Совместный заход

В утренние часы на улице такая суматоха. Все спешат, идут, сломя голову, неизвестно куда, толкая всех встречных прохожих, при этом молча шагают дальше без каких-либо извинений, словно так оно и должно быть. Поэтому и не люблю я это время суток. Все что угодно сделал бы, чтобы не оказаться в такой толпе безжизненных людей с мрачными окаменевшими лицами, но куда я денусь, если судьба приготовила мне испытание, которое я должен пройти вместе с ними? Ответ однозначен, никуда.
Сегодня я словно не с той ноги встал. Проспал, из-за недосыпа вылил кофе на руку и обжегся сильно, мой коллега, с которым у меня сегодня деловая встреча не отвечает на звонки, а мне срочно надо ему сообщить, что я застрял в длиннющей пробке, начало и конец которой не разглядеть, даже если встать на крышу собственной машины. Плюс ко всему этому дикий зимний холод нагоняет лень, и ты просто сидишь в теплой машине и не можешь высунуть из нее даже носа, в ожидании того, что впереди стоящая машина подастся вперед, и ты радостный последуешь ее примеру, гордясь тем, что сдвинулся хотя бы на несколько метров. Вот такие вот маленькие радости утренней жизни. Ничего не скажешь.
Посмотрев на часы, паника охватила меня еще сильнее. Я опоздал уже на 20 минут, а пробка все никак не хочет заканчиваться. Надеюсь, если я позвоню еще раз, то коллега ответит и мне удастся перенести встречу на другой день. Небрежно набираю номер и прикладываю телефон к ушам в ожидании, что последуют короткие гудки, а за ними еще и мужской голос, но вместо этого я слышу: «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Перезвоните…» На этом я выключаю мобильник, рассерженный на собственное везение. А чего я ожидал? Конечно, он выключил телефон, как-никак на деловую встречу пошел и не хочет, чтобы его отвлекали. Правда, его собеседник опаздывает, но разве это его проблемы? Ведь на встречу напрашивался именно я, а не он. Как же мне все-таки везет!
Так больше продолжаться не может, я должен хоть что-то сделать, а не сидеть тут и надеяться, что все впереди стоящие машины вдруг улетучатся, и я спокойно поеду по делам.
Слева от меня стоит супермаркет, а перед ним довольно вместительная парковка. Резко сворачиваю с дороги и, громко скрипя тормозами, захожу на нее. Застегнув куртку до самого верха и накинув капюшон, я выхожу из машины, громко хлопнув дверью, что выходит у меня неосознанно, закрываю ее и, спрятав руки в карманы, быстрым шагом иду в метро, став одним из тех, кто толкается и не извиняется.
Честно говоря, дошел я быстро и моргнуть не успел, как толпа понесла меня к вагонам, и я оказался уже внутри без всяких на то усилий. Теперь я стоял в толпе людей, зажатый их телами и неспособный двигаться. Человеку, который привык ездить на работу и возвращаться домой на машине, такая ситуация не совсем по душе, но у меня нет другого выбора, так что придется потерпеть, если мне дорога моя работа. Я бы сейчас посмотрел на часы, но боюсь мне не удастся этого сделать. Здесь так тесно, что пошевелиться даже нельзя. При попытке сделать это может выйти так, что ты решил облапать близ стоящего человека и тебя мгновенно сочтут за извращенца, если не еще хуже. В общем, я решил отказаться от затеи узнать время и предпочел без каких-либо проблем доехать до следующей остановки.
С каждой минутой тут становилось все труднее дышать. Я уже начал мечтать о том, чтобы просто вдохнуть свежего воздуха, как вдруг поезд резко остановился, отчего свет начал неконтролируемо мигать, и всех пассажиров, включая меня, бросило вперед, и все свалились друг на друга. На меня свалился плотный мужчина, а я, кажется, упал на молодую девушку, настолько худую, что мой вес должен был ее просто сломать пополам. Но она не сломалась, чему я был очень рад. Все начали дергаться, пихаться, стараясь встать на ноги, но это мало кому удавалось. Наконец, когда носитель приблизительно 100 кг жира удостоил меня великой чести слезть с меня, я предпринял безрезультатную попытку встать и освободить девушку якобы от моего домогательства, так как со стороны выглядело все именно так. Хотя, если подумать, то и со стороны на нас нельзя было взглянуть, так как тусклый мигающий свет ничего не давал нормально разглядеть, да и кого вообще сейчас это волновало?
