Дневник маньяка убийцы. Первая жртва

Разрешите представиться – меня зовут Иван. Да, да! Обычный, самый преобычный Иван! И я маньяк! Даже, наверно – МАНЬЯК! И как у всех маньяков у меня обычная внешность – среднее телосложение, средний рост, черные волосы, славянские черты лица. Рос обычным среднестатистическим ребенком, не слишком умный, но и не дурак полный. После школы поступил в технический институт, закончил его, нашел работу на местном предприятии, женился, трое замечательных детей! Впрочем, можно было продолжить, что потом состарился, появились внуки и умер. Но нет! Простая старость мне не светит. Особенно если поймают! Уже на протяжении многих лет меня не могут поймать. Потому что, в отличие от других маньяков-убийц, я не ищу славы, и не хочу, чтоб обо мне писали в газетах и давали различные клички (типа «Бицевский убийца» или «очередной Чикатило»). Бррр, как подумаю, аж тошно становится.
Все просто! Просто, аж смешно! Оставшиеся после меня трупы никто не находит! Я не оставляю улик и у меня не бывает случайных свидетелей. Все четко продумано и спланировано! Каждое мое убийство – это шедевр. Да, да – Шедевр! Я наслаждаюсь моментом убийства и ловлю каждый момент смерти и боли жертвы.
Раньше я пробовал убивать животных. Но, это не мое. Животные чувствуют боль, но не могут осознать, что умирают. И поэтому их не интересно убивать. Другое дело – человек! Человек, если он твердо осознал, что сейчас умрет, и умрет в мучениях, дает наибольшее наслаждение. Конечно если это не подросток. Детей убивать тоже не интересно, они как маленькие животные (хотя страх испытывают больше, чем животные). Так же и старые и пожилые люди не доставляют никакого удовольствия. Им же и так недолго осталось. Пф. Не понимаю тех убийц, которые специализируются на старых людях (хотя – это, наверно какая-то их детская травма).
Все-таки, наибольшее наслаждение дают люди среднего возраста. Им есть что терять, есть куда стремиться (есть, конечно, и исключения). Моей первой жертве было 35 лет (потом в паспорте посмотрел), был мужского полу, такой здоровенький крепыш. Мы с ним в одном баре познакомились (какой именно не скажу, так как я там много жертв выбрал). Я упущу моменты, как я его завлек в укромное место, да так чтоб без свидетелей и без подозрений на мою личность.
И так. Он очнулся абсолютно голым, связанным на деревянном столе (кстати, в голом виде человек чувствует себя более незащищенным и ему более неуютно). Я подождал, когда он полностью очнется (это очень важно, чтоб человек полностью все осознавал). Я потом долго буду вспоминать, когда в его глазах проявились гаммы чувств, как то – удивление, непонимание и наконец, апогей моих желаний – страх. Тот самый – животный страх и отчаяние! А ведь я ему еще ничего не сделал! Я молчал. Начал свои приготовления. Я нарочно все делал медленно. И делал вид, что мне скучно (хотя про себя я ловил каждое его движение, каждую его реакцию). Он что-то кричал, потом молил, просто орал. Мне неважно было, что он кричит, не важны слова, а важно было те эмоции, которые он вкладывал в каждый издаваемый его горлом звук. За все время своих приготовлений я не проронил ни единого слова. На лице моем не проявились никакой эмоции. Это было, конечно, трудно, чтоб без эмоций на лице. Ведь я получал удовольствие. Не сказанное, ни с чем несравненное удовольствие. Я долго еще перебирал инструменты. Потом, все-таки, выбрал скальпель, он довольно таки универсальный инструмент. Вы бы видели то отчаяние, которое проступило в его глазах. Отрезал его веки, чтоб он не закрывал своих глаз, а продолжал смотреть, что с ним происходит. Затем положил под его голову мягкий валик, чтоб ему было удобнее видеть, что именно происходит ниже. Отрезанные веки я аккуратно положил в пакетик для мусора (все остальные части тела тоже в такие же буду складывать – я не оставляю улик). Мой приятель рычал и снова угрожал мне, потом снова умолял. Потом я взял пассатижи, посмотрел на них, посмотрел на друга и положил на место. К вашему сведению, моя жертва смотрела на то, как я выбираю инструмент для причинения ему боли, и как бы участвует в этом выборе. Я же слежу за его реакцией. И по реакции выбираю инструмент. Выбор пал на ржавый гвоздь. Я, недолго думая, воткнул его в пятку жертвы. Послушал, как он кричит, затем взял молоток и вбил гвоздь дальше – до пяточной кости, потом и в саму кость. Слушал, как отчаянно кричит жертва от боли. Подождал, когда он успокоится. И начал выбирать следующий инструмент. Забегая вперед, скажу, что предусмотрел, чтоб он не терял сознание и не умер от сердечного приступа (так несколько шприцов с лекарствами и нашатырный спирт, также некоторое количество жгутов от кровопотери).
Следующий инструмент – бор машинка (где его раздобыл, и не спрашивайте). Продырявил ему все зубы. А что еще придумать с этой машинкой? Далее – один из моих любимых инструментов – ножницы. Я долго отрезал от него кусочки кожи, потом мышцы, зачем-то аккуратно постриг ему ногти (даже боли не причинил). Хотя эти ногти потом и вырвал пассатижами. На нем уже не оставалось целого места, да и кричать перестал – скучно же. Особенно когда жертва уже сама ждет смерти. Я сделал паузу. Пошел, подышал свежим воздухом. Люблю чистый воздух. Вернулся минут через сорок, мой приятель тоже притомился, почти заснул даже. Я привел его в чувство при помощи нашатырного спирта. Глаза его приобрели осознанный вид. Я дружественно ему улыбнулся, взял со стола скальпель и отрезал его мужское достоинство. В глазах его я прочел очередной приступ отчаяния. На этот раз я не стал останавливать кровотечение. Взяв в руки его естество, засунул его ему в рот. Протолкнул так глубоко, чтоб ему было трудно дышать. В этот момент я заглядывал в его глаза налитые кровью и смотрел, как из него утекает жизнь, медленно и мучительно. Вот, он последний раз дернулся и затих. Я запомнил каждую его эмоцию. Признаться честно – я испытал оргазм. Самый сильный, который я когда-либо испытывал. Тут я понял, что он не последний…