Bloody Klyk feat Vik; Архив

Внимание!
Эта история была скрыта, поскольку набрала слишком много отрицательных отзывов. Рекомендуем начать чтение со следующей истории: Я тут подумал ***2***.

— Вик! Вик, мать твою! — Архив неистово пытался растолкать полумёртвого парня, который явно перебрал с количеством пива на квадратный сантиметр печени. Бесполезно. Стеклянный взгляд и бессвязная речь лишь констатировали факт: алкогольное опьянение; степень — почти критическая; код — оранжевый; действие — срочно перетащить своего приятеля и товарища по цеху на койку и не будить, пока сам не встанет (а этот встанет: сушняк после этого дерьма всегда дикий). Собственно, так я и поступил. Перекинув вес тела на плечо, я дотащил пьяницу до кровати и вернулся на кухню, чтобы доглушить пиво и выключить свет.

На столе стоял ноутбук, на экране которого была причина нашей внезапной попойки: паста, которая вовсе не паста, а так: просто зарисовка нового "крипи" персонажа для многострадального сайта, написанная, как обычно, из рук вон плохо.

— Ох уж эти мамкины психи… - я закурил сигарету и продолжил скролить само "творчество" и наши комментарии. — Грамматике вас, дегенератов, кто учить наконец когда-нибудь начнёт? О горе моим сединам, дети, во имя луны, хватит смотреть аниме.

Я допил последний глоток пивчанского и, поняв, что догнал Вика, поспешил улечься спать, захлопнув ноутбук.

Не знаю почему, но через какое-то время я открыл глаза. Мне что-то снилось, но и что-то выкинуло меня из сновидения. Шумно выдохнув, я повернулся на другой бок, посмотрел на настенные часы и снова сомкнул глаза, ожидая второго пришествия сна. Вдруг из коридора послышался звук. Будто кто-то скребёт металлом по металлу. Охренев немного, я списал это на недосып и перебор с алкоголем, если бы не одно но…

— Архив, спишь? — шёпот с соседнего дивана мог, конечно, оказаться тоже галлюцинацией, если бы он не был несколько напуганным.
— Нет… Что? Тоже слышал?
— Видать, да, — в это время шум прекратился. Мы лежали так минут пять, а потом звук повторился снова.
— Чёрт, схожу проверю, что за шпана там балуется, – Вик встал, а за ним встал и я.

И вот мы стоим перед дверью. Я зачем-то взял в руку тяжёлую берцу. Стоим. «Шквырк-шквырк-шквырк» — звук был не то чтобы страшным — бесящим.

— Кому, блять, не спится? — Вик резко дёрнул дверь, а я запустил в темноту ботинком. Оттуда раздался жуткий кошачий вой и быстрые шаги по лестнице.
— Света нет, может лампочки вывернули?
— Света и в квартире нет, — я клацнул по выключателю, но тот лишь с грустью и принятием своей судьбы поменял положение, не изменив состояние освещения.
— Чёрт, дай фонарик. Если этот шутник ещё и пробки вывернул — лично поймаю и глаза на задницу натяну, а потом моргать заставлю.

Пробки были вывернуты, но в патроннике. Довернули. В квартире зажужжал холодильник. Света на лестничной клетке так и не было. Взяв у Вика фонарик, я осветил дверь и отпрыгнул назад:

— Ёб товю мать… Вик, подойди.

И вот мы стоим в одних трусах на тёмной лестнице с фонариком в руках и рассматриваем красивую надпись на всю дверь: «Bloody Klyk was here». Почесав репу, я за руку втащил друга в квартиру, зашёл на кухню и вновь закурил. Закурил и мой приятель.

— Что я родителям скажу, чёрт возьми? Они через неделю вернутся. Что за… — поток нецензурной брани сменялся интересным устным пересказом о том, как он нашего ночного гостя и куда именно.
— Да к чёрту, решим утром. Бред какой-то. 

Утром мне нужно было уехать по делам ненадолго. Быстро собравшись, я открыл дверь, посмотрел, что за ней, и, буркнув себе под нос «ну нахер»©, закрыл её, собственно, «нахер». Потом открыл снова, протёр зенки, скривил гримасу ужаса и удивления, после снова закрыл.

