Настоящая тьма

Посещала ли вас мысль, что такое настоящая тьма для людей, которые никогда не видели белого света? Я был слеп от рождения. Я появился на этот свет недоношенным, и, соответственно, поэтому и были проблемы со зрением. Ретинопатия недоношенных. Таков был диагноз, который решил меня зрения и возможности воспринимать мир более полно, чем я делаю это сейчас.
Но моя слепота не остановила моих родителей от моего воспитания. Они не отказались от меня, а, напротив, надеялись, что из меня получится отличный человек. Не видя цветов этого мира, я не мог понять, что родители говорили, подразумевая под черным цветом. “Ты видишь этот мир такой, какой он есть”, – говорила мне моя мать, - “без лишних масок и цветов. Помни об этом всегда”. И я помнил.
Шли годы. Я пошёл в школу для детей со специальным уклоном. Под специальным я подразумеваю то, что там обучали детей с разного рода врождёнными заболеваниями. Все учителя были довольно терпеливыми людьми. Бывало, что на уроке, какой - то из детей мог сходит под себя или очень громко засмеяться. Я же, напротив, вёл себя тихо. От нормальных детей меня отделяло только то, что у меня не было зрения. Да, ещё мои глаза были были. Это называется лейкокория. При этом заболевании происходит отслоение сетчатки. Зрачки мои покрыты белым цветом, хотя я не понимал, как выглядит белый цвет или спектр этого цвета. А может это и не цвет вообще, а его отсутствие? Так же как и чёрный, который я всё время вижу перед собой. Только черная пелена, которая отделяет меня от нормального мира.
Меня постоянно окутывает страх. С ног до головы я покрываюсь им, когда выходил в людное место. И хотя я довольно хорошо научился ходить один, а точнее с моим поводырем Лейкой, покой ко мне приходил только тогда, когда никого не было рядом. Даже моей верной собаки или родителей. Я всегда размышлял о том, как выглядит тот или иной цвет, как выглядят люди. Каждый человек выглядел особенно. Непохожие черты лица, разный цвет кожи, рост, волосы. Я видел только характер. Но некоторые вещи я очень хотел не только услышать, но и увидеть. Особенно то, что происходит у меня в комнате по ночам.
Оно скреблось. Каждую ночь, в разных углах моей комнаты. Этого было рядом с самого моего рождения. Раньше, в детстве, лёгкий ветерок дул с того места, где существо могло находиться раньше. В юношестве оно приобрело формы. Я мог слышать скрипы от шагов, царапания длинных ногтей, который скребли по моей двери. Оно пыталось меня напугать. В такие моменты я лежал и, смотря в потолок, приговаривал:
-Что тебе от меня надо? Опять пришёл попугать?
Существо никогда не отвечало. Оно замолкало на пару секунд. Я слышал шаги, который могли приближаться к моей кровати. Но потом всё замолкало, и я засыпал.
Я никогда не говорил о нём. Раньше думал, что это моя собака скребётся. Потом понял, что не она. Когда я это осознал, то было бесполезно что - либо говорить родителям.
С каждым днём оно приближалось к моей кровати. Всё ближе и ближе. Теперь я мог расслышать его гортанное рычание. Еле – еле. Думаю, что обычный человек не смог бы уловить его. Но, так как мои уши заменяют мне глаза, я привык слышать то, что человеческому уху сложно расслышать. Оно рычало. Звуки эти были не похожи на человеческое рычание. Всего меня пробил пот. Обычно я не боялся это существо, но этот рык будто служил для моего гостя одеялом из страха, который накрывал меня с головой. Я старался не подавать виду, что боюсь. Если бы у меня было зрение, то смерть от страха была бы мне обеспечена. Это я понял, когда он вплотную приблизился ко мне, и я смог ощутить его оскал у моей шеи. Оно облизывалось, а гортанный рык продолжал настигать моё ухо, предвещая что - то страшное.
- Маленький мальчик… - низким голосом сказало существо и облизнулось ещё раз.
Из моего рта даже писка не последовала. Я продолжал лежать с открытыми глазами, который смотрели в потолок.
- У меня для тебя подарок, мальчик. – слова будто выскочили из его рта вместе со слюной.
Я отвёл глаза от потолка и повернул голову в его сторону. Кровать была пропитана моим потом, существо это понимало. В любую минуту оно могло растерзать меня, но я не смел кричать. На крики могли прибежать родители, которых бы постигла та же участь, что и меня. Я невольно сглотнул. Во рту было сухо.
- Хочешь я дам тебе зрение? Дам тебе настоящую жизнь? – его гортанный голос прямо проникал в мою голову.
- Что? – очень тихо спросил я у моего гостя.
- Глаза! – зарычал он – Ты сможешь видеть!
Меня окутала волна непонятных чувств. Я хотел этого. Я понимал, что хотел. Я был готов на всё, чтобы ощутить этот мир всеми органами чувств. Готов на всё, чтобы учиться в нормальной школе, вдали от тех, кто не понимает меня и мои мысли.
- Да… - нерешительно сказал я, - хочу…

…

Доктор поправил свой халат. Довольно помятый, как и он сам, халат придавал врачу ещё более небрежный вид. Немного закашлявшись, доктор начал говорить:
- Понимаете, у вашего сына, на почве слепоты, проявились странные нарушения в головном мозге. Он думает, что у него появилось зрение, поэтому ведёт себя так…
Доктор продолжал разговаривать с убитым горем отцом, а я всё это слышал. Слышал, как они говорят, что я безумен. Теперь я мог видеть. Мать отдала мне свои глаза. Сначала она кричала, но потом последний визг утих. Я понял, что она согласилась помочь мне. Под гортанные вопли моего друга я вырезал себе глаза, а потом, нащупав глаза матери, я вырезал и их. Закончив, я вставил в мои пустынные глазницы свои новые глаза. Наконец – то я мог видеть свет. Белый свет, который окружал меня.
Не помню, как я попал сюда. Скорее всего, отец затащил, когда вернулся с работы. Но это неважно. Я слышал, что я пробуду тут очень долго. Но ничего. Я не один. Со мной мой друг, который подарил мне зрение. Он утишает меня, а я начинаю осознавать, что настоящая тьма для меня – эти белые стены, кроме которых я больше ничего не увижу…