Прости меня часть 1

Сегодня Живоглот позвал нас на трасу. Наша банда байкеров не редко собирается по первому зову Живоглота - нашего главаря. Но сегодня он собрал нас не только для того что бы погонять, сегодня он созвал нас на суд. Человек страшное существо, мы не знаем себя, не знаем на что мы способны, мы не знаем какие монстры скрываются в нас.
Около часа ночи мы гнали по городской трасе спального района города. Живоглот на чёпере гнал впереди всех, он вёл нас к окраине в одну просёлочную дорогу. Там мы остановились что бы дождаться того человека из - за которого нас собрал Живоглот. Он должен был пройти здесь через некоторое время. Перед тем как изловить его, Живоглот следил за этим человеком, поэтому мы знали, что его нужно дождаться на этой дороге, где жертва будет идти к своему дому. Лично я был против таких «судов». Мы и раньше такое делали, ловили одного обидчика и избивали его толпой. Я не мог этому помешать, но и не принимать участие в этом не мог, иначе меня изгонят из банды. Пока мы ждали Живоглот стоял на середине дороги и нервно курил, мы же заправляли свои желудки пивом. Я не знал, как выглядит тот, кого мы ждали, было известно лишь его ник нейм – Граф. Этим именем он представлялся в контакте. Собственно, его проступок был совершён благодаря интернету. Болтали, что этот парень познакомился через интернет с девушкой одного из наших. Не знаю, как долго они общались, но в итоге девушка бросила своего парня и ушла к этому Графу. Около двух ночи, мы увидели на дороге человека, он одиноко шёл по дороге вставив в уши наушники. Увидев его я немного был шокирован. Парню было не больше восемнадцати, он был высок и даже широкоплечий, но это был лишь восемнадцатилетний мальчишка. Он был одет в чёрное пальто, с блестящими черепами, прикреплёнными к карманам. Чёрные брюки и кеды с розовыми шнурками. У него была странная причёска, взлохмаченные на затылке и длинной, косой чёлкой, скрывающей правую сторону лица.
- Живоглот мы что наказываем Эмо?
Но главарь меня не слушал. Парни, сидящие возле своих байков на земле и громко со смехом переговаривались. Завидев идущего по дороге парня они все встали и присвистывая пошли на встречу ему. Граф увидев нас попытался отойти в сторону и попытаться просочиться мимо. Было видно, что он и так испугался нас. Но нам ведь был не нужен его страх, нам нужна была его кровь и выбитые зубы. Парни начали толкать парня не давая ему пройти, они стали хватать его и толкать навстречу друг другу. Парень начал было слабо отмахиваться руками, но так чисто для виду. Он боялся сопротивляться. Он не мог драться. Откровенно говоря, мне стало его даже жаль. У меня соседка Эмо, как она называла себя «позёр». Я знал, что такие не могут дать отпор вообще кому - то ни было, они были как напоминание нам, что мы не звери, мы не должны быть жестокими, но мы были.
- Так, так! – прогромыхал голос Живоглота, подошедшего к парню вплотную. Когда он подошёл, парни скрутили Графа, зафиксировав его в вертикальном положении. Я стоял по левую сторону от Живоглота и просто наблюдал, мне было не интересно что будет дальше. Живоглот указал на парня, стоящего с права, тот, кто выдвигал обвинение Графу.
- Это Кандалини, Кандалини обвиняет тебя в том, что ты увёл у него девчонку.
- Я ничего не делал – жалобно отозвался граф – отпустите, я вам ничего не сделал.
- Граф, ты ведь Граф – продолжил Живоглот – знаешь, как мы поступим? Я проглочу тебя живьём.
- Я ничего не сделал – парень уже чуть не плакал.
- Господи Граф, у тебя что, совсем нет чувства юмора? – Живоглот из некоего садизма стал успокаивающе похлопывать Графа по плечам отряхивая невидимую пыль – у тебя, зато есть красивое личико. Удивительно красивое личико. Наверное, девчонка Кандалини и вправду ушла к тебе сама. С таким личиком чувство юмора и не нужно, я думаю.