Ситуация накалилась в тот момент, когда с соседнего вагона донеслись истерические крики женщины, к которой через несколько секунд присоединились остальные. В нашем вагоне все притихли, или мне это просто показалось, так как рыдания были настолько громкими, что любые наши движения или слова выходили бесшумными. В общем, я немного забеспокоился. Что же такого могло произойти в столь раннее время, да и еще в метро? Моя единственная догадка – нашествие террористов, хотя выстрелов я тоже не расслышал. Тогда просто какой-то дурак с оружием оказался в поезде, но не думаю, что из-за этого будет орать весь вагон, включая мужчин.
Чем дольше я думал, тем страшнее мне становилось. Страшно было из-за того, что я не мог найти нормального объяснения происходящему. Смотря на лица остальных и видя в них один лишь страх, заметный в быстро бегающих в орбитах глазах, я и не заметил, как стал слышать биение собственного сердца и свое тяжелое дыхание. Мне не нравилось чувство беспомощности, которое охватило меня с ног до головы.
Свет резко пропал, и мы оказались в кромешной темноте. От криков не осталось и следа, наступила полная тишина. Чьи-то тяжелые шаги раздались со всех сторон. Кто-то очень медленно направлялся к нам. Наверное, это те, кто занимается исправлением неполадок в этом поезде. Наконец-то, вот они-то нам и объяснят, что тут вообще происходит.
Я уже начал наивно радоваться, как в воздухе, прямо над моей головой, что-то очень быстро пролетело. Мне на голову упало что-то тяжелое, не очень мягкое и не очень твердое. Такой же звук падения я расслышал и вокруг себя. Я руками начал ощупывать этот странный предмет. Он был длинный, гибкий и толстый, держать было неудобно. Все это ничего. Самое ужасное – это когда я дошел до края и нащупал там несколько пальцев. Раздался крик в паре метров от меня. Испугавшись такого неожиданного события, и мгновенно сообразив, что это была человеческая рука, я кинул ее прочь, а сам ринулся отползать подальше. В толпе началось сильное движение. Я ничего не мог видеть, мог только слышать вопли и забиваться куда-то в угол, чтобы все происходящее не коснулось меня.
Кто-то упал и придавил мне ноги. Я попытался стащить его с себя, но ничего не получилось, так как этот кто-то не двигался и был вдобавок тяжелым. Охваченный страхом, я кое-как смог освободить одну ногу и решил толкнуть ею тело, чтобы освободить вторую. Один толчок и мне удалось откинуть тело, но что-то тут не так. Вторая нога все еще придавлена. Потянув руку, с мерзким скользящим звуком я уткнулся в плоть. Тело, что упало на меня, было разрублено, а откинул я, скорее всего, верхнюю часть.
Мне никогда не было так противно и страшно. Вскочив, я со всех ног ринулся бежать, но убежал не очень далеко: споткнулся обо что-то и упал. Я даже не стал задумываться, обо что споткнулся. Ответ был очевиден, это было очередное разрубленное тело. Упав в лужу крови, я попытался встать, но на меня с рыком накинулось какое-то существо, и придавило грудь. Разглядеть его я не смог. Все, что сейчас происходило, происходило в полной темноте, в куче трупов и с вопящими от страха людьми, чьими последними звуками были всхлипы, напоминавшие звук выплескивающейся крови.
Сейчас я думал, что повидал в жизни все. Но жуткий смех, жуткий человеческий смех, принадлежавший не одному, а нескольким людям, заставил меня понять, что сейчас я доживаю последние минуты своей никчемной жизни.
Когда глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть, кто давит на меня. Это был пес, огромный, с неимоверно большой головой, изо рта которого пахло только что съеденным мясом. Капли слюны или, скорее всего крови, падали мне на лицо, на одежду. Он стоял надо мной, вцепившись в мою куртку длинными когтями. А я просто лежал, не сопротивляясь, так как мозг отчетливо мне говорил: «Это твой конец». Безумно смеющиеся люди бегали вокруг, с помощью ножа, топора и других непонятных вещей, разрубая убегающих, думающих спастись людей. Никогда в жизни не видел столько крови.
Был еще один, темный и высокий, всем своим видом показывая одно лишь хладнокровие. При виде него мне стало еще страшнее, чем от всех этих психов. Близ меня послышалось чавканье. Боясь, что моя догадка будет верной, тяжело дыша, я повернулся и пожалел. Догадка подтвердилась. Какой-то безумец, плескаясь кровью, ел какой-то внутренний орган человека.
