Гнездо у города

- Не, ну слыш, в принципе место норм.
- Естественно, я же говорил, что это идеальная заброшка. Она относительно близко к городу, большая, и довольно новая - так что там нет такой грязи как в остальных, - восторженно и смущённо затараторил Дима.
- Меня лично воротит как-то от этих заброшек. Чего мы не пошли на хату к кому-нибудь?! И Настюхе там сто процентов лучше было б, - угрюмо заметил Юра.
- Да ничего, с тобой, с тобой мне и здесь замечательно будет, хе, - Настя мило облокотилась ему на плечо.
- Сань, а ты чё думаешь? Скажи же норм местечко? - развернулся Влад к последнему.
- Да сойдёт, мне как-то без разницы, - ухмыльнулся Саня, - вроде интересно выглядит.
Пятеро семнадцатилетних подростков стояли напротив заходящего солнца, которое освещало возвышающееся перед ним большое четырёхэтажное недостроенное здание. Поздний вечер. Непроглядно тёмные окна на неосвещенной стороне контрастировали с ярким оранжево-чёрным закатом.
- Ну что, может пойдём уже? - Дима нарушил несколько недоверчивое молчание.

Пройдя по выбитым двойным дверям, компания очутилась в одной из комнат заброшенного дома. Из холодного, бетонного зала вело несколько проходов; какие-то из них были закрыты дверями, какие-то зияли темнотой. В комнате стояло кресло и несколько табуреток было разбросано тут и там.
- Ну ладно, доставай, давайте здесь присядем, - направился к креслу Влад.
Через несколько минут они уже сидели кружком на табуретках и допивали первые банки пива. Влад расположился на кресле, несмотря на видимое желание Димы сидеть там. Сам Дима пил с различимой неохотой, редко притрагиваясь к банке.
После расслабленных разговоров на общие темы, которые Саня уже не помнил, и распивания алкоголя, Влад ушёл на улицу покурить, а Юра и Настя беседовали и смеялись о своём. Александр начинал чувствовать себя всё хуже. Начатая им одним ещё дома алкогольная «пирушка» давала о себе знать.
Скучая, он обратил свое рассеянное внимание на Диму. Тот сидел, уставившись в пыльный бетонный пол, сжав руки и поставив банку на землю.
- Диима… ты чего такой… хмурый? – после недолгого раздумья спросил Саня.
- Да не, я не… а и ладно, ты всё равно не сможешь вспомнить. Просто, знаешь, у меня как-то и не осталось ничего здесь. Не было ни хороших друзей, ни девушки, там. И вам я не особо нужен, так?
Его собеседник уже не мог нормально сосредоточиться на его словах, но делал вид что слушал.
- В семье я особо ничего не значу, так, обычный, нормальный парень… серый. А какие-то успехи, в школе, в… в образовании – что толку? Сомневаюсь, что смогу добиться чего-то действительно большого в будущем. Ну и мне, собственно, недавно показали, что недостаточно я хорош. Какие успехи могут быть дальше, в наше темное время, ха?
Дима мрачно улыбнулся и глянул на улицу. Саше, с какой-то стати, вдруг вспомнились долги по учёбе. «Ещё сентябрь, а они уже есть, твою налево…».
- Блин, с нашей программой долбануться можно, да? Сейчас вспомнил, и это вообще полный… - покачал он головой.
- Да от школы уже люди мрут, - хохотнул Юра, - вы ж слышали, недавно какой-то малой подох прямо в коридоре. Башка не выдержала, или сердце. Его сторож вроде нашёл школьный.
- И вообще много странных случаев за последнее время, да? – вставил Дима, - Люди погибают. Всё больше убийства. Да и странные, как в фильмах ужасов.
- Ребят, не надо об этом говорить! – воскликнула Настя.
- А что?...
- Ребят я пойду пройдусь по домику, а то что-то устал совсем сидеть, - Саня поднялся и побрёл из комнаты.
- Да-да, а я пойду проверю, что с Владом, а то он что-то очень долго, - откликнулся Дима, до этого только раскачивающийся вперёд-назад
- Ага, не торопись, дай этим двоим время побыть наедине, - усмехнулся Саня.