- Пожалуйста, я ничего не сделал.
- Одна беда, понимаешь если ты – Живоглот провёл ладонью по своему лицу – вдруг потеряешь это личико, у тебя больше ничего не останется.
- Она сама хотела уйти от него, мы просто друзья! – Парень уже начал по - тихому истерить со страха.
- Не меняй тему разговора – произнёс уже задумчиво Живоглот смотря на украшения в виде черепов на пальто парня. Через секунду он щёлкнул пальцами и двое ребят принесли от одного из мотоциклов катушку колючей проволоки. Тут то мне и стало не по себе, я ожидал что мы просто побьём парня и отпустим, но всё пошло как – то не так. Дальше началось нечто страшное, Живоглот приказал привязать к его рукам проволоку, а концы потянуть к мотоциклам. Руки парня, туго были обвязаны, Живоглот приказал по серьёзному обмотать руки Графа. Никто ему не стал перечит, кто – то из страха, а кто – то из некоего чувства удовольствия от этого садизма. Колючка глубоко впилась шипами в кожу и руки стали обильно кровоточить. Парень уже не просто боялся, он просто стал кричать и звать на помощь. Он отчаянно кричал на всю дорогу. Но два часа ночи, все порядочные люди уже спали, менты по таким дорогам не ездили, так что единственный ответ который получал граф, это дружный смех байкеров.
Моторы заревели и тело Графа потащили по асфальту. Сквозь крики я слышал мольбы парня, которого теперь стало по-настоящему жаль. Я честно хотел по началу вмешаться и остановить Живоглота, но его глаза обезумили, да и другие ребята стали входить во вкус и уже с удовольствием тащили по асфальту Графа. Я уже ничего не мог сделать, я понимал если я даже заикнусь о том, чтобы прекратить всё это, то меня самого свяжут колючей проволокой и побреют об асфальт. Мотоциклы остановились уже после того как пальто парня разорвалось в клочья, как и кожа на торсе. Когда мотоциклы остановились, и Живоглот наступил на грудь Графа, который жадно глотал воздух терпя дикую боль. На беднягу уже было страшно смотреть. Его кожа на груди, спине, трудно сейчас сказать осталась ли вообще она на нём. Всё его тело было в крови, если бы он не задирал ноги, то и с ногами бы произошло тоже самое. По всему телу тянулись длинные чёрные полоски из которых сочилась кровь.
- Не думай, что мы делаем это из ревности, ревность удел глупцов. Я просто хочу наказать тебя за нартцизм. Я хочу научить тебя тому, что на самом деле у тебя ничего и не было.
Живоглот достал из кармана канцелярский нож.
- Я заметил, что тебе нравятся черепа, что же тогда я думаю тебе понравиться твоё новое лицо.
Дальше началось то, от чего меня вырвало. Живоглот начал отрезать веки парню. Он срезал кусочки кожи с мясом оголяя глазные яблоки несчастного парня. Граф выл и стонал. Он слишком ослаб что бы даже дёргать головой. Боль он похоже уже не сильно чувствовал. За всё это время похоже он начинал привыкать к ней. Живоглот не унимался он резал лицо парня, и как маньяк причмокивал губами. Далее он вырезал парню губы, а потом ещё и щёки. Живоглот действительно вырезал на лице человека череп.
За время всей экзекуции парень лишь жалобно выл и дергал пальцами рук. Он не мог помешать резать себя, его руки всё ещё были обтянуты колючей проволокой. Я и представить себе не мог что можно причинить человеку столько боли. Когда живоглот закончил, он выбросил в кусты свой резак и сплюнув стал удаляться к своему байку. Парни и сами уже перестали кричать и смеяться. Он все молча направились к своим байкам. Я же не мог не пожалеть парня, я подошёл к нему и склонившись, прямо перед ним стал звонить в скорую. Я сказал дежурному о том, что на дороге лежит парень попавший в аварию. Я не представился, зато я не дал парню сдохнуть тут. Мне хотелось сделать больше, но что я мог? Бедный парень лежал в луже крови и тихо постанывал, он не мог закрыть глаза и его взгляд смотрел на меня. Но какое это было выражение? Его лицо теперь не может делать мимику. Я погладил парня по волосам и поправил его чёлку.