— Вик, ёпта, вставай, жёваный крот! — тряс я своего друга, но тот лишь перевернулся на другой бок и, укутавшись сильнее одеялом, снова засопел.
— Я тебе куплю пакет пивчанского, только встань! — на слове «пивчанского» он дёрнул носом, повернулся ко мне, так же не вылезая больше, чем по глаза, из одеяла, прошептал: «С-с-семпай?..» .

Окончательно проснувшись, тот вышел на кухню, протёр глаза и, налив себе целый стакан воды, а потом залпом выпив его, спросил: «Чо?».
— У нас там… На лестнице… Ну, в общем, там… — я запинался, так как не мог нормально объяснить то, что увидел.
— Ну, говори, что там? — Вик в своей привычной манере закурил.
— Сам посмотри.
Парень, кряхтя, встал, подошёл к двери и выглянул во мрачный, освещённый через разбитые окна утренним светом подъезд: тот был исцарапан пентаграммами и надписями. Спустя минут пятнадцать мы поняли, что это немного похоже на русский язык, а спустя двадцать минут почти поняли, что там было написано:
— Ихние жизьни нивирнуть! Эта я их убил! Спосайтес! Сотона уже здес! — я громко читал в слух. Спустя где-то половину всех этих жутких надписей (вторая половина, как мы ни пытались подставить и иные буквы, или полностью заменить их, почему-то не читалась), Вик прислонился к стене и начал громко смеяться.
— Ай, сука, Архив! Ёб твою мать! — пытался он что-то сказать, но через его хохот, словно тот увидел самый невероятный мем, понять его было невозможно.

Я затолкал Вика в квартиру, посадил на стул и сел рядом. После всех приключений и сопутствующего похмелья голова страшно гудела. Нужно было найти хотя бы анальгин, а потом уже начать что-то делать.

После нехитрых манипуляций мы сидели перед моим ноутбуком и снова просматривали «Факты о новом персонаже (Bloody Klyk)». С виду просто закорючки очередного школьника, но что-то не так. Мы снова прочли наши комментарии. И ещё раз. И ещё раз. И тут, хлопнув себя по похмельным лбам, мы начали исторически смеяться.
— Ну хоть под дверь не насрал.
— О, Перун!

В тот же вечер мы закупились Bear Beer-ом на все деньги, что у нас были. Вик выпил банку этого зелья и, о боже мой, стал превращаться в Vik the Alkash. Я же снова оставил ещё один комментарий под постом о новом персонаже. Как ни странно, ответ не заставил себя долго ждать: «Ну всё, вы доигрались! Никита идёт убивать!».

И вот мы сидим и ждём возле двери. В квартире на всю громкость играли Slipknot. Вскоре в квартире отключился свет.

— Работаем! — крикнул я и резко открыл железную дверь. Удар и детский писк «айблять!». Тело быстро оказывается в квартире, я вворачиваю пробки, и при свете Vik открывает банку и заливает её прямо в глотку странному длинноволосому подростку.
— Одмен пидхбхрбхб, — захлёбываясь, пытался что-то сказать мальчишка, но потом угомонился.
— Блять, Vik, стой! — я оттолкнул Vik'а и похлопал парнишку по щекам. Тот посмотрел на нас осоловевшими глазами и улыбнулся. Прислонив его спиной к стене, я осмотрел руки. Пентаграммы не было — просто немного маленьких порезов поперёк запястья, а из оружия — лишь тупая советская стамеска.

— Господи, Vik, ты глянь, ну что за прелесть. Ну, и что мы с ним делать будем?
Vik посмотрел на меня, потом ушёл в ванную, вернулся с тазом холодной воды и окатил паренька.
— Ну, привет, Никита.
— Вы меня не убьёте? — протрезвевший мальчик вжался в стенку.
— Конечно, убьём. Жестоко, как и твоих родителей, ах да, точно. Ты же ненавидишь свою мать. Ну, или твоих друзей, которые тебя так бесили. Ну же, чего ты раcхныкался? Ты же псих. Чего ноешь? Чего сопишь, падла? Чего, а? Заныл? Заныл, сука?
— Я так больше не буду!
— Эх, Vik, ну, что с ним делать будем?
— Да нихуя. Отдадим его родителям. Пускай, блять, сами этого мамкиного психопата воспитывают.