-Кирочка, доченька...
-ЗАТКНИСЬ!
Девушка быстрым шагом направилась к красивой широкой лестнице, ведущей на второй этаж, где располагался кабинет отчима.
Вот и он. Распахнув дверь, она вошла в его богатый, как и всё в этом доме, кабинет и застыла на пороге, ожидая его реакции.
Он сидел за компьютером, экран которого освещал его гладкую лысину. Окно было зашторено, и, кроме монитора, в комнате не было других источников света. Он обернулся к ней, непонимающе смотря на неё своими маленькими поросячьими глазками, потом повернулся на стуле весь, теперь уже пугливо смотря на неё саму и на нож в её руке, в лезвии которого отражался экран.
-Что, не ожидал, ПАПОЧКА?
-Кира, что ты...
-Тварь!
Не успел он и опомниться, как он уже начала всаживать в его жирное тело нож.
-Ты, тварь, как ты мог отправить меня туда, в психушку, как ты мог...
Её же собственные слова подстёгивали её, и она ещё больше злилась. Они стали обрывчатыми и невнятными, они потеряли смысл, теперь это был просто набор слов, таких как "тварь", "как ты мог" и "психушка".
Она успокоилась только когда заметила, что отчим мёртв.
Снизу раздались крики шестилетнего брата, и она поспешила туда.
Сначала мальчик плакал над телом уже бездыханной матери, после чего побежал к сестре. Рассердившись, она ударила ножом и его, попав в область сердца. Только сейчас до неё стало доходить, что она сделала, но это было вовсе не раскаяние и ужас, а страх перед тем, что будет дальше.
-"Надо валить!"-подумала она, пряча нож под курткой и смывая под струёй воды из раковины кровь с голых ног. После она поправила растрепавшиеся волосы и вышла из дома.
-"Убивать",-пронеслось в её голове.-"Убивать!.."