- Прости нас…
Что я ещё мог? Да дофига чего я мог, но всё что я сделал это вызвал скорую извинился и поправил чёлку парню. Что я за ублюдок?!
Всю следующею неделю я бухал. Пил по - чёрному, меня грызло чувство вины, я ведь мог хоть как – то изменить всё. Во снах меня преследовал без эмоциональный взгляд Графа. Он ведь хотел, что – то сказать мне. Он хотел плакать, но теперь из его глаз только кровь сможет течь. Чувство вины толкало меня на дебильные поступки, первым таким поступком было то, что я всё рассказал своей соседке Алине. Как всегда, я напился и случайно встретил её на лестничной площадке. Мой рот сам стал говорить ей о том, что мы сделали. Реакция девушки меня сильно удивила, стоило мне сказать «Мы убили Эмо парня» Как Алина схватила меня за руку и просто протащила в свою квартиру. Я никогда не видел, что бы она так поступала. Алина втащила меня в свою комнату и усадила на диван. Да что там она меня просто опрокинула на диван. Сама она взяла табурет и села на него прямо напротив меня.
- А теперь Баба (такое у меня было прозвище среди байкеров, ударение на последнею гласную) расскажи мне всё в подробностях.
Я рассказал. Я упоминал мельчайшие подробности. Я рассказывал, как мы стянули его руки колючкой, как тащили его по асфальту и как Живоглот срезал ему лицо. Мой голос дрожал всё время. Мы было больно озвучивать свою память, если бы я мог, я бы даже расплакался. Алина всё время слушала не перебивая, она тщательно вслушивалась в мои слова и постоянно пялилась на меня словно выискивая в моём лице что – то. Я же наоборот не мог смотреть на неё я только вертел головой смотря в углы квартиры.
- Я позвонил в скорую и уехал. Алина, мне плохо, я до сих пор вижу его взгляд, его глаза. Я поправил его челку и уехал, представляешь, я только поправил его чёлку, чёрт Алина!
- Хватит!
Голос Алины прозвучал как удар молотка по моей голове. Резкий, твёрдый и громкий. От её выкрика я моментально заткнулся и с удивлением стал смотреть на Алину. Девушка погладила свою косую чёлку и отвела взгляд.
- Тебе не надо было трогать его волосы. Ты украл его душу.
- Что за бред Алина?
- Мы, Эмо скрываем правый глаз чёлкой не просто так. Мы скрываем свою душу под чёлкой. Ты поправил его чёлку, то же самое что закрыть глаза покойнику. Его душа теперь с тобой.
- Что за суеверный бред Алина?
Девушка встала и подошла к окну. Теперь она не смотрела на меня, но её голос, всё так же вызывал во мне некий страх.
- Теперь у тебя есть два пути, либо ты умрёшь, либо ты сам станешь таким как мы.
- Мне 27 лет, поздновато краситься и зачёсывать волосы на лицо.
- Я не сдам тебя ментам, но больше никогда не приходи ко мне и никогда не разговаривай со мной.
- Алина… прос…
- Нет! Не вздумай извиняться! Просто уходи.
Я не получил утешения, мне пришлось уйти. Девушка была права, прощения мне нет, как и нам всем. Дома я тоже перестал появляться. Я загнал свой байк в гараж и там же разложил раскладушку. Пары бензина больше не успокаивали меня, запах смазки не приносил облегчения, вина всё больше поглощала меня. К своему удивлению заснул я быстро, и очень крепко. Однако сон мне на этот раз приснился совсем другой.