Солнце уже десять минут как зашло, и в голом заброшенном здании было довольно темно, только слабый свет сумерек освещал комнаты. После одной-двух минут шатания по ним Александра вырвало, и ему стало полегче. Он подумал вернуться к остальным, но решил погулять по всему зданию и осмотреть его, почему нет? Неспроста же Дима как-то говорил, что часто ходил сюда.
Ведь в заброшках всегда присутствует это очаровывающая и несколько жуткая атмосфера. Парень ощущал её, проходя по темным, пустым комнатам, смотря в дверные проёмы, за которыми мозг рисовал что-то притаившееся и опасное; но, заходя туда, там, естественно, ничего не оказывалось. Его шаги отдавались слабым эхом в полной тишине, нарушаемой лишь слабым шумом из комнаты, где сидели остальные. Он брёл здесь, в этом царстве одиночества и потерянности, совсем один, проходя мимо галерей, образуемых дверными проёмами, и казавшимися, почему-то, особенно жуткими и неправильными.
Уже совсем темнело, и Сане пришлось включить фонарик на смартфоне. Он уже шёл к комнате со своими друзьями – он, конечно, знал, что его тут не бросят, но всё же шум из их комнаты затих. Но тут фонарик выхватил четыре-пять черных проводов, или веревок, проходящих через всю комнату. Юноша увидел, что несколько из них имели заостренный конец. Торопиться ему было некуда, и он наклонился, чтобы рассмотреть их.
- Этих веревок же не было здесь, так? – отметил он с удивлением, сидя на корточках, - надо бы показать это остальным, может, посмотрим, откуда они.

Он взял один из проводов с острым концом в руку и подсветил фонариком. На ощупь эта вещь была… мерзкой, она сделана точно не из резины. Походила скорее на мокрую веревку, но хотя даже не т…
Александр не успел додумать, как верёвка стремительно обвилась вокруг его запястья. От непонимания и страха последние остатки опьянения мигом исчезли. Он схватил её, и попытался отодрать от руки. С трудом ему это удалось, и трепещущая веревка, (или щупальце?!), упало на пол. Тут же парню в ногу вцепилось второе, и, осветив фонариком комнату, он увидел, как остальные быстро стягивались к нему.
Три обвили его ноги и повалили на землю, четвёртое обхватило руку. Парень начал судорожно сопротивляться; он вспомнил про нож, который таскал с собой. Ему кое-как удалось вытащить его из кармана и разрубить три щупальца, когда он увидел, что к нему из глубины здания ползёт еще множество. Казалось, что из-за них не было видно пола, они обволакивали дверной проём, стремились к жертве. Из глубин здания раздался глубокий, тяжелый рёв. Стены слегка задрожали от приближения чего-то огромного, массивного, которое тёрлось о них.
Саша заорал от ужаса, рванул последнее щупальце и неуклюже вскочил на ноги. Он побежал к выходу и увидел Диму, вошедшего в галерею дверных проёмов.
- Дима, БЕГИ! – закричал Саня, оглядываясь на щупальца, которые ударились в землю на том месте, где лежал он. Потеряв жертву, они начали расползаться по комнате.
Дима повернулся на звук. Его шея и голова были обмотаны канатом из щупалец, свисавшим на землю. Свет фонарика отразился от окровавленного ножа, сжатого в руке.