Меня сразу же в этот момент стошнило. Рвота стекала по моему лицу, а не вышедшие изо рта отходы начали душить меня. Кое-как перевернувшись, я выплюнул их и, с горьким привкусов во рту, начал откашливаться. Весь в крови и в рвоте я лежал на холодном скользком полу, придавленный огромным псом, в окружении убийц и каннибалов. Такую ситуацию я в жизни не мог себе представить. Как же мне противно и страшно.
В какой-то момент все затихло. Наверное, нет уже тех, кого можно убить, ведь все итак уже мертвы. Кроме меня. От этой мысли меня бросило в дрожь. Пришла моя очередь, и мне повезло быть расчлененным аж не одним, а несколькими безумцами. Я стал брыкаться, стараясь выбраться из лап пса, но сразу же успокоился, когда почувствовал собственной кожей его острые когти. Все собрались вокруг меня, я чувствовал себя главным деликатесов на большом пиршестве, и мысль быть переваренным меня совсем не радовала.
- Он жив? – спросила какая-то девушка со скрипучим голосом.
Я впал в шок. Девушка была здесь и тоже убивала? Женский пол более агрессивен, она может неожиданно накинуться на меня, хотя любой из присутствующих может сейчас это сделать.
Пес как бы закивал огромной головой, и град слюней посыпался на меня, попав мне в один глаз.
- Почему тогда не убил? Неужели насытился так быстро? – с безумием и некоторой насмешкой в голосе спросил парень, облизывавший окровавленный нож.
Раздался грозный рев. В этот момент я понял, что это животное умом ничуть не отличается от человека и мне стало чуть легче оттого, что он ни с того ни с сего вдруг не кинется разрывать меня на части.
Парень отшатнулся назад.
- Ладно-ладно. Успокойся. Я пошутил, но что нам теперь с ним делать?
- Действительно, что? – поддержал его тот, кто по внешнему виду должен был дарить радость детям, а не убивать. – Он все видел, мы не можем его отпустить. Давайте я убью его - он начал медленно направляться в мою сторону, как вдруг его откинуло к стене веревкообразной штукой и чуть не раздавило.
- Хватит дурачиться – сказал тот самый мрачный и высокий человек, из тела которого и выходила эта самая «веревка». Я запаниковал. В убийц я верил, но в существование сверхъестественных существ – нет.
Пес неожиданно снял с меня лапу и отошел подальше. Я сразу понял, что намечается что-то очень плохое. Я сделал несколько резких движений и встал на ноги, но все мгновенно отреагировали и наставили на меня все свое оружие, показывая, что сегодня не мой день. В темноте их лица не были хорошо видны, но могу точно сказать по телосложению, что все они были молоды.
- Сбежать тебе не удастся, даже не старайся – все громко засмеялись.
- Вы убьете меня? – я поймал себя на том, что это была единственная фраза, которую я проговорил за весь день, и настолько нелепая и очевидная, что мне стало бы смешно, если бы не было так страшно.
Смех безумцев усилился. Черные «веревки» потянулись в мою сторону и, крепко обвившись вокруг меня, подняли меня над землей, придавив в крышу поезда.
- Раз пес не сожрал тебя в тот самый момент, как только поймал, то смею предположить, что твой запах ему либо совсем не знаком, и ты оказался в метро в первый раз, либо слишком хорошо знаком, прям как наши, чтобы убивать тебя. Поэтому мы тебя не убьем, но и просто так не отпустим – на этих словах он убрал черные «веревки» и я болезненно упал на пол, чуть ли не сломав себе нос. – Обработайте его как следует, а я уберу все эти трупы в нужное место.
Когда я поднял голову, то мне стало еще страшнее. Все начали подходить ко мне, непонятно зачем волоча с собой труп какого-то парня.
- Что вы собираетесь со мной делать? – я испугался не на шутку.
- То, что тебе точно не понравится.
- Но понравится нам.
- Ану-ка, открой ротик.

Поезд остановился, дверь раскрылась и яркий свет, словно молния, ослепляя, ударила в глаза. Толпа людей в ужасе смотрит на меня и смотрит на поезд, окна которого выкрашены в темно-красный цвет. Я выхожу из поезда и, оставляя кровавый след после себя, медленно приближаюсь к толпе людей, не понимая собственных смешавшихся чувств и желаний. Что же больше всего хочу я сейчас? Быть убитым или наоборот убивать? Откуда появилось второе желание? Может с тех пор, как я съел того бедного парня? Съедая, потом выплевывая, потому что весь он не поместился бы в моем желудке, опять съедая, опять выплевывая. Он не был вкусным, но после него смогу ли я есть что-то другое? Однозначно, нет. Так кого мне съесть на этот раз? Ведь я… я так голоден!