Во сне я видел Живоглота. Я видел, как он гонял по ночной трасе. Он не жалея свой мотоцикл нёсся на всех парах, ветер несся за ним увлекая дорожную пыль. Дорога была пуста, только поля вокруг, и он один несётся как ветер. Его мотор ревел и изрыгал клубы жара из выхлопной трубы, полностью повторяя ритм его бешенного сердца. Но что, то было не так. Я видел, как из двигателя мотоцикла к телу Живоглота начали тянуться колючие проволоки. Они словно змеи выползали из щелей двигателя и лезли к телу байкера. Колючие змеи обвивали тело парня и плотнее прижали его к седлу, Живоглот почувствовал острую боль от ржавых шипов проникающих ему под кожу. Он попытался остановиться, но его мотоцикл не слушался, Живоглот полностью потерял контроль. Его мотоцикл словно вёл кто – то другой, байкер даже на бок не мог завалиться. Проволоки обвивали его руки прижимая их к рулю, его ноги стянуты к педалям, его шею стянуло, заставляя откинуться чуть назад и смотреть на дорогу. Жадные колючки всё лезли и лезли из мотора, хотя казалось им уже не было места на полностью стянутом теле человека. Концы проволок лезли под шлем, под щитки и кожу, они протыкали его тело насквозь и всё теснее прижимали его к мотоциклу. Живоглот больше не мог двигаться, зато он мог кричать от боли, с его тела стала стекать кровь, его кровь стекала мотоциклу и терялась где - то в моторе. Его глаза широко открылись и смотрели вперёд. На середине дороги стоял он. Он совсем не изменился, только теперь его тело не было залито кровью. Граф стоял на ночной дороге и приветливо махал рукой, обтянутой колючей проволокой. Его косая чёлка скрывала пол лица, а то лицо что было видно, лицом вовсе не было. Глаза без век, смотрели наЖивоглота, зубы вместо губ и кривая улыбка без щёк. Живой череп, смотрел на несущегося байкера, обтянутого колючей проволокой. Граф был одет только в свои чёрные брюки и ботинки с розовыми шнурками. Его тело было всё в царапинах и порезах вперемешку с синяками и ссадинами. Он смотрел на нашего лидера не выражая никаких эмоций. Он как страшная кукла просто стоял и махал рукой. Как только Живоглот пронёсся мимо Графа его мотоцикл загорелся. Байкер оказался прижат колючей проволокой к горящему мотоциклу. Он жарился как сосиска на собственном моторе и крики его были нечеловеческими. Горящий факел не меняя скорости продолжал ехать по ночной трасе, только теперь вместо рёва мотора был слышан лишь дикий крик боли Живоглота. Он нёсся по дороге на горящем мотоцикле, прямо в ад. Граф же всё продолжал стоять на дороге и теперь скорее на прощание махал своей рукой, прощаясь с байкером, он так и не проявил никакой эмоции.
Я с криком проснулся вскакивая с раскладушки. Ледяной пот стекал с меня ручьём, дыхание было прерывистым, мне казалось, что я сейчас задохнусь. Для верности я потрогал свою шею, с телом было всё в порядке, не считая того что сердце готово было выпрыгнуть через горло. Минут пять я тяжело дышал и приходил в себя. Это был сон, всего лишь сон, от чувства вины, похоже я стал по не многу трогаться умом. Нужно погонять иначе я и в прям свихнусь.
Мотор завёлся с пол оборота, мой конь ждал скорости, он пытался своим рёвом успокоить меня, да только даже его страстный рёв не приносил мне облегчения. Я всё ещё не мог нормально отойти от ночного кошмара. Всё что я там видел было слишком реальным, словно я действительно присутствовал при этом. Дорога несла меня через поля, это было одно из самых излюбленных мест. Я шёл не быстро, мне было от чего – то страшно сейчас разгоняться. В голове место сна, заменил разговор с Алиной. Что за чушь она несла, я от неё много что узнал о Эмо, но что бы они были настолько фанатиками, для меня было новостью. Я видите ли украл его душу. Из её слов получалось. Что я зря помог парню, по её словам получалось, что мне нужно было добить Графа. Через секунду в мой голове произошла вспышка. Я увидел Графа, его руки, обвитые колючей проволокой сжимали мой шлем, а из его изрезанной пасти стекала слюна, капельки которой попадали мне на очки. Я видел, как за его зубами бешено вращался язык, его лицо, лишённое порезами эмоций смотрела на меня. Это видение продлилось всего секунду, но этого хватило, что бы я упал с мотоциклом и разложился на асфальте. Что со мной происходит? Я лежал на горячем асфальте и смотрел в небо.