Саша отшатнулся, не веря своим глазам. Он посветил за спину – паутина из чёрных нитей блокировала путь к отступлению и подбиралась к нему.
Вежливый, всегда слегка грустный, но добрый Дима, с которым они познакомились с месяц назад, бросился в комнату Сани, готовя руку с ножом для ударов. Фонарик через очки выхватил его глаза, красно-тёмные и охваченные бездумной жаждой убийства хищника. Щупальца, обмотавшие его затылок, плясали за ним.
Саня схватил нож, готовясь защищаться. Чёрное покрывало на полу подбиралось всё ближе.
Он нанёс Диме удар. Тот перехватил руку с ножом, отбросил в сторону, резанул Сашу по другой руке и ударом отбросил к пустому окну, в котором был виден пейзаж спального района. Окна домов уютно горели желтым, маленькие дети, должно быть, возвращались домой с прогулок. А рука семнадцатилетнего парня истекала кровью, пока к нему подбирались проклятый охотник и его кукла. Бороться было бесполезно.
Нужно было собрать все инстинкты и бежать.
Раздался второй рёв неведомого монстра, уже ближе. Дима, трясясь всем телом, и резко покачивая головой, шёл к Саше. И когда он широко размахнулся для удара в голову, всего на какую-то секунду, жертва стремительным рывком ударила его в живот всем телом. Дима пошатнулся, но легко устоял, и вдогонку нанес Саше удар в спину. Но Саша уже бежал через галерею, превозмогая боль, и стараясь не терять сознание.

Вот он выбегает из галереи. Ещё три комнаты, и он попадет в зал, где они сидели. Сзади вдогонку уже несётся убийца. Глаза налиты пустотой и тупой злобой. Справа Саша видит хозяина. Огромная туша на шести толстых ногах. За ней и по бокам, вокруг лица, растет множество черных извивающихся щупалец. Спереди «лицо» – два больших оранжевых глаза, мерцающие в темноте. Красные зрачки уставились на внезапно появившуюся жертву.
Щупальца твари неистово зашевелились, устремившись к Саше. Рот медленно распахнулся и издал низкий рёв, оттуда пахнуло кровью. Оно поползло к парню на шести ногах, слегка задевая стены, как червяк или крот в туннелях. Сзади приближался Дима.
«Я же говорил, что это идеальная заброшка…»
Плача, похоже теряя рассудок, Саша ворвался в последнюю комнату. Вот они – их табуретки, а там выход. Немного слева лежат Юра с Настей. У него пробита голова и ранения на груди, животе. У нее порезаны руки и вспорот живот. Но Саша не мог сейчас оплакивать друзей – до комнаты почти добрался последний из вечерних гуляк.
Из последних сил Саша вырвался на улицу, чуть не упал, но опёрся руками о грязную и холодную землю. Запятнанную кровью, ведь рядом лежал Влад, в большой красной луже и с разорванным ртом. Убегая, разрывая траву, Саша обернулся. На выход выбежал Дима, соскочил на землю. Но коса из щупалец потянула его назад. Распахнув рот, и зайдясь яростным криком, он начал драться с существом и кромсать черный канат, который в конце концов отпал. Щупальца пытались обвивать его, но он яростно отбивался и орал.
Саша больше не мог здесь задерживаться. Не мог помочь друзьям. Надо было бежать, адреналин уже начинал исчезать, и появлялась сильная боль. Он ещё должен добраться до дома, и вызвать полицию.


Жертвы закончились, и паук тянул куклу к себе. Дима должен был умереть, как и все здесь. Но он не мог. Одинокий, ничем не отличившийся юноша, которого отвергали, считали никем, игнорировали, над которым издевались. Его должны были использовать и выбросить где-нибудь в будущем, и использовали и выбрасывали уже в этом заброшенном доме.
Но он не мог умереть. В нём проснулась злоба, ярость, вера в себя, и жажда расправиться с тем, кто угрожал или угнетал его. Он кромсал паука и дрался, и это большее зло заставило монстра отступить. Парень был сильнее, был опаснее. И чудовище уползло в ночной мрак заброшенного дома, в своё гнездо, забрав тела.
Израненный одиннадцатиклассник поднялся. Вместе с ним над светящимися весёлым светом жилыми домами и магазинами взошла луна. Она освещала детские площадки, и квартиры, и пустырь, и дом, и зарождающегося монстра, идущего по траве к людям, в свою квартиру, думая над тем, о чём он расскажет семье.