- Граф…
От чего - то мне стало грустно, на меня снова нахлынуло чувство вины, я сжался в комок и зарыдал без слёз, почему я разучился плакать? Сейчас это было бы совсем кстати. Боже как же я жалок.
Поднявшись с асфальта я увидел на асфальте чёрную полосу. Здесь до меня проходил байк. Но почему следы протектора тянуться по всей дороге? Кто так не жалел колёса, что сжигал их так жестоко? Сев на байк я поехал дальше по следу шины. Я ехал медленно и успевал попутно глазеть по сторонам. Вокруг меня тянулись поля, и я узнавал эти поля, я видел эту дорогу во сне, здесь во сне Живоглот попался и его забрали в ад, это же был всего лишь сон. Тут меня осенило, чёрный след жжённой резины, остался не от дрифта, это остался след от горевшей резины, тут действительно ехал человек с горящими колёсами. Это уже было совсем не смешно. Вдалеке я увидел семь мотоциклов и столько же парней в кожаных одеждах, это были все из нашей банды, здесь были все кроме Живоглота и Кандалини. Ребята столпились в центре дороги, когда я подъехал к ним они не особо на меня обращали внимания. Они столпились и смотрели на след горящей шины который здесь заканчивался. Чёрная полоска здесь обрывалась, но не обычно, когда байк прекращает дрифтовать след обрывается сразу, здесь же след уменьшался плавно утончаясь превращаясь в узкую полоску и постепенно прекращался, словно таял на асфальте.
- Твою томат, так это был не сон? – воскликнул я, когда увидел то на что смотрели парни.
Дони – мальчуган, один из наших повернувшись ко мне протянул обугленный жетон. Этот жетон Живоглот всегда носил с собой как талисман, но когда он его носил, это было обыкновенной блестящей монетой, сейчас это был обугленный и в местах расплавленный кусок метала.
- Мы все видели это – произнёс Дони каким – то отрешённым голосом. Я посмотрел на парней. Они все смотрели на меня и на их лицах читалась не скорбь нет, это была не скорбь, это было отрешённое отчаянье.
- Где Кандолини?
- Он не берёт трубку, его никто не видел с той ночи, когда мы…
- На нас охотятся – сказал Бронки вставая с корточек, Он в один прыжок вскочил на свой байк и завёл мотор – Мы убили колдуна и теперь он забирает нас по одному!
С этими словами Бронки поднял свой байк на дыбы и помчался по дороге прочь. Остальные продолжали стоять на месте боясь проронить хоть слово. Так как всё что сейчас можно было предположить не укладывалось в логику. Всё понимали, что переступив через черту дозволенного, вышли за пределы божьей защиты. Всё боялись озвучить в слух, что на нас лежит печать смерти.
Нет, я не хочу умирать, тем более как Живоглот, я не хочу сдаваться! Я завёл свой байк и отправился в город, я должен был увидеть его. Я отправился в поликлинику, что находилась в северной части города, от озера «Талука». Больница «Брук Хейвен», сюда как правило попадали все, кто попадал в несчастье ночью.
В приёмной мне сказали, что молодой человек, похожий по описанию на Графа, попавший в аварию поступил к ним неделю назад. Его состояние стабильное, пациент в сознании, но говорить не может. Я представился как друг пострадавшего, и поскольку я как раз попадал под время приёма меня пустили к нему.
Его палата была под номером 302, это было на третьем этаже. Отдельная палата с белыми стенами и сухим воздухом. Медсестра впустила меня в палату и попросила поставить подпись в журнале.
- Скажите мне как он?
Медсестра подняла на меня свои глаза, наполненные материнской заботой.
- Не похоже, что он попал в аварию, я не знаю, что с ним случилось, но это страшно. Он всё время чувствует не выносимую боль, он не может сам есть, он не может закрыть глаза, мы всё время их закапываем специальным раствором. Ему назначена операция, по пересадки кожи, она состоится через три дня. Хорошо, что вы пришли, к нему никто не приходил, кроме полицейских, ему сейчас нужна забота.
Я поблагодарил сестру, и она удалилась. Я остался один. В центре палаты стояла койка, обтянутая вокруг белыми простынями. Стены из белой простыни скрывали от посторонних глаз тело, лежащее за ними. Я осторожно приблизился к койке и оттянул шторку. Два глаза смотрели на меня из – под бинтов. Глаза были наполнены ужасом и чем - то ещё. Мне показалось что он узнал меня. Всё его лицо и тело были перебинтованы. Он был похож на мумию, с двумя торчащими глазами. Я приблизился к ему и встал на колени.
- Это ты убил Живоглота? Я, как и все остальные видели это во сне, это был ты?
Парень мне не ответил. Он не мог говорить, не удивительно, мы же изуродовали его так, что его рот теперь никогда не сможет шевелиться. Он только издавал мычащие звуки и тяжело дышал.
- Граф, я прошу прощения за всех, мне очень жаль, что мы так с тобой поступили. Я не хотел этого, я не знал, что всё зайдёт так далеко. Я не мог это остановить, мне так жаль. Я слишком слаб, я могу только просить тебя, пожалуйста прости нас, верни мне мою жизнь, я прошу тебя.
Вместо ответа, парень схватил меня за руку и крепко сжал. Его тело напряглось, и он стал тянуться ко мне. Его стоны стали резче и чётче, я испугался и отпрянул от него. Я вырвал свою руку из его перебинтованных пальцев, и парень упал обратно на койку.
Его нога выпала из-под одеяла. Здоровая нога с грубой кожей. Я секунду стоял в стороне, боясь подойти к Граф ближе. Вскоре я смог с собой справиться и стал помогать Графу улечься поудобнее. Я взял его свисавшею ногу и положил её обратно на койку. Краем глаза я заметил на лодыжке татуировку. Она привлекла моё внимание. Татуировка была небольшой, она была в виде автомобильного поршня, которая крепилась прямо к пятке ступни. Я узнал эту татуировку, я прекрасно её знал, как и человека, которому она принадлежала.
- Кандолини, это ты?!
Человек под бинтами весь задергался, а его стон перешёл в крик. Я стал срывать с его лица и тела бинты, то что я увидел заставило меня моментально отвернуться. Тошнота подступила к горлу. Всё тело было в ссадинах и царапинах, точно таких же как на теле графа. Кожа была сморщена и посерела. Щёки были срезаны, как и губы. Все раны были такими же, но это был не Граф, это был Кандолини. Он дёргался всем телом и кричал. Я заставил себя снова повернуться к нему, я понял, что сорвав бинты причинил ему море боли, но мне нужно было узнать. Кандолини стал плеваться кровью. Кровь стала сочиться из каждого пореза, из глаз из рук из царапин на теле даже из ушей у него текла кровь. Всё его тело стало биться в судорогах. Я схватил его за плечи и постарался удержать его на месте. Он кричал и дёргался, словно его било током. Через минуту он затих, по его остекленевшим глазам я понял, что Кандалини тоже ушёл от нас. Я вылетел из палаты и столкнулся в коридоре с медсестрой.
- Где вы его нашли!? – закричал я на девушку и для убедительности стал тормошить её за плечи. Девушка попыталась вырваться и стала просить, что бы я её отпустил. Я отпустил её и только тогда она мне ответила.
- Вашего друга обнаружили ночью на трасе, поступил анонимный звонок, говоривший о том, что человек попал в аварию. Вашего друга протащило по асфальту метров двадцать. А вот что случилось с его лицом мы не знаем.
- Его срезали канцелярским ножом.
- От куда вы знаете?
Я не ответил, медсестра особо то и не интересовалась, когда увидела за моей спиной открытую дверь в палату 302. Девушка влетела в палату, я не оборачивался. Раздался женский крик, всё… Кандолини ты мне никогда не нравился, но всё равно пока, увидимся на трасе в ад.